Открыть Воронеж для мира
Ирина Евсюкова, «АиФ-Черноземье»: Платоновский фестиваль в Воронеже проходит уже шесть лет. Оглядываясь назад, изменилась ли воронежская культура за эти годы? Повлиял ли на это фестиваль?
Михаил Бычков: Уровень культуры изменился, безусловно. Но Платоновский фестиваль – это один из эпизодов того культурного и социально-политического процесса, который происходит в нашей области последние 7-8 лет. Все это, конечно, связано с тем, что нашим губернатором стал Алексей Гордеев. В его понимании культура занимает не периферийное место, а одно из важнейших. И, безусловно, среди людей думающих, инициативных, доброжелательных и культурных развивать экономические и социальные процессы можно гораздо эффективнее. Улучшается инвестиционный климат региона, в Воронежский аэропорт теперь летает 27 авиакомпаний, отреставрирован Театр драмы имени Кольцова, построено здание для Воронежского Камерного театра, который 20 лет жил без своего помещения, переоборудуется выставочный зал в Музее имени Крамского.
Среди этих событий Платоновский фестиваль – может быть, самый яркий и заметный пример, о котором знают уже не только в Воронеже и России, но и во многих странах на разных континентах. И цель, которую мы ставили, придумывая этот фестиваль – открыть Воронежу все многообразие культуры мира и открыть миру Воронеж – выполняется. Теперь люди знают о Воронеже там, где о нем раньше даже не слышали. Мы получаем массу заявок на участие в фестивале из таких уголков, в которых я даже и не знал, что театр существует. Мир велик, и мы его с помощью Платоновского фестиваля познаем.
- В 2013 году был представлен доклад «Воронежский пульс», в котором наш город назвали имиджевой пустыней. По вашему опыту и ощущениям, может ли Платоновский фестиваль стать основой бренда Воронежа как «города – фестиваля»?
- Конкуренция за звание «города-фестиваля» достаточно высока. Есть крупные фестивальные центры, традиционно собирающие серьезную аудиторию, – это Пермь, Екатеринбург, Новосибирск. Мы знаем города, связанные с каким-то одним, конкретным, фестивалем: например, мы знаем, что проходит музыкальный фестиваль в Монтрё, театральный фестиваль в Авиньоне, фестивали искусств в Эдинбурге и Вене. Сделать так, чтобы Воронеж был городом Платоновского фестиваля, мы просто обязаны. И приличную часть пути мы уже прошли: с прошлого года федеральные СМИ говорят, что в июне Воронеж становится культурной столицей России. Мы не претендуем на то, чтобы подвинуть Санкт-Петербург, но в июне на две недели мы однозначно должны быть самым интересным местом на культурной карте страны.
- В первый уикенд продаж было раскуплено 60% билетов на фестиваль. Так было всегда? Или в первые годы публика, можно сказать, только присматривалась к фестивалю?
- Цифры растут из года в год. В прошлом году в первый день было продано 30% билетов, в этом – уже больше 40%. Но и количество событий растет от фестиваля к фестивалю. Совсем недавно у нас не было программы «Музыка мира», звучала только академическая музыка. У нас не было концертов под открытым небом, а потом возник проект в Рамони, в Белом колодце, к фестивальным площадкам добавился Зеленый театр в Центральном парке. На первые фестивали выпускалось в продажу по 13 тысяч билетов, а в этом году билетов почти вдвое больше. При этом я не помню, чтобы хотя бы один наш фестиваль проходил при полупустых залах.
Театралы из провинции
- Председатель экспертной комиссии «Золотой Маски» Алена Карась выразила мнение, что сегодня появилась мода на региональные театры. По вашим ощущениям, это так? И насколько Воронеж в театральном тренде сегодня?
- Наверное, эта «мода», или естественный интерес, существует среди людей театра – прежде всего, критиков и журналистов. Эти люди пересмотрели весь столичный и европейский театр, и он их уже не «заводит». Теперь им интересны спектакли не просто из провинции, но даже из городов с населением меньше 100 тысяч человек. Эта «мода» полезна, потому что на нее откликаются режиссеры. Они понимают, что можно не ждать своей очереди в крупных городах, где и так с режиссурой неплохо, а проявить себя в провинции. Они едут туда с гораздо большей охотой, чем в предыдущие годы, и пробуют. Так они оказываются замеченными театральной общественностью, в том числе и экспертами «Золотой Маски». Это прекрасно.
Другое дело, что очень часто эти попытки носят разовый характер: в маленьких городах нет базы. Интерес столичных критиков, например, существует, а вот существует ли у местной публики устойчивый интерес к сложному искусству, отличному от сериалов по телевизору? Это очень сомнительно. Мне кажется, что этим новым росткам в российском провинциальном театре нелегко находить свою публику и понимание с властями. Мы постоянно слышим, что где-то спектакль закрыли, где-то режиссер попробовал свои силы и уехал через год, потому что его не поняли директор театра или местное управление культуры.
С воронежской ситуацией это несравнимо. Платоновский фестиваль – это не воздушный шарик, а явление, которое твердо стоит на Воронежской земле. Десятки тысяч людей ждут его каждый год. Он нужен не только тем, кто его придумал, но и тем, для кого он придуман. Судя по темпам продажи билетов, в Воронеже люди без фестиваля свою жизнь уже не представляют.
- За годы вашей работы Воронеж изменился, а изменилась ли, по вашим ощущениям, воронежская публика?
- Если говорить о фестивальной публике, она стала гораздо искушеннее. У нее появилось понимание, что в искусстве не существует единых правил и стандартов, что искусство многолико, многогранно и необязательно оно каждому человеку должно быть понятно. В этом смысле у воронежцев есть прекрасная возможность сравнивать разные жанры, театры, произведения и понимать, что кому-то близок, например, Лев Додин, а кому-то – Роберт Уилсон, кому-то интересен Филипп Жанти, а кому-то – Римас Туминас.
«Я ощущаю свою ответственность перед зрителями»
- С изменением уровня аудитории меняется ли ваш подход к составлению программы фестиваля? Есть ли здесь место цензуре и самоцензуре?
- Я не принимаю никаких форм внешних ограничений. По закону искусство независимо от какого бы то ни было административного диктата, и в нашей области не происходит никаких скандальных случаев с вмешательством управляющих органов в творческую деятельность учреждений культуры. Говорить можно только о моей внутренней самоцензуре – она, безусловно, есть. Я ощущаю свою ответственность перед зрителями. Непринципиальные, некритические, но определенные ошибки я за эти годы, наверное, допускал. Какие-то вещи нужно было точнее рекламировать, иначе позиционировать, в конце концов, сопровождать какой-то разъяснительной работой – лекциями, творческими встречами, обсуждениями, как это делается во всем мире. Если на неготовую почву сажать растение, то оно может не «приняться». Я бы не хотел насильно внедрять что-то: важно, чтобы процесс познания мировой культуры для зрителей Платоновского фестиваля был позитивным. Это далеко не всегда развлечение, чаще – это работа воображения, души.
Степень готовности аудитории год от года возрастает. Сегодня я точно понимаю, что ни в коем случае нельзя останавливать это движение вперед, от простого к сложному, от единообразного к более разнообразному. И тем не менее, в этом поступательном движении не должно быть рывков, приводящих к сбоям.
Мы получаем массу заявок на участие в фестивале из таких уголков, в которых я даже и не знал, что театр существует. Мир велик, и мы его с помощью Платоновского фестиваля познаем.
- На фестиваль съезжаются коллективы из самых разных стран. Насколько политическая обстановка в мире может повлиять на программу?
- Независимо от того, дружим мы с той или иной страной или нет, ее народ всегда готов делиться своим культурным богатством. Культура не знает границ, она – посол мира. Например, сегодня у России непростые отношения с Польшей. Тем не менее, мы рады, что в фестивале участвуют польские коллективы. У нас за последние годы бывали американцы, грузины, украинцы. Главное – не политическая конъюнктура, а достойные творческие личности и произведения искусства, которые мы привозим.
- В Воронеже сегодня работает много небольших театральных центров и площадок. У них есть шанс попасть в программу фестиваля наравне с мировыми театрами?
- Заявиться может любой. На 90% шанс воронежцев связан с тем, чтобы попасть в «Платоновскую программу». Если вы создаете спектакль, музыкальное произведение, выставку по Платонову – это рассматривается в приоритетном порядке. В нашей программе бывали спектакли Театра драмы имени Кольцова и Камерного театра, «платоновский» балет в Театре оперы и балета, театрализованная читка «Шарманки» в ТЮЗе, спектакль Театра равных. В седьмом фестивале примет участие воронежская детская студия Хабенского со спектаклем «Ювенильное море» в постановке Александра Новикова. Шанс заявиться у местных коллективов есть, но фестиваль не может превратиться в смотр достижений воронежской культуры. Я всегда говорю своим коллегам: у нас есть еще 350 дней в году, чтобы показывать свои работы. Давайте 15 дней оставим для гостей.
- Что необходимо сделать, чтобы Воронеж еще более вырос в культурном плане?
- Вроде бы у нас все делается, чтобы сохранить уровень финансирования культуры, несмотря на экономические сложности – но этого недостаточно. Сегодня, чтобы оставаться конкурентными и развиваться, необходимо увеличение финансирования. С этим делом у нас трудновато. У нас нет газа, нефти, гигантов-налогоплательщиков, которые кормили бы регион. Но тем не менее, если в первые годы для нас была важна поддержка федерального бизнеса, то теперь Платоновский фестиваль уже на 50% поддерживается воронежским бизнес-сообществом. То есть этот проект нравится и привлекает успешных людей, которые гордятся своим регионом и хотят проводить время в своем городе, а не где-то на Лазурном берегу.
- Почему после стольких лет работы в драме вы решились на постановку оперы? Сначала «Дон Жуан» в Театре оперы и балета, а теперь «Родина электричества» – спектакль-открытие будущего Платоновского фестиваля.
- До «Дон Жуана» я такие попытки уже делал. В Театре оперы и балета была постановка «Искатели жемчуга» Бизе, затем была вполне успешная работа в Москве в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко – «Вертер» Массне, которая номинировалась на «Золотую Маску». Меня к этому делу тянет, как и многих моих коллег – Льва Додина, Кирилла Серебренникова, Адольфа Шапиро. Это интересно, это новые условия игры. Режиссеру, который привык отвечать за все в своем спектакле, так здорово оказаться в ситуации, когда все партии созданы, музыка неизменна, оркестр звучит независимо от тебя. И ты этому придаешь только нюансы, смыслы, наполняешь каким-то объединяющим взглядом, который позволяет условную историю сделать максимально живой. Это что-то близкое к тому, чем я занимаюсь всю жизнь, и в то же время другое.
Воронежский Платоновфест открыл прием заявок на участие в Книжной ярмарке 
Воронежцы выкупили 60% билетов на Платоновский фестиваль 
Баста: «Газгольдер» – это фильм не о рэперах, а о людях»