Коллектив существует на базе Воронежского областного реабилитационного центра «Парус надежды» уже на протяжении 20 лет. В нем занимается порядка 30 детей с ограниченными возможностями здоровья - со стойкими двигательными нарушениями, аутизмом, эпилепсией. Но врожденные недуги не мешают детям заниматься творчеством, выступать на городских и международных конкурсах, завоевывать награды. И на днях «Поющие гномики» получили достойное звание «Образцовый детский коллектив», которое присваивается коллективам, достигшим высокого художественного уровня в своей творческой и исполнительской деятельности.
«Поющие гномики» прошлого и настоящего
Фаина Мания, «АиФ-Черноземье»: С чего зарождался ваш музыкальный коллектив?
Надежда Петрухина: Основатель «Паруса надежды» предложила мне организовать на базе центра небольшой ансамбль для детей. На тот момент, 20 лет назад, никакой методической литературы, как работать с нашими детьми, не было. Мы все искали своими силами. Так как «Парус» работает по принципу дневного стационара, то основная сложность была в том, чтобы набрать постоянный состав. Я вела наблюдение за теми, кто приходил ко мне на занятия музыкальной терапии, и потом предлагала участие в музыкальном коллективе уже на постоянной основе. Поначалу в группе было шесть человек – один мальчик и пять девочек. Название «Поющие гномики» дети придумали сами. Тогда я еще не видела той тропинки, по которой нужно направлять детей. Но уже первое выступление с двумя маленькими номерами на сцене нашего центра ко Дню защиты детей дало нужный эффект – и для самих участников, и для их родителей. После этого я объявила полноценный набор в коллектив. От детей требовался минимум – внимание и желание. Предъявлять профессиональные требования к своим детям я стала только последние 5 лет, начала аккуратно играть с детским тщеславием. Теперь я задаю им один очень важный вопрос: «Вы хотите, чтобы зрители вас жалели?» И сразу же вижу в детском взгляде жесткость и суперсобранность. На сегодняшний день в «Поющих гномиках» полный состав – 30 детей самого разного возраста. Они начинают выступать уже с трех лет.
- Родители не боятся отдавать своих детей на занятия? Нет переживаний, что у ребенка может что-то не получаться?
- Здесь дети раскрываются, перестают быть замкнутыми. А для родителей – это главное. Например, на инклюзивном фестивале «Мы вместе», где выступают как дети с ОВЗ, так и без, родители видят, что наши дети показывают свое мастерство ничуть не хуже обычных коллективов. И это их стимулирует не опускать руки. А ведь для мамы очень важно забыть, что у ее ребеночка что-то не так. Наши родители – все большие молодцы. В силу обстоятельств они, имея образование, не могут работать, и мы находим им занятия в «Парусе». Кто-то ведет группу «ВКонтакте», собирая там архив с наших выступлений, кто-то рисует декорации для концертов, кто-то выступает на сцене вместе с детьми. Причем ни в коем случае не в роли надсмотрщиков, а в роли полноценных партнеров. Например, в самом популярном нашем номере «Маленькая страна», который существует уже более 10 лет, сказочных героев играют дети и их родители. Есть такие папы, которые очень пренебрежительно относятся к нашим занятиям, считая, что гораздо полезней учить английским, чем «прыгать по сцене». Но ведь многим изучать иностранный язык очень тяжело в силу их способностей.
- Получается, для детей эти занятия – главная отдушина…
- Все верно. Но ведь эти занятия еще и дают результаты. Занимаясь в «Парусе», они ведут портфолио. Они очень гордятся своими выступлениями. А потом с этими папочками, мои дети поступают в музыкальные школы на обычной основе.
«Были моменты, когда опускались руки»
- Как вы находите этот особый подход к детям?
- Мне очень помогает моя изначальная специальность – преподаватель специального класса фортепиано, что подразумевает занятия с детьми только в индивидуальной форме. Даже когда маленькая группа, я все равно работаю с каждым по отдельности. А потом уже нужно искать групповой подход к ребенку. Ровно то же самое и с родителями. Трудней всего в них вселить уверенность, поэтому это колоссальная работа над степенью доверия. Ведь далеко не каждый ребенок разрешит постороннему человеку, например, взять себя за руку. Но, пожалуй, самое сложное научить детей находиться в большом помещении – не закрывать уши от громких звуков, не убегать, не плакать от испуга. Ведь, например, у ребенка с аутизмом могут быть совершенно разные реакции на новую обстановку – крики, слезы, агрессия, либо, наоборот, замыкание в себе. И такому ребенку сконцентрироваться на сцене на пару минут архисложно. По нагрузке это равносильно, пожалуй, полному рабочему дню землекопа.
- Сталкивались ли вы с такими сложностями, когда опускались руки и совсем не было сил работать дальше?
- Конечно, и не раз. Подростковый период у всех детей наступает по-разному. Были такие случаи, когда за день до выступления мне звонил ребенок и говорил, что не придет, потому что не хочет. Когда это произошло в моей практике впервые, я думала, что сойду с ума. Но потом все равно находишь общий язык с ребенком, он начинает понимать, что был не прав, исправляется. При этом сколько было обратных случаев. Когда я еле живая приходила на концерт, видела детские глаза и сразу же забывала обо всех своих недугах. В такие моменты я всегда четко осознаю, что я должна передавать детям свои эмоции. Ведь без моей поддержки у них ничего не получится на сцене.
Международные достижения
- С чего началась ваша активная концертная деятельность?
- Когда мы первый раз выступили с Детской симфонией Гайдна на сцене Воронежского концертного зала вместе с симфоническим оркестром под руководством дирижера Игоря Вербицкого. Месяц мы разучивали партию под оркестровую фонограмму. Когда в преддверии концерта к нам пришел Игорь Вербицкий и увидел моих артистов, у него глаза были на мокром месте. Но когда они взяли в руки инструменты, исполнили все, как надо, то в зале повисла пауза, а потом он начал аплодировать. Для меня это было высшей похвалой. Так, нас утвердили. Дети вышли на сцену главной концертной площадки города в своих фирменных костюмчиках, как куклы. В этот день я, конечно, была с ними рядом, пряталась за взрослых исполнителей – кому руку держала, кому подсказывала, когда вступить.
- Вы ведь также принимаете активное участие в международных конкурсах.
- Да, и самым радостным событием стал март этого года, когда мы поехали в Калининград на международный фестиваль-конкурс. Мы были единственным коллективом с ОВЗ, но оценивали нас по полной программе. Наш номер «Весна» состоял из классического хоровода с декорациями, которые сделали собственными руками родители. Они смастерили карусель, как в старину, с петушком наверху и лентами вокруг шеста. Получилось очень ярко – прям весна весной. Во время выступления на этом фестивале меня все время не отпускала мысль: «Надя, куда ты приехала? Здесь такой высочайший класс конкурсантов». Но когда мне председатель жюри сказал, что во время номера он даже не понял, что наши дети с ОВЗ, у меня нервы не выдержали, и я расплакалась. Это было самой высокой наградой за всю мою работу. Ведь именно к этому мы стремились все эти годы. И, конечно, огромной неожиданностью для меня стала церемония награждения. Я сидела в обычной одежде, успокаивала детей в зрительном зале, как вдруг меня вызвали на сцену. Нам дали награду «Дети года» и вынесли целую снизку медалей. Я улыбалась молча, родители плакали, дети кричали: «ура». Это было настолько удивительно, что я не могла поверить во все происходящее.
- А как дети переносят такие поездки?
- Перед тем, как лететь в Калининград, мы устроили экскурсию по нашему аэропорту. Я очень боялась, что дети испугаются громкого гула, вибрации почвы, самолетов, в конце концов. Но они были очень рады – бегали счастливые по трапу, рассматривали самолеты, махали пилотам. Так что все в итоге оказалось не так страшно, как я думала.