Откуда жертвы?
– В последнее время много людей гибнет в ДТП. Безобразия на дорогах вам прибавляют больных?
– А всё потому, что машин стало больше, а грамотность автомобилистов - меньше. Много пьяных за рулём. Особенно страшны аварии на трассах: автомобили несутся на высокой скорости и сталкиваются лоб в лоб. В таких ситуациях мало кто выживает. А те, кого доставляют к нам, поступают с тяжёлыми увечьями. Здесь и серьёзные черепно-мозговые травмы, и повреждения грудной клетки, и разрывы лёгких, кишечника, переломы суставов… Инвалидность после тяжёлых аварий составляет около 70%.
– А ещё СМИ пестрят сообщениями о людях, выпавших из окон, семейных драках и прочих бытовых происшествиях.Пострадавшие – тоже ваши «клиенты»?
– Если травмы серьёзные – да. Но обычно люди выпадают из окон или прыгают с крутых берегов тоже в пьяном виде – и это серьёзная проблема общества.
– А много ли у вас пожилых пациентов?
– Это уже другая категория больных – с диагнозом остеопороз. Малейшая травма приводит к переломам. Как правило, у стариков ещё и масса сопутствующих заболеваний. Лечить их сложно: кости становятся рыхлыми, и ставить имплантат – всё равно, что в трухлявый пенёк вбивать гвозди – они будут выскакивать оттуда. А главное – остеопороз сегодня молодеет, потому что молодёжь не занимается спортом, физически не работает. Обездвиженность приводит к атрофии костной ткани и мышц. Кстати, современные пенсионеры тоже перестали заниматься физическим трудом: дрова не рубят, корову не доят, сено не косят… Лежат себе на диване и телевизор смотрят. Где уж тут не развиться остеопорозу?!
Счастливый случай
– Вами разработано свыше сорока методик лечения. Вам интересны научные исследования?
– Всю жизнь старался что-то улучшать. Наша профессия творческая, и если мы не будем мыслить, не будет никакого движения вперёд. Когда много оперируешь, то начинаешь думать – а как сделать лучше? Так и появляются разные методики. Самая простенькая из них - профилактика гематом и отёков в послеоперационном периоде. Вместо марлевой повязки на рану накладываются поролоновые пилоты. Тогда ткани не пропотевают, и отёк не образуется. Я применил эту методику лет 35 назад. Недавно её стали применять американцы. Делают эти пилоты и высылают в Россию на продажу по 1500 рублей за штуку. А наши производители, когда я предложил им выпускать эти пилоты в России, отказались. Нашим проще купить подешевле и продать подороже, а не изготавливать самим.
– Помните первую операцию?
– Первых операций не бывает. Ты сначала смотришь, потом ассистируешь. А до этого тренируешься на животных. Хорошо помню: зима, глухая деревня, мы с товарищем вводим наркоз собаке: у неё была грыжа, мы её прооперировали, и собака выздоровела. После этого к нам повалил народ со своими любимцами. Так и учились.
– Сегодня так не учат?
– Сегодня всё иначе: подготовка, нравственность уже не те, клятвы Гиппократа никто не даёт. Сейчас оканчивают институт и не становятся врачами. Идут туда, где хорошая зарплата. Это беда.
– Есть операции, которые запомнились на всю жизнь?
– Есть. Однажды на операционном столе, когда мы только ввели наркоз и ещё не приступили к операции, у больного вдруг остановилось сердце. Что делать? Закрытый массаж сердца - не помогает. Дефибрилляция сердца – не помогает. Вскрываю грудную клетку, начинаю делать массаж сердца уже вручную – не помогает. Все в полной уверенности, что ничем помочь нельзя. Но я не мог опустить руки. Массаж сердца обеспечивал минимальное кровообращение, дыхание осуществлял анестезиолог, и спустя 30 минут сердце заработало. После этого я всю ночь не спал. Утром приехал на работу, зашёл в палату, а больной сидит и улыбается… Таких случаев - один на миллион.
А вот другая история. Мальчишка в деревне нашёл старый мушкет. А чтобы зарядить его, надо со ствола забить порох шомполом. И когда парень попытался это сделать, порох неожиданно взорвался, шомпол выстрелил, попав мальчишке прямо в глаз, и вышел сзади на затылке. Больного привезли к нам - голова, как шашлык. Я вспомнил про Кутузова: у него было ранение в глаз – пуля вошла в череп, но, несмотря на это, он выжил и даже выиграл битву с Наполеоном. Я подумал: мальчик тоже должен жить. Шомпол был удалён, раны зажили без нагноения. Мальчик выздоровел без потери речи и движений. Потерял только глаз, но с этим ничего нельзя было сделать. Таких случаев я за свою практику больше нигде не находил…
– Когда это было?
– Давно, я тогда работал не только травматологом. Раньше не было такого: ты травматолог, а ты – анестезиолог. Каждый должен был уметь всё. Это только потом все стали узкими специалистами. Но врач должен освоить все специальности хирургического профиля. Сегодня больные поступают со множественными травмами: доктор должен ориентироваться, чтобы быстро поставить диагноз больному. А узкий специалист увидит только то, что по его части. Теряется широкая квалификация, целостность восприятия человеческого организма.
– Сегодняшнее здравоохранение многое утратило…
– Нынешняя система вообще выстроена странным образом. Здравоохранение поделено на части: каждая структура сама по себе. Аптека вон вообще от медицины отделилась – стала торговой организацией, как будто не лекарства, а мороженое продаёт…
О самом главном
– Расскажите о своих взаимоотношениях с пациентами. Говорят, что вы можете выгнать больного из стационара, если, к примеру, у него сломана нога, а он «бегает» курить?
– За нарушение режима. Ведь он не только себя травит, но и окружающих. Приходится применять строгие меры, и если травма не угрожает жизни, и больной может лечиться в другом учреждении, мы его со спокойной совестью выписываем с рекомендацией обратиться в больницу по месту жительства.
– Вы в медицине 50 лет. Что считаете своим главным достижением?
– Главное достижение?.. (задумывается. – Ред.) То, что всё получается. Больные поправляются, я востребован. Самая большая награда – это выздоровление.
Воронежцев просят помочь ребенку 
Становимся красивеев клинике «Эстетик Мед» 
Что мешает позвоночнику быть здоровым? 
Жертвы красоты. Как погоня за идеальной внешностью приводит к трагедии 
Пора к врачу. Почему мы стесняемся обращаться за помощью к психиатрам?