В последние дни 2015 года Воронежский театр оперы и балета стал сценической площадкой для настоящей драмы. Главные роли исполняют оперные солисты, новоиспеченный худрук и загадочные ППК. В завязке конфликта - коллективное заявление об увольнении, которое подписали девять артистов оперной труппы театра. Выслушав партии «за» и «против», «АиФ-Черноземье» пытается разобраться, кто в этой драме главный злодей и нужен ли он здесь вообще.
Невыносимые условия
В тесной квартире еле умещается несколько журналистов и уже восемь (без одного) солистов оперы, подписавшихся под массовым заявлением об увольнении. Возмущенные политикой худрука Театра оперы и балета Андрея Огиевского, они написали внушительное обращение к главе областного департамента культуры Эмилии Сухачевой.
Заявить о своей позиции в стенах родного театра бунтарям не дали, объяснив, что пресс-конференцию может организовывать только администрация. Что она – администрация – и сделала на следующий же день.
«Со времени вступления в должность нового худрука мы видим стремление нашего руководства создать невыносимые условия работы большей части ведущего состава солистов с последующим их вытеснением из театра», - читает вслух обращение ведущий солист оперы Уриэль Гранат.
«Невыносимые условия» заключаются в том, что Огиевский, по мнению певцов, пренебрежительно относится к штатным солистам оперной труппы. Например, в концерте-открытии принимало участие только четыре местных артиста из сорока.
«На приглашенных солистов были затрачены огромные средства. И это при том, что зарплата ведущих артистов нашего театра ниже оплаты неквалифицированного труда – а что уж говорить об остальном составе труппы!» - возмущаются воронежские певцы.
«Все билеты были проданы. Потому что это интересно! – парирует Андрей Огиевский. - Практика приглашения солистов из других городов на концерты будет возобновлена. Раньше она уже была, но потом умерла. Я надеюсь, так мы пробудим дополнительный интерес к опере. На приезжих актеров количество проданных билетов возрастало в 3-4 раза».
Коэффициент таланта
Чашу терпения артистов, которые никогда не делали секрета из того, что живут на недостойные зарплаты, переполнило изменение так называемых ППК – персональных повышающих коэффициентов. Как объясняли сами солисты, оплата их труда складывается из оклада и надбавки, которая у каждого разная. ППК зависит от многих параметров: профессионального уровня артиста, количества спетых спектаклей, премий на международных конкурсах и даже больничных, опозданий и отказов от ролей. И если раньше эти «оценки» меняли раз в год, а то и вообще не трогали годами, то новый худрук решил, что пересматривать ППК будет каждые три месяца. Ведь когда дело касается голоса, ситуация может стремительно поменяться в любой момент.
Распределив эти самые коэффициенты, Огиевский задел за живое часть оперной труппы. По словам подписавших заявление об уходе, в некоторых случаях цифры были неоправданно завышены, а критерии начисления худрук своим подчиненным объяснять не стал. Возможно, поговори обе стороны друг с другом на равных и без обид, конфликт так и остался бы в стенах старого театра.
Измерить талант числами с запятыми и нулями оказалось непросто. Так, драматического тенора, обладателя уникального голоса Уриэля Граната оставили вообще без надбавок. Журналистам руководство объяснило это тем, что солист участвует лишь в пять спектаклях в год, тогда как многие артисты играют в 50-60 постановках.
«Я никогда не отказался ни от одного спектакля и репетиции. Спектакли, в которых я участвую, несправедливо сняты с репертуара и изгнаны со сцены. Мне не дают петь! И мне это вменяется в вину! – возмутился Гранат. - Моя прибавка в зарплате по ППК была смехотворна – около тысячи рублей. Она не меняет моего материального положения. Но вопрос в справедливости по отношению к коллективу не оставил меня равнодушным к ситуации – это было бы не по-мужски».
А вот солистку Анастасию Черноволос нововведения, наоборот, порадовали:
«Седьмой год я работаю в театре. Со времен, когда я пришла сюда еще студенткой и до настоящего момента, моя квалификация и мои коэффициенты не менялись ни разу. Я работала на одной из самых низких зарплат, несмотря на три театральные премии, но я не созывала пресс-конференции».
«Биться надо за дело, а не за свой карман. Когда над этими людьми возникла опасность получать столько же, сколько получаю я, они взвыли, - заявил оперный солист Александр Назаров. – В театре все должны оцениваться с точки зрения таланта. Когда началось движение в этом направлении, мне лично стало очень приятно».
Со стороны кажется, что драма в воронежской опере развернулась из-за чересчур обидчивых музыкантов, которые посчитали, что их таланты недооценили в рублевом эквиваленте. Но среди «бунтарей» оказались и певицы, чьи зарплаты наоборот выросли. Так в чем же дело на самом деле?
«ППК – это только толчок, чтобы привлечь внимание к СМИ к нашим нищенским зарплатам», - миролюбиво объясняет солист Алексей Иванов.
«Нам нужно элементарно повысить зарплату, - басом заявляет его коллега Игорь Горностаев, который все это время занимал на сторону Огиевского. - Мы не раз обращались с этим в департамент культуры».
ЕГЭ для голоса
В ответ на призывы солистов объяснить критерии оценки их профессионализма Андрей Огиевский пообещал в марте провести аттестацию, которой в театре не было уже больше пяти лет. Ее цель, по словам худрука, – «установить соответствие работников занимаемым должностям». Услышав об аттестации, протестующие было зашушукались. Прозвучало слово «репрессии».
«Аттестация не означает увольнение, - отреагировал на волнение Огиевский. – Кому-то повысят категорию, кому-то понизят. Это не что-то ущемляющие, а наоборот повышающее».
Чтобы после аттестации снова не возникло вопросов об объективности и справедливости, в качестве экспертов будут приглашены выдающиеся оперные певцы СССР и России. Имен Огиевский пока не назвал, но пообещал, что фамилии в списке жюри удивят многих.
Фитнес-тренер для баритона
В то время, когда работники бюджетных учреждений культуры жалуются нищенские зарплаты, в афише Оперы появляется масштабная постановка «Дон Жуан», стоимость которой оценивают в 10 млн. Хоть пока ни копейки из бюджета не получено, театр во всю готовится к премьере, назначенной на 8 марта. Костюмы шьются в долг на Мосфильме, декорации тоже готовят в столице – и это при том, что у ТОПа есть свой пошивочный цех.
«Если премьера пройдет на ура, мы подадим заявку на президентский грант. Сейчас мы не имеем морального права на это», - объяснил Андрей Огиевский.
Ставит спектакль худрук Камерного театра Михаил Бычков – режиссер драматический, чье видение классики (того же «Бориса Годунова» и «Доходное место») у кого-то вызывает восхищение, а у кого-то недоумение. Впрочем, новому режиссеру в Театре оперы и балета если не рады, то хотя бы не противятся.
«Современная опера требует большей реалистичности, натуральности действия. Лично для меня интересно работать с драматическим режиссером, благодаря которому в спектакле не будет чопорности, - прокомментировала солистка Анастасия Черноволос. – Мы готовы петь и лежа, и в подвешенном состоянии. Как в настоящем кино. Это намного сложнее для певца, но очень интересно».
«У нас уже был опыт работы с Бычковым. «Искатель жемчуга» - прекрасная музыка. Но оформление и режиссерская сторона ей не соответствовали, - говорит ее коллега Александр Аникин. - У нас проблема в России – мало оперных режиссеров, и они вымирают как динозавры. Поэтому все драматические кинулись ставить оперы. Я не знаю, что получится из «Дон Жуана». Цыплят по осени считают».
«Принять можно любую концепцию, если она талантлива», - мудро заметил знаменитый воронежский бас, солист оперного театра Александр Назаров.
Но солистам, решившимся на открытое противостояние с Андреем Огиевским, не понравилось то, как худрук распределял артистов на роли.
«Безграмотный приказ о назначении на партии, в котором главным критерием была внешность актеров. И это в оперном театре, где все решает голос и актерское мастерство! Это говорит только о непрофессионализме руководителя спектакля», - заявили составители скандального обращения.
«Сейчас 21 век – век интернета и мегапикселей. Это в 19 веке артист мог выплыть на сцену, встать, спеть и уплыть. Сейчас такое время, что у многих оперных солистов мировых театров должны быть обязательная физподготовка. Артист обязан быть красивым и эстетично выглядеть на сцене, ведь современные технологии позволяют рассмотреть его под микроскопом, - объяснил Огиевский. – Что касается голоса, любой солист на любом этапе может стрельнуть – на это и расчет. Например, Игорь Горностаев – баритон. А сейчас он готовит басовую партию».
Будет ли развязка?
Пока артисты, готовые объявить голодовку, если об их бедах не услышат власти, ходят на репетиции и участвуют в премьерах. Многие из них выйдут на сцену в том же самом «Дон Жуане».
«Работа лечит. Я думаю, что люли успокоятся. Они ходят на работу, я с ними репетирую. Этот конфликт – на публику. Я обязан думать об имидже театра и о его будущем», - подводит итог невозмутимый Огиевский.
Пресс-конференция заканчивается. И все слышат музыку. В театре идет работа, ставятся спектакли, готовятся к премьерам, несмотря на скандалы за его стенами. Потому что заоблачных зарплат в региональных театрах не было, да и наверное не будет, никогда. А вот зрительские аплодисменты как звучали в этих стенах, так и будут звучать. Так, балетная труппа готовится к масштабному фестивалю, который пройдет в Воронеже в феврале.
«В балете также есть ППК, как и во всех творческих цехах. Начисляя коэффициенты, я не мог угодить всем, - выступил главный балетмейстер Театра оперы и балета Александр Литягин. - Мои артисты тоже могли бы обратиться к СМИ. Но если бы это произошло, мы не успели бы показать столько спектаклей. Нам некогда этим заниматься. Театр работает как никогда».
Режиссер Тереза Дурова: «Воронеж – театральная Мекка» 
Сергей Казарновский в Воронеже: «К театру нельзя относиться серьезно» 
«Грехи живут в нас». Балетмейстер воронежской Оперы о модерн-балете 
Менеджер во фраке. Каким столичный худрук видит будущее воронежского театра 
Не хуже Мариинки и Большого. Зачем Воронежу балетный фестиваль