В преддверии Дня Победы на телевидении начинают показывать военные фильмы и передачи. Не обходит эту тему стороной и театр. В Липецком государственном академическом театре драмы им. Л. Н. Толстого работают над новым спектаклем «Соловьиная ночь». Премьерную постановку должны представить на Всероссийском фестивале «23 дня до Победы», учреждённом Минобороны РФ и приуроченном к 75-летию Победы.
«АиФ-Черноземье» встретился с заслуженным артистом России, актёром и режиссёром Николаем Чебыкиным и узнал, как рождается спектакль, что не так с бытовой культурой и как выживает искусство во время пандемии.
Когда щемит сердце
Екатерина Деревяшкина, «АиФ-Черноземье»: Николай Петрович, спектакли о войне давно перестали быть для театров репертуарной обязанностью. Никто не спускает план сверху, тем не менее многие режиссеры, когда поступает предложение откликнуться на военную тематику, с радостью откликаются. Как думаете, почему?
Николай Чебыкин: Театры всегда ставили спектакли к датам, а 75-летие Победы – великая дата. Для меня это по-настоящему мощный праздник, с большим количеством ассоциаций, воспоминаний. Мой отец воевал, получил серьёзное ранение, стал инвалидом. Мама не воевала, но подорвала здоровье в тылу, когда делала мины, валила лес. Умерла очень рано, не дожив до 50 лет. Поэтому в каком-то смысле я ставлю этот спектакль о своих родителях. Я должен его ставить, тем более я люблю эту тему. Когда слышу песни военных лет, у меня щемит сердце. Потому что я помню, как мои родители собирались дома с друзьями и их пели. Кстати, в этом спектакле звучат несколько таких песен, «Белая акация», например.
- Чем обусловлен выбор пьесы? Почему именно «Соловьиная ночь» Валентина Ежова?
- Будучи маленьким мальчиком, я смотрел спектакль по этой пьесе (она была написана в 1963 году) в моём родном городе Омске. Я ничего практически не помню. Помню только атмосферу – пение соловьёв, зелень, полевую форму, какой-то яркий предмет – платье немецкой девушки. И необыкновенное ощущение счастья. Домой из театра я бежал бегом, обгоняя трамвай. Потому что мне тогда казалось, если я сяду в трамвай, у меня выскочит сердце. Мне нужно было внутренний ритм соотнести с внешним.
Но это так, лирическое отступление. Вообще я перечитал довольно много пьес о войне, написанных, в том числе, и во время войны. У того же Константина Симонова есть очень хорошие вещи. Но они агитационные что ли, схематичные. Среди современных пьес тоже встречаются интересные, острые. Но там тоже ощущается некая придумка. И потом представитель каждой республики пишет пьесы немножко и о себе. Я же хотел поставить спектакль вне времени и пространства. А Ежов - это классика.
- Есть мнение, что сегодня театральный взгляд больше направлен не на войну как таковую, а на человеческую психологию, человеческие отношения.
- Да, в общем-то, пьеса Ежова тоже не о войне. Май 1945 года. Война закончилась. А что осталось? Разве люди перестали любить друг друга? Или дружба приобрела какой-то иной смысл? А может, предательство стало называться как-то иначе? Да нет. Просто война всё обострила. Когда человек в любую минуту может погибнуть, он начинает острее чувствовать, любить, дружить. Если любовь, то она яркая, пусть даже короткая, как вспышка, как майская ночь, но на всю жизнь.
Культура – это обочина
- Давайте поговорим о культуре. Но не о той культуре, которую творили Чайковский, Рахманинов, а о культуре в бытовом плане: дороги, тротуары, дома. Отчего мы, победители, живём хуже побеждённых?
- Дороги-то у нас как раз научились строить. А что за ними? Культура – это не дорога, культура – это обочина: цветники, тротуары, велосипедные дорожки. Я живу недалеко от театра, у нас сделали хорошую дорожку, тротуар, а от тротуара к домам ведут ступеньки, которые уже все разваливаются. Спрашиваю: почему их не отремонтировать? А мне отвечают: это не наше дело. Много лет в России вообще благоустройством не занимались.
- И в чем причина? Лень или наше русское «авось»?
- А причина, мне кажется, в масштабах. Россия – страна больших пространств. Сибирь – это вам не Германия, от одного посёлка до другого сто километров. Дорогу-то построить можно, но кто за ней будет ухаживать? Да и зачем она там нужна, если по ней раз в сутки проезжает одна машина? В европейских городах улочки узкие, а у нас - по 200 метров в ширину. Потому что узко мы строить не можем. Избы на Руси рубились из дерева, если близко поставишь, один загорится - сгорит вся деревня. Конечно, всё это отложило отпечаток и на характер русского человека, и на его привычки. Ещё одна причина такой нашей неблагоустроенности – в отношении к собственности. Как раньше говорили: «Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё», а подразумевали «ничьё». Многие до сих пор так думают. Хотя постепенно ситуация меняется к лучшему. Я думаю, в плане бытовой культуры мы приблизимся к Европе. Но, возможно, на этом пути что-то потеряем.
- Потеряем что?
- Волю. Потому что сегодня ты здесь набедокурил, а завтра уехал в Магадан, и никто тебя не найдет. А сейчас везде ставят видеокамеры, всех берут под наблюдение. Просто так уже не убежишь (смеётся). А вообще народ, нацию надо судить всегда по высшим достижениям, по высшей культуре. Здесь мы, конечно, впереди многих.
Актёру нужен зритель
- Сейчас все культурные учреждения закрыты из-за пандемии коронавируса. Но даже закрытый театр собирает аншлаги. Как это объяснить?
- Люди тянутся к культуре. Особенно в такое непростое для человечества время. Когда звучит красивая музыка, когда видишь вокруг красивые дома, людей, то и настроение поднимается, и хочется жить.
Мы запустили серию онлайн-проектов под общим названием «Вакцина театра». Пока не отменили запрет на проведение культурно-массовых мероприятий, будем показывать спектакли онлайн. Только за первую неделю трансляций четыре наши постановки набрали почти 10 тысяч просмотров, что сопоставимо с аудиторией 14 зрительных залов. Чем это объяснить? Раньше в театр надо было идти, не у всех на это было время. А теперь проблема снята. Не нужно никуда идти: вышел в интернет - и смотри. Культура объединяет, а ещё она способна сохранять и передавать память. Людей, которые видели войну, уже почти не осталось, а культура это всё сохранит.
- Но вам-то зрителей, наверное, не хватает?
- Конечно! Актёру нужен зритель. Спектакль рождается вместе со зрителем. Самое ужасное – играть комедию при пустом зале. Потому что ты не знаешь, как зритель отреагирует на твои шутки, где он рассмеётся, а где промолчит, и ты уже не можешь под него подстроиться. Артистам надо чувствовать зал, слышать его дыхание. Но мы надеемся, что вся эта история с карантином все-таки ненадолго.
- Ну а пока чем бы вы посоветовали заняться людям в самоизоляции?
- Смотреть спектакли (смеётся), читать книжки. Берите пример со Льва Николаевича. У него в библиотеке было 22 тысячи книг на 22 языках. А вообще карантин – это время, чтобы заглянуть внутрь себя, подумать о том, кто ты, на что ты способен в этой жизни. Для этого и нужна культура. Ты смотришь спектакль и понимаешь, что это про тебя, и ты «промываешь» свои чувства, всё время возвращаешься к главному – кто ты. Культура организует нашу жизнь. Без культуры жизнь невозможна.
Липецкий театр драмы запустил онлайн-флешмоб против коронавируса 
С новым веком! Как Липецкий театр драмы им. Толстого готовится к столетию