Акция «Народная приёмная» впервые состоялась в Белгороде в здании областного Дома профсоюзов. Читатели обратились с самыми разными насущными вопросами, которые касались в основном коммунальной и социальной сферы.
Лишили льготы
Белгородка Светлана Матусова и жительница города Строитель Галина Сапрыкина задали вопросы о льготах по оплате за отопление и проезду для федеральных льготников. Читательницы не согласны с суммой предоставляемых им компенсаций за ЖКУ.
«Раньше нам как льготникам давали талоны на проезд. Чтобы добраться до Строителя, я отдавала три талона, - говорит Галина Дмитриевна. – Теперь же, когда льготы перевели на банковскую карту, я могу пользоваться ей только для проезда по Белгороду, а доехать в Строитель не могу, приходится платить наличными. Получается, нас фактически лишили этой льготы».
«АиФ-Черноземье» переадресовал вопросы читательниц в управление социальной защиты населения Белгородской области.
Председатель Совета дома № 99 по Народному бульвару в Белгороде Александр Назин попросил обратиться в региональный департамент ЖКХ:
«Слышал, что департамент ЖКХ разработал и принял регламент, в котором указаны штрафные санкции для управляющих организаций, которые не выполняют свои обязанности. Однако этого документа в общем доступе нет. А ведь это должно быть известно широкой массе собственников многоквартирных домов - почему он остаётся для нас недоступен?»
Пенсионерка Бочарова Лариса Владимировна, проживающая в Белгороде на проспекте Б.Хмельницкого, д.103, пожаловалась, что уличные светильники бьют своим светом прямо в окна её квартиры, и обратилась к энергетикам с просьбой повернуть их угол так, чтобы свет падал вниз, и включать уличное освещение попозже.
Как доказать ранение?
Свою историю рассказал житель села Стрелецкое Белгородского района, пенсионер, инвалид 2-й группы Алексей Белых.
«Я родился и вырос в селе Середа Шебекинского района, как раз на границе с Украиной. В 1943 году немцы оккупировали наше село, нашу семью выгнали из дома - мы жили то в сараях, то в подвалах. Мне было три с половиной года, когда начался артиллерийский обстрел, соседа убило, а меня ранило в бок осколком, второй осколок изуродовал мне колено. Меня лечил немецкий врач - мать рассказывала, что он достал лекарства, перевязал мне раны, вынул осколки - и заплакал. Показал матери фотографию, на ней два мальчика возрастом, как я. Когда я вырос, так и остался хромым. Врачи предупреждали, что покалеченный сустав может «замкнуться», что и произошло – нога у меня практически не гнётся».
В 1997 году Алексей Белых обратился в Белгородский районный суд, и там вынесли решение об установлении факта его ранения во время Великой Отечественной войны. Суд признал его основанием для назначения мужчине инвалидности как участнику Великой Отечественной войны.
«И вот с того времени я никак не могу добиться изменения своего статуса инвалидности, которая назначена мне по общему заболеванию, - говорит Алексей Михайлович. - В главном бюро медико-социальной экспертизы по Белгородской области мне ответили, что вопрос об изменении причины инвалидности может быть рассмотрен после предоставления документов, что я признавался инвалидом до 16 лет, и сказали, что я должен принести амбулаторную карту. И даже спросили – когда немцы меня лечили, может, они мне справку дали? Но где я возьму такую амбулаторную карту, если в нашем селе после войны не было даже медпункта? Зачем нужны справки, если доказательства ранения - на моем теле? Везде говорят, что ветеранов ВОВ нельзя оставлять без внимания, что нужно создать им условия, чтобы они дожили свои последние дни по-людски. Мне мучительно и больно - я 75 лет мучаюсь после ранения с больной ногой, 47 лет жизни отдал труду на благо страны, пережил голод и холод, и сейчас столько лет не могу добиться выполнения решения суда».
Обращение Алексея Белых «АиФ-Черноземье» направил в департамент соцзащиты Белгородской области.
Мусорный вопрос
80-летний ветеран труда житель хутора Добрино Илёк-Кошарского сельского поселения Ракитянского района Виктор Бехтерев рассказал о том, как жители их хутора пытаются добиться справедливости в вопросах вывоза мусора.
«Раньше мы платили 51,5 рублей с человека, а с января 2019 года, когда появился региональный оператор, сумма выросла вдвое - до 106 рублей, - говорит Виктор Иванович. - При этом ни с кем из нас регоператор не заключал договора. На наше обращение они ответили, что договоры и не нужны, раз жители проявили «конклюдентные действия», то есть уплатили по новому тарифу, а значит, согласны с ним. Я такое слово в первый раз услышал! Вот моя соседка, ей 85 лет - что она понимает в конклюдентных действиях? Пришла платёжка - она платит. А в законе написано, что договор обязателен».
А самое главное – жители не понимают, почему норматив на мусор считается не в килограммах, а в кубических метрах. В августе 2019 года они собрали подписи и направили обращение об этом руководству Центра экологической безопасности – региональному оператору по обращению с ТКО в Белгородской области.
«Нам ответили не по существу: договаривайтесь о месте сбора ТКО с администрацией, хотя мы чётко писали не о месте, а о взвешивании, - говорит Виктор Бехтерев. - Мы написали обращение в приемную президента, ответ опять пришёл от регоператора. Они пишут, что «использовать индивидуальные приборы для учёта объёма коммунальных отходов не представляется возможным»
Копия этого ответа есть в редакции. В ней также сказано, что норматив накопления мусора установлен приказом департамента ЖКХ Белгородской области в размере 2,4 кубометра в год на одного человека, приживающего в индивидуальном жилом доме. И если люди не согласны с нормативом - все вопросы в департамент.
«Но почему норматив именно 2,4 кубометра? Кто и как это рассчитал? – недоумевают жители. – Почему в пунктах приёма вторсырья считают в килограммах, а норматив – в кубометрах? За месяц взвешивания мы подсчитали – все 19 дворов нашего хутора собрали вместе 414 килограммов мусора. Как узнать, сколько стоит вывоз этого объёма?»
«АиФ-Черноземье» направил вопросы белгородцев в региональный департамент ЖКХ.