На днях липецкие писатели Александр Пономарёв и Андрей Новиков вернулись из Сирии, куда они ездили с литературной миссией – презентовать книгу о российском лётчике Олеге Пешкове, погибшем в небе над Сирией.
«Прозрачное небо Сирии» - так называется повесть. Александр Пономарёв написал её в 2016 году. А спустя три года, накануне своего юбилея - 22 апреля ему исполняется 50 лет, презентовал её сирийским писателям и российским военным, проходящим службу в этой стране. О том, как прошла поездка, он рассказывает «АиФ-Черноземье».
Без Кутузова не обошлось
Екатерина Деревяшкина, «АиФ-Черноземье»: Александр Анатольевич, насколько сложно было попасть в Сирию?
Александр Пономарев: Нас пригласили по линии Россотрудничества презентовать книгу «Прозрачное небо Сирии» о Герои России Олеге Пешкове. Кроме того, один из журналистов - Каян Джума, двоюродный брат журналиста-международника Аббаса Джума – лично поручился, что мы не будем делать ничего такого, что отрицательно повлияет на имидж его страны. А в остальном всё как обычно. Купили билеты, сели на самолет. Тем же рейсом с нами летело много россиян - в основном нефтяники и строители, которые работают в Сирии вахтовым методом.
- Где вы были, в Дамаске?
- Мы остановились в Джарамане – это пригород Дамаска. Каян сказал, что у его друга, который сейчас на войне, пустует трёхкомнатная квартира, и мы можем какое-то время там пожить. Конечно, мы согласились. Обустроившись, первым делом поехали в Центр Российской науки и культуры, там господин Джамал Дормаш организовал нам встречу с сирийскими писателями. Затем мы вышли на командующего российских войск в Сирии, генерал-майора Романа Кутузова, кстати, прямого потомка великого русского полководца, и попросили разрешения выступить перед российскими военными. Собственно, это и была наша главная цель. Я рассказал им о книге, о себе.
- Как они отреагировали?
- Очень хорошо. Во-первых, они были растроганы тем, что мы – два русских писателя – прилетели в Сирию, чтобы с ними встретиться. Во-вторых, говорили спасибо за то, что я вообще взялся за эту тему. То, что произошло в небе над Сирией в ноябре 2015 года (российского лётчика Олега Пешкова расстреляли боевики, когда он приземлялся на парашюте – ред.), я воспринял как личную трагедию. Мне самому приходилось бывать в зоне боевых действий. Но эта ситуация не укладывается у меня в голове: стрелять по спускающемуся на парашюте человеку, который не может ответить, дать отпор - даже фашисты так не поступали! Я сразу захотел написать об Олеге Пешкове книгу, но для себя решил – если мне не удастся встретиться с близкими ему людьми, то даже не буду за это браться. К счастью, для меня всё сложилось удачно. Я был знаком с командующим дальней авиацией генерал-лейтенантом Сергеем Кобылашем, тогда он был начальником Липецкого авиацентра. Он разрешил мне прийти в авиацентр, пообщаться с лётчиками. Они-то и познакомили меня со штурманом Константином Мурахтиным, который в тот роковой день был вместе с Олегом Пешковым. А он уже вывел меня на жену погибшего Героя Гелену.
Когда я сел за книгу, то не знал, с чего начать. Но после того, как поговорил с пилотами, близкими Олега Пешкова, у меня как пазл сложилась общая картина, и через две недели повесть была готова. Константин и Гелена стали моими первыми рецензентами. Без их одобрения я бы никогда не решился её опубликовать. Кстати, мне удалось презентовать книгу не только в Дамаске. Генерал-майор Кутузов предложил съездить на берег Средиземного моря в город Тартус, где находится наша военно-морская база, и выступить ещё и там.
Не разучились улыбаться
- Не страшно было ехать?
- Нет, совершенно. Мы даже побывали в знаменитой Пальмире, куда вообще никого не пускают, потому что там зона повышенного риска - слишком опасно. Нас тоже хотели развернуть за 50 километров до города. Но мы поговорили с комендантом российской группировки и убедили его в честь праздника (это было 23 февраля) разрешить нам заехать в Пальмиру. Там нас всюду сопровождал военный конвой. Мы проехали к историческому центру Пальмиры, посетили древний амфитеатр и на том месте, где когда-то маэстро Гергиев давал симфонический концерт, прочитали на камеру стихи русских поэтов.
Потом мы поездили по библейским местам. Побывали на горе Касьюн, где, по преданиям, Каин убил Авеля, в небольшом городке Сайедная – там, в православном монастыре, хранится икона Пресвятой Богородицы, написанная более двух тысяч лет назад самим евангелистом Лукой.
- Вы так рассказываете, будто вернулись из обычной туристической поездки, а не из страны, где идёт война…
- Там, где мы были, всё спокойно. Люди живут своей жизнью: взрослые ходят на работу, дети – в школу.Детей очень много.Их на занятия целыми автобусами возят. Те прямо гроздьями висят на подножках. А однажды видели, как ребятишек везли в кузове грузовика. Конечно, кругом полно военных. На въезде в город, на стратегически важных точках, на крупных перекрестках - везде блокпосты. Часто тормозят, проверяют документы.
- В чём ещё, кроме большого количества людей в форме, проявляются последствия войны?
- В центре Дамаска кое-где видны ещё воронки от снарядов. Но в основном всё уже заделано, заштукатурено. А вот пригород Дамаска Восточная Гута – район Хареста –разбит полностью, жителей там сейчас нет. Печальное зрелище. Часто происходят перебои с электричеством. Свет отключают несколько раз в день примерно на два-три часа. Люди к этому уже приспособились. Проблему освещения они решают с помощью автомобильных аккумуляторов. Когда есть ток, они их заряжают, а когда свет выключают, пользуются накопленным в аккумуляторе электричеством. Питьевую воду к домам подвозят специальные машины, жители знают, кода те подъезжают, и выходят на улицу с канистрами.
- Какие настроения доминируют в обществе: страх, уныние или, наоборот, надежда?
- Страха и уныния точно нет. Вообще, мне кажется, у них отношение к войне философское. Она идёт уже восьмой год. Каян Джума, который всё время нашего пребывания в Сирии был нашим гидом, до этого семь месяцев был на войне. Сейчас воюет его друг. Через эту войну прошёл практически каждый сириец. Может, они уже устали бояться, а может, привыкли. Но в целом настроение жителей оптимистичное. Люди улыбаются и просто радуются жизни.
Русский? Проезжай!
- Говорят, что в Сирию возвращаются беженцы? Вы их видели?
- Да, многие возвращаются. Не знаю, правда, кто это – жители Дамаска или каких-то других регионов, но к домам постоянно подъезжают машины, из них разгружают вещи. Есть ощущение, что жизнь в Сирии постепенно налаживается.
- Как эти люди себя чувствуют? Удаётся им найти работу? Чем они занимаются?
- В силу моего не очень хорошего знания английского, наше общение с местными было достаточно ограничено. В основном мы делали выводы только из того, что видим. Большая часть населения занята в сфере услуг. В городе полно лавочек с овощами и фруктами. Ещё на каждом шагу торгуют свежей выпечкой. Разными пирожками – с оливками, сыром, травами. Всё это очень вкусно и невероятно дёшево. Гору выпечки в пересчёте на наши деньги можно купить за 10-20 рублей. Много кофеен. Кофе у них просто божественный. Работают рестораны, закусочные. Недостатка в клиентах нет – везде полно народу. Люди сидят – кушают, курят кальян, пьют арак (местный алкогольный напиток – ред.). Несмотря на то, что большинство населения исповедует мусульманство, сама страна светская. В основном сирийцы ходят в европейских одеждах, хотя мы видели и женщин в хиджабах.
- Не могу не спросить, как в Сирии относятся к русским?
- Очень хорошо! Сирийские военные тут же отдавали честь, увидев российские паспорта. А часто, узнав, что мы русские, с нас вообще не спрашивали никаких документов – пропускали так. В Сирии Россию уважают и говорят о нашей стране с придыханием. Это очень приятно, когда тебе все улыбаются, обнимают, жмут руку. Однажды даже был случай: таксист (а перемещались мы в основном на такси) отказался брать с нас деньги, когда ему сказал, кто мы и откуда.
- С каким чувством возвращались домой?
- С небольшой грустью. Я много путешествую, но, как правило, в те места, где уже побывал, стараюсь не возвращаться. Сирия, пожалуй, единственная страна, куда мы мне хотелось вернуться. Настолько тепло нас там встречали. Когда мы были в Союзе писателей, председатель правления, доктор Нидал Аль-Салех после моей презентации сказал, что ставит перед собой задачу перевести эту повесть на арабский язык и опубликовать её в Сирии, и что в дальнейшем, если это произойдёт, они могут ещё раз меня пригласить. Я ответил, что с удовольствием приеду, чтобы снова увидеть эту страну, её людей и её прозрачное небо. Кстати, слова Олега Пешкова. И я с ними полностью согласен, небо в Сирии, действительно, прозрачное, будто между землёй и космосом ничего нет, а хотелось, чтобы стало ещё и мирным.