В 1937-1938 годах в урочище Солянка было расстреляно около двух тысяч человек. Сегодня на месте расстрела, как часовые, на страже памяти стоят сосны. А чувства совершающих здесь прогулки курян тревожат лишь два православных креста на братских могилах да разбитая вандалами гранитная доска, которую установил внук в честь покоящегося здесь деда. Становится понятным — кому-то память об этих людях нужна, а кому-то она, возможно, сильно мешает. Тем не менее, будущие архитекторы — студенты КГУ - представили свои проекты по увековечиванию памяти жертв массовых политических репрессий.
Над пропастью, во лжи
О том, что происходило в красивом и тихом урочище в конце 30-х годов, знали лишь причастные к этому люди, которые в силу политических убеждений или в соответствии с инструкциями должны были держать свои «деяния» в тайне. Люди просто исчезали с лица земли, и могилы многих сегодня не отыскать. Их расстреливали под покровом ночи в местах, где выстрелы никто не мог слышать, закапывали на глубину не менее трёх метров, заливали трупы отработанным машинным маслом, забрасывали ветками, насыпали грунт, а сверху ещё и маскировали посаженными кустарниками и деревьями. Закапывали трупы и в скотомогильники — чтобы никогда те, кто лежат под землей, не мешали «счастливому» советскому народу строить «великое» и «светлое» будущее.
Среди тех, кто погребён на Солянке — интеллигенты и крестьяне, русские, евреи, поляки, болгары, участники гражданской войны, партработники, священнослужители. Жертвой мог стать любой. Достаточно было доноса ревнивой жены или человека, которому ты попросту не понравился.
Против священника Леонида Угревицкого лжесвидетельствовал, например, председатель колхоза. Батюшка вступил в словесную перепалку с председателем колхоза и одержал победу над оппонентом в глазах окружающих. Председатель обозвал священника «контрой», а тот ему ответил: «Если я — контрреволюционер, то ты — хороший председатель». А всем жителям было известно, что тот за свою «карьеру» успел развалить четыре колхоза. Председатель затаил обиду и донёс в милицию. Причислили, кстати, священника к террористической организации, которая якобы готовила теракты на железной дороге против главных лиц государства. Через Курск, как известно, дорога вела в Крым, и по ней высшее руководство страны регулярно ездило на отдых. Это и было основанием для фабрикования уголовного дела. А «возглавил» эту контрреволюционную организацию ещё один священнослужитель, ныне новомученик Иоасаф (Жевахов), который в 1936 году проживал несколько месяцев в Белгороде, но имел антисоветски настроенного брата за границей.
Абсурдность поводов для ареста и формирования дел сегодня очевидна, но оба — епископ Иоасаф и иерей Леонид — стояли на Солянке с завязанными проволокой за спиной руками под светом фар грузовиков, на которых их привезли, и молились. А через несколько мгновений с простреленными затылками уже летели в бездну трёхметровой ямы.
Забытый мемориал
Память тревожила родных. Детям врагов народа, десятилетиями носившим это клеймо, было очень важно, чтобы люди узнали правду, и не менее важно — найти место захоронения. Не случайно волна реабилитации жертв политических репрессий была столь масштабной и продолжается до сих пор. А в 90-м Курск содрогнулся, когда стало известно о массовом захоронении людей совсем рядом, в урочище Солянка. И, как ни странно, инициатором поиска стало УФСБ. Двое сотрудников — Мокин и Карнасевич — искали свидетелей, вывозили на место водителя, который десятки (!) раз пригонял на Солянку набитый людьми автомобиль. Несколько месяцев поисков, 220 безуспешных раскопов. Валерий Мокин, отвечая на усмешки коллег, уже, не сдерживаясь, отвечал: «А как же совесть? Я эти письма родственников погибших от репрессий без душевного содрогания читать не могу! Когда твоему отцу ни за что ни про что — девять граммов свинца в спину, а ты не знаешь даже, где зарыты его косточки…»
И тогда, когда раскапывали первую из двух найденных могил, фээсбэшники, проделавшие невероятный по тяжести труд, думали, что нужно как-то это место обустроить. Но спустя 27 лет на Солянке мало что изменилось. Усилиями сестёр Свято-Троицкого женского монастыря на могилах установлены кресты, и совершаются поминальные службы. Волонтёры сажают цветы и ухаживают за захоронениями. А курские власти о мемориале как будто забыли.
Портал в иной мир и музыка ветра
Студенты четвёртого курса курского худграфа получили задание на идею проекта по благоустройству мемориала в лесном урочище «Солянка» и одновременно полную свободу. Куратором работы стала секретарь Историко-архивной комиссии Курской епархии монахиня Иустина (Трофимова), которая рассказывала об истории места, о людях, которые там лежат, заставляя думать и размышлять. В результате получились семь концептуальных идей по увековечиванию памяти невинных жертв. Участники круглого стола с удовольствием смотрели презентации проектов и слушали их авторов. Полина Тюнеева и Светлана Шутова представили памятник в виде масштабной квадратной арки, похожей на портал, ведущий в какой-то другой мир или время. Внутри входа архитекторы поместили стекло с выгравированными на нём именами погибших.
Иван Беженарь и Анастасия Купина представляют себе мемориал в виде нитей, сначала связанных в клубок, а затем тянущихся и поднимающихся к небу, как судьбы погибших и захороненных на Солянке людей. А Вероника Дюльдина, София Еркванидзе и Антон Федосов решили на месте захоронений насыпать холмы и разрезать их тропами, а памятник создать в виде труб-флейт, которые в ветреную погоду будут петь под музыку ветра.
Грустным был лишь тот факт, что студенты «закладывали» в свои замечательные идеи «антивандальные материалы»: небьющееся стекло, бетон, металл — люди уже шесть раз оскверняли могилы на Солянке, разрушая кресты и памятники.
Место паломничества
Архитектор, краевед Павел Альбощий:
«Солянка может стать местом паломничества. Я открыл этот маршрут для белгородцев два года назад, привозил сюда людей, мы участвуем в молебнах. Это единственное место, помимо разрушаемой белгородской тюрьмы, которое «помнит» те расстрелы. Солянка — пример того, как должно быть устроено такое место. Здесь идёт постоянная молитва. Ребята сделали замечательные и интересные проекты, очень современные. Наверняка некоторые из них невозможно воплотить, но как архитектурное «переживание» они имеют место быть.
Я разговаривал со студентами — эта работа перевернула сознание многих… Здесь не только три главные принципа архитектуры должны воплощаться: польза, прочность, красота. Должна быть охранная функция — чтобы это место было выявлено как памятник, входящий в государственный реестр. Тогда оно будет защищено не только молитвами святых-новомучеников, которые там пострадали, но и государством.
Задуматься о вечности
Председатель историко-архивной комиссии Курской епархии иерей Владимир Русин:
«В каждом проекте была своя мысль. Печально, что в процессе проектирования приходится закладывать антивандальные мероприятия. Это говорит о том, что общество наше не совсем здоровое, если такие явления имеются. Такие места, как Солянка, есть на окраинах многих городов. Вспомним то же Бутово. И все эти места чем-то похожи. И дело не только в хвойных деревьях, которые там находятся. Мне кажется, что сам Господь уже создал в этих местах свой мемориальный комплекс. Поэтому при проектировании всегда будет проявляться сотворчество. На Солянке были расстреляны люди разных национальностей и веры, и даже атеисты, которые внесли свою долю в эскалацию этих репрессий, а потом сами попали в их жернова. Кто-то произносил проклятия, а кто-то возносил молитву и уходил к Богу. Но мне кажется, в этих проектах всё же должно доминировать место, где совершается молитва. Здесь мы должны задумываться о своей жизни, о вечности».
Что делать с работами?
Заведующий кафедрой архитектуры КГУ, член правления Курской организации Союза архитекторов России Иван Брагин:
«Само собой, у студентов возникали варианты, не приемлемые с какой-либо точки зрения: экономической, конструктивной, эстетической, функциональной. Кто-то справился лучше, кто-то хуже, но хочется отметить: не было заметно равнодушия. Уклонистов или нытиков тоже не обнаружилось.
Возникает вопрос: что делать с этими работами? Конечно, реализовать какой-либо вариант не удастся хотя бы потому, что для проектных работ требуется соответствующая лицензия, а у студентов нет даже дипломов. Поэтому представленные картинки можно рассматривать как предварительный материал для принятия решения о дальнейшей судьбе мемориала.
Объекты монументальной пропаганды в общественно значимых местах подлежат согласованию с административными органами культуры и архитектуры областного уровня. Для рассматриваемого объекта имеется вероятность объявления назначенным заказчиком или административным органом открытого или закрытого профессионального конкурса среди скульпторов и архитекторов на идейно-художественное решение мемориала. Организация подобных конкурсов является прерогативой соответствующих творческих союзов — художников и архитекторов».
В Воронеже захоронили останки жертв политических репрессий 
В Тамбове отметят День памяти жертв политических репрессий 
Наследники веры. Священник о Великом посте и нападках на церковь 
«Мне своих лавров хватает». Почему люди против главного архитектора Орла? 
Протоиерей Николай Германский: «Каким должен быть русский мир?»