Воронежский театральный деятель Михаил Бычков собрал журналистов по очень приятному поводу – анонсировать программу будущего детского фестиваля «Маршак». Однако, следуя призыву коллег по цеху, он не мог не заявить о своей позиции по делу «Седьмой студии», ведь куратор программы фестиваля «Маршак» и бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский был арестован в конце июня по подозрению в крупном мошенничестве.
О реакции театрального сообщества
«Я хочу сделать важное уточнение. Очень важно понимать, что в последнее время общество сознательно вводится в заблуждение, переводятся стрелки с одной проблемы на другую. «Вор должен сидеть в тюрьме», «А почему, если вы деятель театра, к вам должно быть особое отношение?» Об этом речи вообще не идет. Есть две разные проблемы. Есть подозрение, что были какие-то злоупотребления в «Седьмой студии», и оно расследуется. Уж как оно расследуется, мы говорить не будем. Никто не говорит о том, что этих людей должны судить каким-то особенным образом. Нет, конечно. Просто для того, чтобы вора посадить в тюрьму, должен состояться справедливый состязательный суд, на котором должно быть убедительно доказано, что такой-то человек в корыстных целях похитил эти средства и присвоил их. Когда это случится и будет вынесен приговор, мы можем сказать, что этот приговор позволяет нам кого-то назвать вором. До той поры есть подозреваемые люди, и сейчас все внимание и все усилия общественности направлены на то, чтобы соблюдались законы, по которым действует презумпция невиновности.
Согласно нашему уголовному кодексу, домашний арест и уж тем более пребывание в СИЗО – это крайняя мера ограничения свободы, которая применяется при невозможности применить более гуманных мер. И поскольку речь идет об экономическом преступлении, общественность волнует то, что эту немолодую, плохо себя чувствующую женщину Масляеву и Алексея Аркадьевича Малобродского содержат в СИЗО, где содержатся люди, представляющие общественную опасность. Это несправедливо, это является вопиющими, негуманными и совершенно ничем не оправданными действиями следствия. И против этого сейчас идет возмущение. Ничто не мешало следователям продолжить расследование, позволив Кириллу Серебренникову заниматься своей работой, ведь она не может мешать установлению истины. Зато мы приобрели бы доведенный до ума режиссером спектакль «Маленькие трагедии» по Пушкину, а потом доснятый и смонтированный фильм «Лето» о Викторе Цое».
О невиновности Серебренникова и Малобродского
«Мы не можем пока утверждать ничего окончательно, мы можем руководствоваться только своими заключениями и той информацией, которую озвучивали судья. Мы слышали доводы следствия. Ничего, кроме показаний двух женщин, нет. Не существует ни улик, ни доказательств. В показаниях Масляевой слышится, что они продиктованы сухим языком следователей и являются оговором. Это уже моя субъективная точка зрения. Но ее разделяют десятки моих коллег, оставляя надежду, что действительно будет устанавливаться истина. В том, что обвиняемые по делу «Седьмой студии» невиновны, я уверен. В невиновности Серебренникова и Малобродского, которых я знаю лучше, чем других, я до глубины души убежден. Все остальное покажет время. Важно другое – что в общество внедряется это ощущение, мнение, что реальных преступников хотят увести от ответственности в силу профессиональной солидарности. Нет. Если кто-то что-то совершил, и это будет честно доказано, должна быть расплата. Но мы живем в этой стране и знаем о том, как все избирательно. Наши суды выносят три десятых процента оправдательных приговоров. Суд всегда поддерживает следствие и прокуратуру на предварительных этапах».
Поставьте себя на место театрального сообщества. Вы читали список поручителей Кирилла Серебренникова? Кем мы, десятилетиями создающие то, что вы смотрите, слушаете, читаете, деятели российской культуры, должны себя чувствовать, если в ответ на эти поручительства, суд говорит, мы вам не верим, и не меняет меру пресечения. Мы не верим вам, уважаемые кинорежиссеры, артисты, писатели, философы, архитекторы. Вы должны знать свое место. Все люди устроены по-разному, кому-то, может быть, очень выгодно отмолчаться, но я уверен, что все молчать не будут.
О том, как арест Малобродского повлиял на курируемый им фестиваль «Маршак»
«Вся работа над «Маршаком» была передана еще в июне, когда Алексей Аркадьевич был у нас на премьере спектакля «Родина электричества». Куратор не только составляет программу, его задача – провести переговоры и сделать так, чтобы руководство театра согласилось в такое горячее время, как осенние каникулы поехать в другой город и на очень скромных условиях выступить для детей другого региона.
Мы не можем платить большие гонорары на фестивале «Маршак» и задирать цены на билеты. Это вопрос дипломатичности, авторитета и продюсерского мастерства человека, который составляет программу. В этом смысле Алексей Аркадьевич свою часть дела, но из-за параметров бюджета несколько предложений, которые были рассчитаны на софинансирование, отпали. В частности, мы хотели привезти спектакль из Красноярска, но перевозка декораций и коллектива выходила в огромную сумму. Мы рассчитывали на помощь фонда Михаила Прохорова, но, к сожалению, это не произошло. Также нам пришлось отказаться от израильского проекта, хотя наш партнер – посольство Израиля – было готово частично профинансировать проект, но не настолько, чтобы мы могли себе это позвонить. С моей стороны возникли замены – театры из Казахстана и Риги.
Алексей Аркадьевич Малоброский выполнил свою работу, со стороны фестиваля к нему нет никаких претензий. Есть надежда, что все, что происходит сейчас, когда-то будет преодолено. И когда встанет вопрос, кому заниматься следующим «Маршаком», я, честно говоря, не имею списка специалистов такого же уровня как Малобродский».