Разрушительные паводки, засухи, убивающие урожай суховеи — кажется, эти стихийные бедствия стали происходить всё чаще. Между тем погодные катаклизмы издавна угрожали российскому земледельцу. И вот 70 лет назад была сделана попытка самого масштабного в человеческой истории улучшения климата — принят Сталинский план преобразования природы. Но сегодня мы, кажется, почти разучились сажать леса и создавать искусственные озёра, превращая бесплодные земли в цветущие луга и тучные нивы. Неудивительно, что наши поля, сёла и города вновь становятся беззащитны перед стихией.
В чём спасение?
Послевоенный голод был одним из самых страшных в истории нашей страны. Но катастрофа была связана не только с разрухой, но и с губительной засухой 1946 года. Руководство СССР начало искать пути надёжного решения проблемы. Иосифу Сталину доложили, что в условиях всеобщего недорода в заказнике Каменная степь Воронежской области был получен так называемый «стопудовый урожай» — 16 ц с га.
Ведущие учёные были посланы изучать опыт применения идей великого почвоведа Василия Докучаева. Дело в том, что ещё в конце XIX века русские чернозёмы были на краю гибели. Согласно записке воронежского уездного комитета, вскоре после отмены крепостного права «реки обмелели или местами совершенно исчезли, летучие пески надвинулись на поля, поля поползли в овраги, и на месте когда-то удобных земель появились рытвины, водоёмы, рвы, обвалы и даже зияющие пропасти; земля обессилела, производительность её понизилась».
Василий Докучаев предложил проект коренного преобразования сельского хозяйства. В самом засушливом районе Черноземья, в Каменной степи — в нынешнем Таловском районе — докучаевская экспедиция заложила 100 га лесополос, построила два каскада прудов и организовала орошаемый участок. Ровно 120 лет назад экспедиция завершилась созданием Каменно-cтепного опытного лесничества.
Сколько получили?
В 1948 году было подготовлено и подписано постановление «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоёмов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных районах Европейской части СССР».
Задумка была грандиозной — по берегам Урала, Волги, Дона, Северского Донца, Хопра и других рек с севера на юг на сотни километров протянутся огромные государственные полезащитные лесополосы. Так, на разных берегах Дона планировалось посадить две полосы шириной по 60 м и длиной 920 км — от Воронежа до Ростова. Всего же протяжённость лесополос составила бы 5 тыс. 320 км, а общая площадь новых лесов — более 4 млн га.
«Со временем они должны были стать мощным заслоном на пути суховеев из Средней Азии и прикаспийских пустынь, защитить основные зерновые районы от засух и пыльных бурь, задерживать все осадки и полностью прекращать сток, — рассказывает профессор Воронежского агроуниверситета Владимир Шевченко. — Кроме того, для закрепления песков было намечено до 1955 года посадить леса на площади 322 тыс. га. К этому же времени в колхозах и совхозах должны были создать 45 тыс. прудов и пять гигантских оросительных систем, охватывающих миллионы гектаров.
В итоге климат стал бы гораздо мягче на площади в 120 млн га — территории, равной по площади Англии, Франции, Италии, Бельгии и Нидерландам вместе взятым.
Результаты не заставили себя ждать. Всего за пять лет за счёт принятых мер урожайность зерновых выросла на 25-30%, овощей — на 50-75%, трав — на 100-200%. С 1948-го по 1951 год страна стала производить на 80% больше мяса, на 65% — молока, на 240% — яиц, на 50% — шерсти.
И это было только начало, однако план, рассчитанный до 1965 года, свернули уже в 1953-м, вскоре после смерти вождя. Но и то, что удалось сделать, до сих пор изучается во всём мире.
«В 50-е годы прошлого столетия Каменную степь посетила делегация китайских специалистов, — продолжает учёный. — Китайцы использовали этот опыт у себя — посадили миллионы лесополос, назвав их «Второй Великой китайской стеной».
Кому нужны лесополосы?
Зато в России этот уникальный опыт, похоже, прочно забыт. Больше того, сохранившиеся лесополосы — под угрозой исчезновения. Если в советское время ими ведали особые организации — госколхозлесхозы, то сегодня участки леса на землях сельхозназначения в основном оказались ничейными. Лесхозы ведают только федеральными землями, а частнику полосы не нужны. Фермеры едва выживают и увязли в кредитах, а крупные агрохолдинги выкачивают плодородие, не заботясь о будущем.
По оценкам департамента мелиорации Минсельхоза, в той или иной форме деградации подвержены 58,8% сельскохозяйственных земель страны. Но новые лесополосы почти никто не сажает, а те, что есть, самовольно высыхают или вырубаются. При этом мелкие ветки остаются на месте и служат отличным топливом для пожаров.
В итоге лесополосы всё хуже удерживают влагу и всё меньше защищают от ветра. Гибнет мелкая живность, вместе с деревьями лесорубы уничтожают гнёзда птиц. В то же время предоставленные самим себе лесополосы тоже представляют угрозу — разрастаются на поля, начинают активно болеть.
Между тем в сельскохозяйственных районах страны лесная растительность едва достигает 2% от площади пашни — по мнению экспертов, этого явно недостаточно. Так, только Воронежской области до полноценной системы полезащитных полос не хватает 60 тыс. га леса.
Каким боком выйдет?
«Если перечитать «Русский чернозём» Докучаева, познакомиться с составленной им картой чернозёмных почв, станет понятно, насколько мы пали в своём земледельческом развитии, и что мы почти безвозвратно потеряли, — сожалеет Владимир Шевченко. — Площади чернозёмов не только сократились, но и повсеместно стали беднее гумусом. Во многих районах Центрального Черноземья его содержание со времён Докучаева уменьшилось на треть, а кое-где — и наполовину. Нарушили и продолжаем нарушать объективные законы земледелия.
Почвоведы констатируют: в нашем сельском хозяйстве по-прежнему относятся к чернозёмам с безумной расточительностью. Так, в последние годы чиновники от АПК с гордостью отчитываются об открытии новых мегаферм. Но если в советское время их размещали на неудобьях, то сегодня, ничуть не смущаясь, строят на идеально ровных полях, прямо на пашне и даже не снимают гумусный слой. При этом навоз удаляют гидросмывом — сотни квадратных метров превращаются в вонючие лагуны. Государство с готовностью дотирует крупный бизнес, хотя многие учёные прямо называют такую концентрацию скота экологическим преступлением.
Прямо по чернозёмам протягиваются трубопроводы, на них строятся элитные коттеджи, открываются мусорные карьеры. Всё чаще в Интернете можно увидеть объявления о продаже чернозёма высшего качества. И, пожалуй, трудно подобрать лучшую иллюстрацию для сельскохозяйственной трагедии национального масштаба.
Где брать деньги?
Владимир Вавин, директор Каменно-степного опытного лесничества:
«Если бы за лесополосами ухаживали — проводили осветление, прочистки, санитарные рубки, боролись с болезнями, — они бы существовали дольше и приносили больше пользы. Ведь это, во-первых, экология, во-вторых, — защита почвы от эрозии, в-третьих, — сохранение влаги. Например, мы сейчас не очень хорошо относимся к тополям — они пылят. Но зато у них большая лиственная поверхность, они поглощают много углекислого газа. Когда-то в Каменной степи были пыльные бури, а сейчас мы забыли, что это: не уносится верхний пахотный слой.
Но если в 80-е — начале 90-х годов прошлого века наше лесничество сажало по 30-40 га лесных полос ежегодно, то за последние 10 лет мы не посадили ни одного гектара. И так везде — Министерство сельского хозяйства перестало финансировать эту работу. А ведь после 2010 года лесополосы очень сильно пострадали, молодые выжили, а старые — нет.
Обязательно нужно проводить лесопатологические обследования. Например, Каменная степь сильно поражена грибками, короедами, ясеневой златкой и др. К сожалению, ни Федеральное агентство научных организаций, ни Минприроды не выделили ни копейки.
У нас есть уникальный арборетум, созданный в 1927-1930 годах по инициативе Николая Вавилова. Там были собраны 627 видов растений со всего мира. Сейчас осталось 63. Объект в плачевном состоянии, несмотря на то, что считается памятником природы. Вот уже несколько лет мы тщетно пытаемся выбить деньги на его спасение».
В чём заслуга земледельца?
Константин Стекольников, профессор кафедры агрохимии и почвоведения ВГАУ:
«Часто можно наблюдать такую картину: поле на склоне, а внизу — потоки чернозёма. А была бы лесополоса, такого бы не случилось. Сейчас плодородие резко понижается. И неудивительно, ведь природа над каждым сантиметром верхнего слоя работает от 100 до 300 лет. Смыли 3-5 см — тысячелетие уничтожено. А ведь в этот же слой мы вносим удобрения — они текут в реки, озёра, пруды, отравляя водоёмы. Тех лесополос, что сейчас есть, недостаточно для предотвращения эрозии. Тем более что вся земля у нас — под капиталом. И хозяевам совершенно не интересно заниматься обустройством территории. Им не важно, что будет потом, нужно взять здесь и сейчас.
И самое главное — у нас нет службы по охране почв. Никто в этом не заинтересован. Хозяева будут противиться, а противиться есть чем — у них огромные деньги. А против денег только два средства: власть — если это, действительно, власть — и ещё большие деньги. Пока защищать почвы не станет выгодно, никто этим заниматься не будет.
В США, если почва теряет плодородие, у хозяина изымают землю, и он восполняет ущерб. А мы на весь мир обкричались, что взяли рекордный урожай. Но где здесь заслуга земледельца? — Погода помогла. Три года подряд — аномально высокие осадки. А случись снова 2010 год с его засухой — что будем делать?
Мы даже не имеем точных данных о том, сколько у нас земель! По разным источникам, в России от 180 млн до 400 млн га сельхозугодий. Где же истина? Мы единственная в мире страна, которая может позволить себе взять и просто бросить десятки миллионов гектаров пашни».
Как выжить без ухода?
Виктор Турусов, директор НИИ им. Докучаева:
«Сейчас в нашем государстве защитное лесоразведение не востребовано, хотя сотни тысяч гектаров уже созданных лесных полос реально работают на стабилизацию земледелия. И какие бы климатические катаклизмы не ожидались — будь то глобальное потепление или, наоборот, похолодание, лесные насаждения будут оказывать только положительный эффект. В первом случае — смягчать погоду, во втором — давать дополнительный энергетический ресурс. Но для этого с лесными полосами нужно серьёзно работать. Однако ни в одном документе не отражён лесохозяйственный уход, который жизненно необходим.
Настало время на уровне правительства России решать вопрос о создании государственной структуры, которая будет заниматься полезащитным лесоразведением. Целесообразно возродить такие организации, как лесомелиоративные станции. Это даст десятки тысяч рабочих мест, дополнительную лесную и сельскохозяйственную продукцию, стабильность в аграрном секторе, а значит, и в государстве.
Словом, необходимы решительные меры. Ведь ещё Дмитрий Менделеев говорил: «Посадки леса равноценны защите Отечества».
Почему так запустили?
«Часто езжу на малую родину в Острогожск, — говорит жительница Воронежа Ольга Юдина. — Когда-то из окна машины в любое время года открывались живописные виды. Но вот несколько лет назад сгорела лесополоса рядом с трассой. И никто даже не собирается её расчищать, — так и стоят у всех на виду чёрные, обугленные стволы. Неужели никому нет дела?
Теперь зимой эту трассу всё сильнее заметает снегом — так, что едва остаётся полторы полосы. Честно говоря, ездить по такой дороге становится просто страшно. А ведь снег могли бы задерживать деревья. Но их теперь нет, всё запущено…»
Что сделано?
Как сообщил врио руководителя управления лесного хозяйства Воронежской области Александр Величко, в 2017 году санитарно-оздоровительные работы были проведены на площади 3,6 тыс. га. Кроме того, на площади 1,9 тыс. га выполнен уход за лесами. За счёт бюджета в размере 10 млн руб. проведены санитарно-оздоровительные мероприятия в пригородной черте Воронежа на площади 529 га. Лесовосстановление в 2017 году проведено на площади 2,2 тыс. га.
Основные задачи в лесном хозяйстве на 2018 год — комплекс противопожарных мероприятий, реализация дорожной карты по улучшению санитарного состояния лесов, лесовосстановление, лесоустроительные работы в пяти лесничествах области на площади 125,2 га, привлечение общественности к охране, защите и воспроизводству лесов в рамках Года добровольца.