Не так много книг написано о Воронеже, а хороших совсем мало. Недавно вышел в свет роман «Время Весны». О чём он?
Два человека родились в городе с разницей в 70 лет. Один попал в исторический водоворот репрессий и Великой Отечественной войны, другой живёт в наше, казалось бы, мирное, но во многом не менее драматичное время, работает журналистом в городском издании, строит свою жизнь, ошибается, мучается, но всё же остаётся человеком. О книге рассказал её автор, писатель Сергей Доровских.
Трагедия в Орловке
Юрий Голубь: Сергей, вы живёте в Тамбове. Как же так вышло, что написали книгу о Воронеже?
Сергей Доровских: Однажды я просто смотрел в телефоне ленту новостей и наткнулся на историческую хронику про расстрел немцами психиатрической больницы cела Орловка в июле 1942 года. Я что-то слышал об этом и раньше, но на этот раз заинтересовался, стал искать информацию. У меня что-то щёлкнуло в голове: через этот эпизод можно показать истинное лицо фашизма. Безоружных, больных людей расстреляли только для того, чтобы освободить здания под конюшни.
Но чтобы подойти к этому эпизоду, мне понадобилось больше половины книги — Орловка описывается ближе к концу романа. У меня появился персонаж, который должен туда попасть.
Кроме того, писать только историческую книгу мне не захотелось. Есть многое, что лично меня связывает с Воронежем. Мой отец родился в селе Вязноватовка и учился в Воронеже. Здесь жил его старший брат — дядя Гена, — он пережил войну и оккупацию. Мне всегда было интересно с ним разговаривать, плавать на лодке по водохранилищу. И потому часть романа, посвящённая современному Воронежу, тоже имеет под собой реальную основу.
— Получается, вы вышли за пределы военной темы. Тогда о чём роман?
— Мне хотелось показать, как меняется человек. Сюжет начинается с того, как мой персонаж покупает дачу на берегу воронежского водохранилища и находит там тетрадь с воспоминаниями человека, жившего в Воронеже в 1930-40-е годы прошлого века. Герой начинает её читать и по мере того, как движется к завершению, меняется. Начинает по-другому относиться к людям, совершает ошибки, но видит их и, в конце концов, становится другим человеком.
Так что для меня эта книга, в первую очередь, о сдвиге характера. И когда спрашивают: «Какой результат вы ждёте от своей работы?» — отвечаю: сдвиг в характере читателя. И писателя. Начав писать эту книгу, я был одним человеком, а когда закончил, стал другим.
Я даже сам не могу сказать, как завязывался сюжет. Помню, мы с женой заказали пиццу, нужно было ждать 20 минут, и, поскольку делать было нечего, я решал: сдаст ли персонаж, арестованный НКВД, своих товарищей. И когда приехал домой, понял, что сдаст — рафинированный мальчик вряд ли будет геройствовать, он поведёт себя так, как поступило бы большинство людей.
Забытые герои
— Так чего же в сюжете больше — реальности или вымысла? И как удалось совместить одно с другим?
— Среди персонажей моей книги есть живые люди, которые живут в Воронеже. Они как камео в фильмах. Это краеведы Николай Сапелкин, Ольга Рудева. Кстати, благодаря роликам Ольги Фадеевны, размещённым в Интернете, я нашёл много информации про «серый дом» НКВД по адресу ул. Володарского, 70. Я его описал в книге: дом был полностью автономным, сотрудники НКВД там жили и работали, было собственное отопление. В этом доме была даже тюрьма.
И когда я описывал Орловскую психиатрическую больницу, то тоже ничего не сочинял. Я смотрел несколько документальных фильмов 50-60-х годов, где записаны речь больных, их поведение, разные аспекты, связанные с тем или иным расстройством. Для книги я взял даже некоторые фразы.
Важный персонаж — блаженный старец Афанасий. Он действительно содержался в психиатрической больнице и был признан месточтимым святым. Мне всегда была интересна история юродства, на Руси она имеет особое значение. Этот человек запомнился тем, что всё время ходил по больнице, подбирал какие-то скляночки, огарки спичек. Он мог подойти к человеку, вручить спичку и подсказать что-то с христианской точки зрения.
Старец Афанасий всегда говорил иносказательно. Люди часто спрашивали: «Победим ли мы в войне?» И тот отвечал: «Сапоги уйдут, лапти придут». Одна женщина спросила: «Придёт ли мой сын с войны?» Тот показал на пустую дорогу: «Вон же он идёт, только хромает». А через два дня действительно вернулся солдат с раненой ногой.
Единственное художественное допущение — старец Афанасий в моей книге содержится в Орловке в годы войны, а на самом деле был там в 60-е годы.
В документах описан и, пожалуй, самый трагический момент книги — убийство пациентки Елены Резник и её маленького сына Марка. Немец заставил её положить грудного ребёнка на траву, убил его на её глазах, а после расправился с самой Еленой. К сожалению, это горькая правда, от которой волосы встают дыбом.
Книга завершается боями за Чижовский плацдарм. Мы знаем, что, эвакуировав население, наши войска взорвали все три моста. На Правом берегу продолжала сражаться только Чижовка. Чтобы поддержать плацдарм, наши сапёры каждую ночь строили переправу, а немецкие самолёты каждый день её уничтожали.
В это же время было создано народное ополчение примерно из ста человек. Ребят готовили в сомовском лесу для диверсионных операций — разрушения инфраструктуры, уничтожения одиноко идущих немцев и т. д. Но когда ополчение перебросили на Правый берег, выяснилось, что прибыла бригада немецких автоматчиков, и ребятам пришлось держать оборону Чижовки.
В книге действуют реальные люди, которые сражались и погибали в тех боях — Аня Скоробогатько, Валентин Куколкин, Даниил Куцыгин. Ведь знаете, почему ещё я решил всё это описать? Я смотрел видеоролик, снятый в переулке Ани Скоробогатько. Авторы подходили к людям и спрашивали, кто она. Одни отвечали, что «революционерка», другие признавались, что не знают. Правильно не ответил никто.
У девятнадцатилетней Ани была санитарная сумка и винтовка, и у неё спрашивали: «Кто ты? Санитар или воин?» И девушка отвечала: «Я для вас санитар, а для них — воин». Во время боя она увидела лежащего на огороде командира и попыталась его вытащить, не понимая, что он уже убит. В этот момент её убил снайпер.
Эти события описаны в замечательной книге Михаила Сергеенко «О тех, кто сражался за Воронеж» 1948 года. К сожалению, она давно не переиздавалась. Я хотел напомнить о подвиге ополченцев в новом романе.
Но иногда у меня реальность смешивается с вымыслом. Так, в современной части романа есть персонаж — разочаровавшийся в профессии, потерянный 27-летний парень, выбросившийся из окна. И его образ, конечно, навеян судьбой Александра Башлачёва (советский поэт, рок-бард. — Ред.), творчество которого я очень люблю.
По пути в монастырь
— Кроме исторического и современного, в книге есть и философский сюжет. Я знаю, что первоначально роман назывался по-другому — «И на Солнце бывает Весна». Что, действительно, бывает?
— В книге есть полностью выдуманный персонаж — Карл Эрдман, русский космист немецкого происхождения. В романе описана его теория о том, что когда-то не было планет, а существовало только Солнце. Оно накапливало в себе энергию, а когда наступило время вселенской Весны, время «родов», выбросило из себя материальные тела, которые разошлись на разные орбиты. После этого задачей Солнца стало создать жизнь на одной из планет.
С его точки зрения, у Солнца есть сознание, миром правит любовь и только ради этого стоит жить.
— Чтобы выразить такую философию, нужен не один роман…
— Я продолжаю работать. У меня есть рассказы и повести, посвящённые Тамбову. Например, «Мальчик и Шкай» об удивительном народе — мордве-мокше. Дело в том, что Тамбовщина стала активно осваиваться русскими только в XVII веке, а прежде там жила мордва. Кстати, и «Тамбов», и «Моршанск» — мордовские слова.
Мне очень интересны легенды и предания Лебедяни. Сегодня она входит в Липецкую область, но раньше была в Тамбовской губернии. Я давно начал роман с рабочим названием «Каменный бык». Первая часть — «Студёные хутора» — у меня уже написана. Она посвящена тому, как в конце XIX века священник из села Студёные хутора идёт пешком к своему духовному наставнику в Свято-Троицкий монастырь в Лебедяни и встречает людей с разными характерами.
В Лебедяни живёт замечательный краевед Николай Скуратов. Летом я был у него в гостях, он подарил мне свои книги, например, «Энциклопедию камней Верхнего Подонья». Дело в том, что там есть удивительные камни, и все они на что-то похожи — то на быка, то на коня, то на жабу.
Но вы знаете, у Бориса Стругацкого было правило: никогда не говори, о чём пишешь. Если рассказал о фрагментах, которые ещё в работе, странным образом всё начинает валиться из рук, шанс не закончить книгу очень высок. И я тоже немного верю в эту мистику.