Почему «загибается» наука?

Воронеж, 15 февраля – АиФ-Черноземье

8 февраля, в День российской науки, своим видением проблем научных открытий, причин вымирания в регионе НИИ и путей выхода из тупика с нами поделился Валентин Иевлев, доктор физико-математических наук, профессор, академик Российской академии наук.

«Мысль убить нельзя»

АиФ: – Валентин Михайлович, что можно сказать о состоянии научной мысли в нашем регионе?

В.И.: –  Надо признать, что мы бесконечно отстали. Но, как сказал герой гражданской войны, комиссар Лёва Задов: «Мысль убить нельзя». У меня тоже есть четверостишие на эту тему: «Не потому что иссякли камни, окончился каменный век – начав шевелить мозгами, задумался человек». Вот как он задумался в ту пору, так и продолжает думать. И пока он думает, наука будет жить. Но всякая мысль становится теорией или выходит в практическую реализацию, только когда она проверена. Состояние науки определяется не только научной мыслью, но и возможностью доведения её до результата в любой мере. 

Необходимо современное оборудование. По качеству приборного обеспечения наш регион пока отстаёт даже от некоторых соседей - например, от Белгорода. В первую очередь потому, что ни один вуз в Воронеже не стал победителем конкурса на изменение статуса, что давало возможность существенного материального обеспечения (бюджет до 2 млрд руб. - Ред.).

АиФ: – Вероятно, более всего востребованы прикладные направления?

В.И.: –  Пока востребованность прикладных исследований плохо ощущается. У нас не определены отрасли, которые будут интенсивно развиваться. Существует мнение, что, если отрасль «падает» на уровень до 40%, то она не существует. Объём отрасли определяется, например, количеством сотрудников. И если раньше на заводе работало 30 тысяч человек, а сегодня полторы тысячи, это значит, что отрасль «упала». 

НИИ уходят в прошлое?

АиФ: – В советское время НИИ процветали, наука шла вперёд. Сегодня многие воронежские исследовательские институты закрыты, а те, что продолжают работать, влачат жалкое существование. Есть ли у них будущее?

В.И.: –  На всех предприятиях области были НИИ, которые являлись промежуточным звеном от фундаментальной науки до производства. Но коль отрасли нет, то и институты не нужны. Спасся только НИИ связи, да и то потому, что в нём была сосредоточена могучая сила, и он имел замечательное руководство. Какой будет его судьба? На этот вопрос сложно ответить.

АиФ: – Как развивается научная деятельность в вузах? Над какими инновационными проектами ведётся работа?

В.И.: –  Наука в вузах поддерживается материально в меру конкурентоспособности соответствующих коллективов разных направлений. Она финансируется на конкурсной основе. Мы работаем на окупаемость: объявляется конкурс, наши учёные участвуют и побеждают. Другой поддержки нет. 

У нас разрабатывается ряд инновационных проектов по федеральным целевым программам. Только на нашей кафедре (каф. материаловедения и индустрии наносистем, химфак ВГУ. – Ред.) идёт работа по четырём проектам. Три из них – в творческом сотрудничестве со столичными институтами и университетами. У себя нельзя иметь всё, поэтому лучше кооперироваться, чтобы дополнять друг друга. Эти проекты направлены на разработку новых материалов разного назначения: для медицины, энергетики, оптоэлектроники. Одна работа – по изготовлению водородной мембраны. Это давняя идея, над которой бьются многие страны мира, – глубокая очистка водорода. Водород нужен везде: в энергетике, химической промышленности, электронике, для получения чистых материалов. Нами получены обнадёживающие результаты, надеемся, что создадим конкурентоспособную мембрану.

Большая проблема в нашей стране – запустить производство. Результат фундаментальных исследований – всегда риск. Считается, что если хотя бы одна десятая часть результатов фундаментальных исследований пойдёт в дело, то это уже победа. Но бизнес не хочет рисковать. Вот и получается, что часто разработка есть, но она лежит невостребованной.

Учёные с большой дороги

АиФ: – Охотно ли идёт в науку молодёжь?

В.И.: –  Конкурса в аспирантуру по естественным наукам нет. С одной стороны, сфера науки перестала быть престижной. Есть статистика отношения к профессии учёного в разных странах. Если в США к ней с уважением относятся 56%, то у нас – около 1%. Профессию дискредитирует не только неадекватная оплата труда, но и девальвация учёного звания представителями псевдонауки и просто «учёными с большой дороги». Это псевдоучёные, которые высосали из государства большие деньги на разработку будто бы удивительных проектов, или чудодейственных устройств для лечения болезней. Но всё это блеф. 

АиФ: – Стремится ли талантливая молодёжь уехать работать за границу или уже привыкла к нашим реалиям?

В.И.: –  Наш регион от этого не страдает. Скорее, распространён уход в другие сферы деятельности – более доходные. 

АиФ: – Если науке не уделяется достаточного внимания, не превратимся ли мы со временем в сырьевой придаток?

В.И.: –  Уже превратились: 90% нашего бюджета – сырьё. Неплохо бы это сырьё перерабатывать на наукоёмкие товары в России. Почему бы нам не заменить пришлый товар (например, полимерные трубы, которые за рубежом делают из нашей нефти) на отечественный? У нас что – химиков нет? Можно организовать производство здесь, невзирая даже на то, что оно менее конкурентоспособно. Призывы власти к этому есть, открываются соответствующие целевые программы, но мы отстали лет на 20, из-за «структурной перестройки экономики». Многие другие страны в это время шли вперёд. Теперь приходится восполнять, догоняя. Максимум, что мы можем сделать, – это удвоить скорость бега. Но нам всё равно понадобятся десятки лет, чтобы догнать остальных, а они в это время продолжат двигаться вперёд. Поэтому надо искать свои ниши научно-технического развития, чтобы совершить прорыв. 

Смотрите также:

• Битва за умы: Возродит ли кризис русскую науку? →
• Жить ли нам в Наукограде? →
• Как стать ученым? →