Прошлое готовит немало сюрпризов. И часто, по мнению историков, мы попадаем в плен мифов и заблуждений. Самые популярные из них опровергает краевед Николай САПЕЛКИН.
Крепость Воронеж строилась против крымских татар
– Это верно лишь отчасти, – считает краевед. – Главная роль Воронежа была в том, чтобы сдержать экспансию Речи Посполитой – польско–литовского государства. Ведь польская корона считала эти земли своими. К тому же фактическая граница проходила совсем близко – по реке Оскол.
Не случайно боевое крещение Воронеж получил в бою со служившими полякам украинскими казаками–черкасами. В апреле 1590 г. 600 черкасов с атаманами Селепским, Бараном и Гусаком сожгли город, убили воеводу Ивана Шибановского–Долгорукова и многих защитников крепости, причинив убытки «на 40 тыс. рублёв, опричь людей».
В 1617 г. к городу приблизился польско–литовский отряд в 5 тыс. человек. В этот раз победу праздновали воронежцы. Они отбили два штурма и совершили удачную вылазку – захватили в плен много литовцев и черкас, взяли знамёна, литавры и порох. Последнее крупное нападение поляков произошло в 1620 г.
До Петра I Воронеж был захолустьем и не имел стратегического значения.
На самом деле город играл заметную роль в жизни страны. Так, во время Смуты Воронеж поддержал и Лжедмитрия I, и Лжедмитрия II. В 1610 г., когда Лжедмитрий II – Тушинский вор находился в Калуге, в Воронеже готовилось для него убежище: город был снабжён оружием и продовольствием. Но самозванец был убит, а убежищем воспользовался его соратник – мятежный атаман Иван Заруцкий вместе с Мариной Мнишек и её сыном Иваном. Летом 1613 г. у Русского рога, к северу от крепости, отряд Заруцкого был разгромлен правительственными войсками.
Город регулярно отбивал набеги татар, сдерживал натиск Крымского ханства, которое тоже претендовало на эти земли. Юридически Воронеж стал русским городом только после строительства в середине XVII в. линии укреплений – Белгородской черты.
Воронеж стал колыбелью флота при Петре I. Петровская эпоха – золотая пора Воронежа.
Верфи Воронежа известны с самого начала XVII века. Здесь строили струги и дощаники – по Дону они ходили на вёслах, а для выхода в море ставился парус. Суда использовались для торговли и донского отпуска – платы государя за службу казакам. Например, в 1646 г. было отправлено 10 тыс. аршин холста для изготовления парусов, 500 пудов железа и 500 пудов смолы для того, чтобы конопатить струги. Можно представить, сколько судов требовалось, чтобы перевезти такое количество добра. За сезон 1659–1660 гг. под Воронежем было построено 500 морских стругов. Казаки ходили морем в Крым и Турцию, нападали даже на Стамбул.
– Петровская эпоха – пример быстрой мобилизации людских и материальных ресурсов, – говорит Николай Сапелкин. – Но, прежде всего, это годы стона и плача. Расцвет Воронежа был раньше, в XVII в. Вдалеке от центральной власти многие вопросы решались местным самоуправлением. Кроме воеводы, был ещё казачий голова – избираемая должность.
«Золотой век» закончился в 1680–х гг., когда здесь начались репрессии против староверов и у донских казаков был отобран Борщевский монастырь. А при Петре служилых людей отправили на заготовку леса и очистку русла – для казаков это было большим унижением. На строительство флота сюда сгонялись тысячи мужчин. Бытовые условия были ужасными. Не случайно кораблестроители массово бежали.
Чтобы удержать строителей флота, в Воронеж привозили девушек.
– В русской традиции такое не принято, – отмечает краевед. – Миф о воронежцах как о потомках проституток сложился недавно под влиянием европейской культуры.
В действительности мужчин в Воронеже задерживали не девушками, а алкоголем. Иногда выдача платы совмещалась с приездом винной лавки. Многие тут же всё и пропивали.
Воронежцы – потомки крепостных.
Наш край изначально заселялся свободными людьми – детьми боярскими–однодворцами и казаками. После петровских реформ они стали платить налоги, но личную свободу сохранили. Крестьяне–однодворцы могли сами иметь крепостных. Казаки, ставшие войсковыми обывателями, имели привилегию свободного винокурения – хорошее подспорье для семейного бюджета.
Помещичьи крестьяне появились только в екатерининские времена, когда пустующие земли края были пущены в продажу или раздавались фаворитам императрицы. Но и после этого крепостным был только каждый пятый крестьянин губернии.
В Воронежской области большевики преследовали священников вплоть до Великой Отечественной войны.
Отношения духовенства и новой власти были сложнее. В Российской империи священники фактически были чиновниками: им выплачивалось жалованье. Большевики лишили церковь финансирования, чем вызвали кризис.
Накануне прихода в Воронеж войск атамана Шкуро местная ЧК действовала очень жестоко. Среди убитых – священник Снесарев, всё тело которого искололи штыком, было замучено несколько монахов Митрофановского монастыря. Партийные органы даже писали в Москву жалобу, чтобы унять чрезвычайку. Но после возвращения красных в город убийств больше не было. Священников арестовали, но вскоре выпустили.
– Есть церковное предание о том, что архиепископ Тихон был повешен красноармейцами на царских вратах Благовещенского собора, – рассказывает Николай Сапелкин. – Но по документам он умер от свирепствовавшего в городе тифа.
Нацистские захватчики гуманно относились к мирному населению.
В Воронежской области зверствовали не только немцы, но и венгры, итальянцы, румыны, финны. После прихода в село оккупанты собирали население и расстреливали членов партии, руководящих советских и колхозных работников, людей, внешне похожих на евреев, мужчин призывного возраста – их подозревали в связях с партизанами. Так, в селе Синие Липяги венгры замучили Михаила Бровко, районного прокурора, Николая Болдырева, председателя сельсовета, Константина Сапронова, работника райкома ВКП (б), Пелагею Шипилову, председателя сельпо. Перед смертью людям жгли языки и уши, ломали и пробивали гвоздями руки и ноги, резали тела. Зверства продолжались всё время оккупации. Если линия фронта проходила поблизости от села, оккупанты, чтобы обезопасить себя, переселяли людей. При этом всех стариков старше 70 лет, детей младше трёх лет, инвалидов, умственно отсталых расстреливали на месте. Например, в селе Урыв Острогожского района было убито до сотни человек.
По архивным данным, в Воронежской области убили больше 5 тыс. мирных граждан. Всего же область в период оккупации потеряла около 200 тыс. человек – из–за ухудшения условий жизни, недостаточного питания, эпидемий.
– Оккупанты проявили себя как мародёры, насильники и убийцы, – подчёркивает историк. – Оправдания им нет. Это самый крупный геноцид в истории человечества.
Революция 1917 года. Как встретил её Белгородский уезд 
Незаконченная война. Сколько неизвестных героев скрывает воронежская земля? 
Хеллоуин по-воронежски: топ-пять самых страшных легенд региона 
Владимир Сарапулкин: Объект станет археологическим наследием через 100 лет 
Найти, чтобы понять. Об открытиях и ордынских корнях воронежцев