Примерное время чтения: 11 минут
2225

«И крестиком вышиваю». Никас Сафронов о себе, гениях и новом искусстве

Юлия Горшкова / АиФ

Художник Никас Сафронов выставил в воронежском музее имени Крамского более 120 своих работ. Выставку, по его словам, он тщательно готовил, ведь эти картины вскоре разъедутся по лучших музеям Европы. На открытии художник рассказал, почему не подает в суд на сплетников, кто из мировых звезд гостит в его доме и какие картины он коллекционирует сам.

«АиФ-Черноземье» записал самые яркие цитаты художника.

О цене искусства

Выставка в Воронеже – это такая обкатка картин, наиболее интересных и привлекательных для зрителя. Лучшее из того, что у меня есть, будет затем представлено на выставках в Бахрейне, Италии, Вене. Сергей Лавров сказал, что все посольства для меня открыты, так что я буду делать выставки по миру. Недавно Русский музей купил у меня две работы за 80 тысяч евро, с помощью спонсоров, конечно. Есть мои работы и в Третьяковке, в Эрмитаже. Я много работаю, поэтому застраховал свои глаза и пальцы. Сейчас у меня с пальцами небольшие проблемы, и английская компания мне должка выплатить 9 миллионов рублей. У меня была большая страховка – 1,35 миллиона. Обычно российские компании глаза и руки и не страхуют, поэтому приходится обращаться к зарубежным. Правда, и они не страхуют, если нет недвижимости, но у меня в Эстонии есть остров, который мне когда-то подарили, это помогло мне застраховаться.

О зависти и сплетнях

Я никогда никому не завидовал. Я не имею на это ни желания, ни времени – я работаю. Не все мои работы удачные, наверное, как и у любого художника. У Леонардо 12 картин, и не все законченные. Мы судим по одной «Джоконде», чтобы сказать, что он великий. У Айвазовского было огромное количество проходных картин. Саврасов тоже неидеален. Его ругают: много написал. Но у него есть «Грачи прилетели». И даже его неудачные картины гениальны по сравнению со многими работами сегодняшних авторов. Судить обо всем творчестве по одной картине нельзя. Когда меня пытаются ущемить, достают мои ранние работы, когда я еще мальчиком был. Буквально вчера я подписывал свои старые студенческие работы для музея. Это акварели и графика, которые, может быть, когда-нибудь будут выставляться как ранний период моего творческого пути. Это все процессы. Как сказал Оскар Уальд, ни один человек не богат настолько, чтобы искупить свое прошлое. Мы все совершенствуемся, идем своим путем. Огромное количество сплетен вокруг меня, и я мог бы подать в суд на сплетников. Но я понимаю, что это меня так засосет, что я забуду, что у меня есть свой светлый путь. Мне пытаются задавать каверзные вопросы, я на все отвечаю. У меня нет никакой тайны, никаких секретов от мира. Я работаю. Стараюсь делать свою работу профессионально, показать развитие и совершенствование своей техники.

О любимых техниках

Я работаю во многих техниках. Начинал бутафором в театре. Сейчас работаю в графике, в акварели, в масле. И крестиком вышиваю. Мне все интересно. Пишу иконы темперой в подарок. Когда меня приглашают в кино играть как актера, я отказываюсь, потому что стараюсь меньше отходить от своего направления, от живописи.

О современных художниках

Есть и хорошие профессиональные работы, есть и просто «от лукавого». Некоторые считают, что можно не париться – набросать на холст краски, прибить свои причинные места к Красной площади и тем самым заявить о себе. Или пойти в храм покричать и получить премию Кандинского, по 20 миллионов и уехать сниматься в Голливуде. У настоящего художника должен быть холст, масло, мысли. А в какой технике творить - в кубизме, сюрреализме, в абстракции, в портрете или пейзаже – не имеет значения. Главное, что это профессионально. У нас большой опыт - от Айвазовского до Серова. Мы можем судить, плоха работа или хороша. Если ты усовершенствовал, открыл что-то, показал в своем творчестве, как Мане, это интересно. А если это всего лишь бред сивой кобылы - потряс, удивил, шокировал, нагадил у дома какого-то, назвал это перфомансом или инсталляцией - конечно, это бредятина. Часто этим пользуются художники, считают, что достаточно такой раскрутки, чтобы все о них узнали. Но это временная история. Если у вас отняли память, но не лишили восприятия прекрасного, вы очнулись в музее, не зная никого по именам, вы подойдете, скорее всего, к Леонардо, а не к «Черному квадрату» или каким-то экскрементам. Искусство должно быть апробировано школой, которая дает знания.

Хлеб художника – тяжелый, как хлеб стахановца или шахтера.

О звездных портретах

В основном я продаю портреты и на них зарабатываю. Портреты приобретаются музеями или серьезными коллекционерами. Работы пишутся постоянно. Портреты известных людей пишу и из интереса, и по заказу. Я как-то сказал, никому не интересен тот, кто ищет миллион, но всем интересен тот, кто его нашел. Я как художник интересуюсь, как состоялась Софи Лорен, как возник Хопкинс или Аль Пачино, который ко мне должен приехать в гости. Мне интересны люди, которые состоялись. Я уже в свое время писал рабочих, колхозников, нищих, бродяг. Сегодня я уже пишу личностей. Это люди интересные, которые что-то полезное сделали для мира, для страны в разных областях. Я работаю для себя, для удовольствия. Открываю для себя известного человека с новой стороны. Нет никакой предвзятости. Люди сами приходят в гости, пишут, звонят. Настасья Кински приезжала ко мне на выставку в Исторический музей на Красной площади, сама на свои деньги прилетела, жила у меня двое суток, хотела недели две пожить, я кое-как ее спровадил, заняла целый этаж. Приезжают, потому что им хочется, чтобы их портрет был написан профессиональной рукой русского художника.

О достижениях и плагиате

Мое главное достижение - рождение моего сына Стефана. И стиль Dream vision, наверное. У меня много экспериментов было, которые вышли потом в какую-то направленность. Сейчас я вижу в искусстве много «людей-животных». Думаю, это от меня пошло. Я начал это в 80-х годах. А сейчас вижу у многих работы, похожие на мои. Считаю, что это модно, интересно, приятно, что кто-то использовал мою и продлил ее дальше. Как-то встретил Ладу Дэнс, она говорит: «Я поняла, откуда ты взял свою «четырехглазую». Я была в Лос-Анджелесе и видела там плакат четырехглазый». Я говорю, давно была-то? - Три дня назад. Я говорю: «Так я свою 35 лет назад написал, школьником». Так что неизвестно, кто у кого берет. Я никогда не зацикливаюсь на этом, не борюсь, не говорю: «Это мое, отдайте». Каждый имеет право работать, пользоваться, это же не плагиат, а всего лишь использование ранее наработанного материала. Я тоже иногда цитирую старых мастеров: Пикассо, Дали. Это нормально.

О собственной коллекции

Специально я не собираю картины, только когда появляется возможность. У меня есть Маковский, Кандинский, Карл Брюллов, «Две головы Христа», есть Карл Брюллов, набросок Сурикова. Есть у меня знакомая - вдова актера Бориса Чиркова Людмила. Она узнала, что я собираю книги и решила подарить коллекцию книг. С книгами мы так и не разобрались, но она открыла для меня один шкафчик, а там яйцо. Я его взял и нечаянно сдавил, оно лопнуло, внутри был высохший белок. Людмила говорит: «Жалко, это Шагал в Витебске разрисовывал». Я взял яйцо и склеил его, теперь у меня есть роспись Шагала на яйце. Хочу в музей куда-нибудь отдать. Чтобы специально собирать работы, надо иметь помещение, надо их выставлять, как в Третьяковке или Эрмитаже.

О маркетинге в искусстве

Я согласен, иногда популярность артиста зависит не от таланта, а от грамотного маркетинга. Но иногда это не так, зависит от жанра. Если вы пришли в театр, а раскрученный актер играет плохо, то вы не будете ходить в этот театр больше одного раза. В кино еще можно подыграть, там собирают команду, на сцене тоже можно создать фонограмму и пустить шоу. Мадонна последний раз в Петербурге даже рот не открывала - показывали экраны, она выехала на белой машине на подиум, наверху какие-то ее черные помощники полуобнаженные. Но она и петь умеет!

Я выставляюсь в разных странах. Был такой конкурс-аукцион, когда никто не знал, какой автор написал какую картину. Любой мог выставиться. И только после того, как картина покупалась, становилось известно, кто был художником. И мои картины стали одними из самых дорогих. Это было приятно. Есть, конечно, раскрученные имена. Не хочется использовать имя девочек, которые в храм пошли. Вот они раскрученные, конечно. Это скорее современный перфоманс, инсталляция, которая мало имеют к искусству отношения. В основном все-таки наслаждение искусством независимо от имени. Недавно у меня была выставка в Барнауле, на нее пришла женщина, которая недавно родила ребенка и не знала, как его назвать. И после выставки она решила назвать дочь Ника. Я знаю таких случаев около 50, когда ребенка называли в честь моего имени. Считаю, что это принесет удачу и благополучие. Они приходят на выставки и им нравится не только имя, а сами работы.

О создании шедевров

Никогда не знаешь, какая работа будет любимая. Только через какое-то время понимаешь, что вот эта картина - достойная. Я всегда недоволен картиной. Требователен к себе, считаю, что можно еще доделать. Самолюбования у меня не бывает. Но иногда через несколько лет смотришь на свою работу – не такая она и плохая, чего я был недоволен? Многие композиторы писали свои великие произведения просто так – Чайковский, Моцарт, а потом они стали классическими. Ты делаешь легко, просто так, сочиняешь для дочки сказку, я имею в виду «Алису в стране чудес», а сказка эта - великое произведение. Иногда чувствуешь, что хочется написать что-то, прямо руки чешутся, а ничего в итоге не получается. А иногда просто садишься писать, и выходит. Только время может показать, какие работы останутся. Брейгеля-старшего ругали, считали сумасшедшими тех, кто покупал его картины. Потом его забыли на 250 лет, а в XIX веке достали и поняли, что он гений.

О провинциальной публике

Если тебя признали на родине, значит, тебя признают везде. Здесь самая циничная и строгая публика. Она точно искушена. Стинг как-то приехал в свой район в Лондоне выступать, его там освистали. Никому он не был интересен. Нет пророка в своем отечестве. Но если ты получил признание на родине, это дорогого стоит. Я считаю, что кроме твоего имени, тебя должны знать еще и как хорошего художника. Это не раскрутка, это не пиар, это просто выставка, на которую приходят люди, покупают билеты, и им нравится то, что они видят. Так люди видят, что есть у нас искусство, а не только инсталляции и Pussy Riot.

О любимой музыке

Я люблю Генделя, Вивальди, The Beatles, Led Zeppelin, даже поп-музыку 70-80-х, классическая эпоха Возрождения – флейта, клавесин, английские баллады. Под них отвлекаешься от времени. Не люблю шумную, современную музыку, особенно крикривую, раскрученную. Меня в Барнауле таксист вез и рассказал, что его напарник два года назад одну из «Блестящих» возил. Я говорю, а кто такая? Он: «Как, не знаешь «Блестящих»? Не знаю, их так много – блестящих, скользящих. Я этого не очень понимаю, все эти повторения звуков, слов. Это для тех, кто прыгает и покемонов ищет. Надо учиться слушать хорошую музыку. Я дружу с Мацуевым, Башметом, Спиваковым, Соткилавой. Они иногда приходят и делают у меня домашние концерты для гостей - Рутгера Хауэра, Моники Беллуччи.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах