Война переломила судьбу маленькой Вали Уваровой. Вместе со многими другими белгородцами девочку отправили в эвакуацию в Сталинградскую область. Там двенадцатилетняя Валя узнала, что стала круглой сиротой: ее отец пропал без вести летом 1942 года, а мама умерла еще раньше.
"Гляди-ка, она живая!"
Валя, окончив 6-й класс, на каникулах устроилась работать в колхоз. Девчонку взяли помогать поварихе, которая кормила механизаторов на полях. Платили палочками-трудоднями, зато подкармливали. Но закончилось относительно сытое лето, пришла глубокая осень, работы на полях завершились, и услуги Вали колхозу более не понадобились.
Этой же осенью Валя тяжело заболела туляремией - "мышиным тифом". Девочка без сознания лежала на печи в людской бывшего помещичьего дома, куда заселили группу эвакуированных. Когда кризис болезни миновал и Валя зашевелилась на печи, соседи удивились: "Гляди-ка, она живая!".
В этих местах стало голодно, и Валя вслед за другими потянулась искать заработок в другом колхозе. Колхоз Имени 17-го партсъезда, расположенный в селе Розенберг, приятно поразил пришедших. Это было хозяйство поволжских немцев, и содержалось оно в идеальном порядке, с настоящей немецкой аккуратностью. Прежних хозяев - поволжских немцев - выселили в Казахстан. В опустевший колхоз заселились украинцы, эвакуированные из Полтавы. Председатель колхоза взял Валю ухаживать за скотом и бегать рассыльной. В день девочке выдавали кусок хлеба и кружку молока. А когда с марта по сентябрь 1943 года Валя заработала 150 трудодней, ей выдали целых 15 килограммов муки.
"Город освобожден, но в него нельзя"
5 августа 1943 года прогремел салют в честь освобождения родного для Вали Белгорода. Девочка раздобыла адрес белгородских родственников и отправила им письмо. Пришел ответ, что они готовы принять сироту. Однако в освобожденные города их бывших жителей просто так не пускали - там же разруха, голод. Местный милицейский чин переезд в Белгород девчонке не разрешил.
"Что ж мне одной тут умирать?!" - ужасалась Валя. Ей посоветовали съездить в районный центр - Камышин, там начальство рангом повыше, может, поможет. Районный милицейский начальник успокоил рыдающую Валю и выписал ей пропуск в тот же день. Валя получила в почтовом отделении выплату от собеса за пропавшего без вести отца и на эти деньги с трудом (рельсы были местами сильно разрушены, да и приоритет отдавался военным, а не пассажирским эшелонам), но добралась до Белгорода.
Бабушка и дед приняли девочку, приодели, обули как могли, и отправили учиться в 7-й класс. Но учебу Валя скоро оставила: было совестно объедать родных. И 15-летняя девчонка в разрушенном городе нашла себе работу. По соседству жила женщина - почтовый работник. Она и отвела Валю в Белгородскую контору связи: вот, мол, сирота, 15 лет, окончила 6 классов, считать-писать умеет - разве на почте ей дела не найдется?
20 января 1944 года Валентина Уварова стала учеником почтового агента - так со "шпионским" оттенком назывались тогда операторы почтовой связи. Постигала премудрости работы легко и с удовольствием: к концу этого же года она с честью выдержала экзамен на звание почтового агента. Самой сложной для Валентины оказалась не почтовая часть экзамена, а политическая: было необходимо вызубрить ряд идеологических вопросов, в том числе состав Политбюро. Кстати, паспорта у Вали по малолетству еще не было - только свидетельство о рождении и трудовая книжка.
"Почту мы носили в мешках на своих плечах, от конторы до вокзала, по несколько кварталов, - рассказывает Валентина Антониновна. - А коллектив почты был сплошь женским, единственный мужчина - начальник. Только изредка колхозы выделяли нам выбракованную лошадь. Зато продовольственный паек почтовикам выдавали регулярно. Руководство даже наняло женщину, которая на тележке привозила причитающийся по карточкам хлеб на крылечко почты, чтобы мы не теряли по полдня в очередях".
Фронтовые письма берег даже цензор