Исправительная колония № 9 – учреждение общего режима для отбывающих наказание осуждённых женщин, ранее уже отбывавших наказание в виде лишения свободы, – появилась в Валуйках относительно недавно – в 2009 году, когда онабыла перепрофилирована из воспитательной колонии для несовершеннолетних.
Внутренний распорядок
Сюда попадают женщины, судимые уже не в первый раз. Начальник учреждения, майор внутренней службы Александр Пышьев сам провёл нас по территории колонии.
– По прибытии в колонию женщины помещаются в карантинное отделение, где они находятся до 14 суток. За это время они проходят санитарную обработку, их переодевают в форменную одежду и знакомят с правилами внутреннего распорядка, правами и обязанностями осуждённых, – говорит он. – Ещё с карантина начинается работа воспитателей и психолога, определяются особенности личности осуждённой, исходя из которых её распределяют в отряд.
Сейчас в колонии отбывают наказание более 160 женщин. Мы проходим на территорию – здесь рядом, прямо за оградой, возвышается отреставрированный Свято-Николаевский собор. Кстати, его настоятель, отец Агафангел Белых, окормляет осуждённых, в колонии есть молельная комната. Смотрим столовую – просторная, чистая, на 100 посадочных мест. Приём пищи тут происходит по отрядам, раздаточным методом – еду берут сами себе на подносах.
На стене – плакат с нормами питания именно для осуждённых женщин, в котором значится и рисовая каша на молоке, и мясо, и жареная рыба.
Ещё в карантине изучается личное дело с тем, чтобы понять, куда осуждённую лучше распределить работать. В колонии есть швейная фабрика, где женщины могут зарабатывать – прежде всего для погашения исков. Если нет профессии – а таких тоже немало, – то есть профессиональное училище, где можно выучиться на швею или на штукатура-плиточника.
– Сейчас набрано две группы по 25 человек, – говорит начальник учреждения. – Учиться идут без принуждения, потому что сроки-то немалые, и обучают их бесплатно, выдают свидетельство об окончании ПУ государственного образца.
«За забором они никому не нужны»
Проходим в комнату психолога, которая предназначена для индивидуальных и коллективных бесед. Уютная обстановка, мягкая мебель, телевизор. Помимо психолога, в колонии важна роль социального работника, ведь осуждённые женщины, как правило, потеряли все социальные связи, и многие, попав сюда, хотят найти своих родственников, родителей, детей.
– За забором они никому не нужны, – нечего скрывать, многие их них были алкоголичками, наркоманками, тунеядцами, – говорит заместитель начальника колонии по воспитательной работе Дмитрий Пончехин, – а здесь они вспоминают о родных и близких. Иногда они приходят с одним паспортом, а бывает, в личном деле и этого нет, и нужно восстанавливать все документы – всем этим занимается социальный работник.
За шесть месяцев начинается «школа подготовки к освобождению» – это тоже очень важный момент, потому что многие женщины начинали отбывать срок наказания ещё с малолетней колонии, и были за решёткой так долго, что забыли, как пользоваться простыми электроприборами, разучились готовить, – и полгода их готовят к выходу на волю.
Есть в колонии музей, где собраны все грамоты, дипломы, материалы о героях войны, поделки осуждённых. В прошлом году Красный Крест дал первое место осуждённым за их поделки – колонии был подарен цветной телевизор, а индивидуально каждой мастерице – наручные часы.
«У меня есть любимая смена»
Входим в один из отрядов. На входе отчитывается дежурная осуждённая. Комнаты, заправленные койки, аккуратно сложенная на стульях одежда, цветы на окнах. Здесь нельзя просто подойти и поговорить с любой из этих женщин - только с теми, кто дал письменное согласие на разговор. Мы общаемся с Еленой – она из другого региона, отбывает срок за наркотики. Молодая, симпатичная, спортивная, 26 лет, училась на факультете журналистики, но не закончила. Это её вторая судимость.
– Я занималась спортом – парапланеризмом и картингом, а в спорте, к сожалению, это присутствует – не тяжёлые наркотики, а стимуляторы – с этого всё и началось, – рассказывает Елена. – В первый раз попала в тюрьму за употребление кокаина, теперь – за хранение наркотических средств. От наркозависимости удалось избавиться, и я очень хочу теперь вообще к этому не возвращаться, потому что совершила преступление в первую очередь против себя, против своей жизни, против своих родных. Да, в обществе всё это запрещено законом, и я действительно раскаиваюсь и очень переживаю – чувство вины не оставило до сих пор. Стремлюсь домой, хочу выйти условно-досрочно, вернуться к родителям.
Елена уже год под стражей, в Валуйской колонии – месяц, и признаётся, что ей тяжело освоиться среди этого контингента - женщины здесь в основном старше и проще.
– Мама меня ждёт, я с ней поддерживаю связь, часто звоню – здесь, слава богу, администрация предоставляет возможность поддерживать связь с домом постоянно. Это просто неоценимо! В другой колонии, где я раньше отбывала наказание, – а она считается образцовой, – этого не было. Так что я физически здесь, а душой – дома, – говорит Елена.
С администрацией, по словам Елены, общаться легче, чем с осуждёнными – сотрудники доброжелательные и дружелюбные.
– У меня даже есть любимая смена, – улыбается она, – приходят они на дежурство – и настроение хорошее.
Условия содержания
После отряда идём смотреть швейное производство, где выпускают 17 видов продукции – это униформа, спецодежда, внутрисистемная одежда и постельное бельё. По словам начальника колонии, трудоустроены
90% осуждённых – либо на швейном производстве, либо в хозяйственной обслуге, на кухне, в банно-прачечном комплексе.
Всего в колонии три отряда, которые делятся на обычные условия отбывания наказания, облегчённые и строгие. Сидят в основном за кражи, незаконный оборот наркотиков, но есть и убийцы.
– Все они прибывают в колонию на одинаковых условиях – а здесь уже всё зависит от их поведения, – говорит Александр Пышьев. – Если женщина ведёт себя положительно – учится, работает, соблюдает распорядок, то по прошествии времени она может получить более мягкие условия содержания – сейчас таковых 10-15% осуждённых – это лучшие спальные места, большее количество предоставляемых свиданий.
Хотя на свидания сюда приезжают мало: на длительные свидания за год приехали к трём женщинам из 160, и всего
10% тех, у кого были краткосрочные свидания с родственниками.
Загадка этой колонии, похожей на советский пионерлагерь для взрослых, для меня разрешается под конец, когда я спрашиваю у начальника колонии о нём самом: оказывается, и Александр Пышьев, и его заместитель, и большинство сотрудниц работали тут ещё в воспитательной колонии для несовершеннолетних правонарушителей и не ушли, когда учреждение перепрофилировали в женское. Александр Юрьевич работает в колонии с 1994 года – почти 20 лет, начинал с должности младшего инспектора охраны, в 2009 году стал начальником учреждения.
– Мы не можем их воспитывать, только исправить, – это значится и в названии учреждения – «исправительная колония», но мы стараемся сделать для них, что можем, – говорит он. – Весь огромный опыт работы с детьми мы применяем и ко взрослым.
Да, в этой колонии у осуждённых нет злобы в глазах – возможно, именно поэтому. Есть, как у Елены, надежда на освобождение и другую, лучшую жизнь. Сбудутся ли эти надежды – зависит от каждой из них.
Смотрите также:
- «И в колонии можно быть Человеком». Ветеран ФСИН о воспитании за решеткой →
- Самые трудные подростки: Спорт как помощник в социализации →
- Зачем воспитанникам колонии музей и фестивали →