Проблемы особенных детей, в медкартах которых стоят аутизм или синдром дауна, обсуждаются уже давно. В интервью корреспонденту «АиФ–Орёл» Елена Кондракова, социальный педагог с 15–летним опытом работы, рассказала о том, как помочь таким малышам преодолеть сложности социализации и готово ли наше общество принять их такими, какие они есть.
Грустная статистика
– Елена Владимировна, поле деятельности социального работника достаточно широко. Почему вы всё–таки выбрали работу с такими сложными детьми?
– Я пришла работать в городской центр сразу после окончания института. Так и осталась в одном учреждении на 15 лет. Когда я только начинала свою трудовую деятельность, особенных деток было немного. С каждым годом динамика по увеличению их количества идёт просто колоссальная. Поначалу основной наш контингент составляли подростки из неблагополучных семей. Через некоторое время пошли малыши с ДЦП. А в последние 5–7 лет всё больше становится деток с аутистическим расстройством, с синдромом Дауна. Так что, получается, когда я начинала работать, я ещё не знала, где я «окажусь», чем конкретно буду заниматься.
– Вам приходится вести сразу несколько направлений, как удаётся всё это совмещать?
– Работая с детьми, нужно быть очень мобильным. И понимать, что основная цель – наладить общение так, чтобы каждому из них было комфортно. Я занимаюсь с малышами с ограниченными возможностями здоровья, провожу профориентации, где подростки могут определиться с тем, в каком направлении им строить будущую карьеру. Плюс много времени занимает работа с приёмными семьями. Кандидаты должны пройти спецкурс, чтобы подготовиться к этому событию.
Что касается детей, то наш контингент – от 0 до 18 лет. Но сами понимаете, с грудничками никто не обращается, поэтому реальный возраст начинается от 2,5 лет. Работа с такими крошками – это тоже новый опыт.
– Почему? Раньше общались только с более взрослыми детьми?
– Наконец–то приходит понимание и убеждение, что, чем раньше начинаешь работать с малышом, тем эффективнее корректируются проблемные моменты. Знаете, часто бывает, что сами родители замечают – их ребёнок немножко отличается от других деток. И вместо того, чтобы разобраться в причинах, они ставят во главу угла страх – что скажут другие. Эту модель поведения нужно искоренять, ведь это мешает развитию малыша.
Самый важный период в жизни любого человека – дошкольное детство. Что ты в это время вложишь в ребёнка, с тем тебе дальше и работать. Детки, которые отстают в развитии, требуют в этом возрасте к себе больше внимания. А дальше все неблагоприятные проявления уже проще корректировать медикаментозно. Главное – использовать комплексный подход.
Что скажут люди?
– Вы сказали о том, что в начале вашей карьеры такого количества особенных малышей не было. Как вы считаете, почему так резко увеличилось число аутистов, детей с синдромом Дауна, да и просто ребят, немного отстающих в развитии?
– Честно говоря, тяжело сказать, с чем это связывать. Конечно, свою лепту вносит наша экология. Кроме того, влияет и уровень медицины. К примеру, сейчас прилагается масса усилий для того, чтобы сохранить сложную беременность. Раньше такого не было.
Если мы объективно посмотрим на наше питание, то поймём, что пользы в нём мало. По моему мнению, всё это вместе накладывает определённый отпечаток.
Кроме того, приходится сталкиваться с ситуациями, когда родители приходят и говорят, что ребёнок изменился после прививок, в полтора года начался резкий регресс. Конечно, нельзя сказать, что виновата вакцина. Возможно, что у конкретного ребёнка уже был какой–то комплекс причин и проблем. У малыша сложно выявить какие–то проблемные зоны. Более– менее полностью «картинка» складывается к трём годам.
Думаю, не зря же медики считают, что нужно внедрять индивидуальный подход, составлять прививочные графики.
Плюс ко всему, раньше таких детей в прямом смысле слова прятали. Сейчас же их перестали стесняться, появилась инклюзия, пришло понимание, что они должны иметь своё место в этом мире. У родителей как–то уходит на задний план и чувство стыда, и мысли о том, что такого ребёнка не поймут или обидят. Да и общество становится более толерантным по отношению к таким детям. Всё–таки то, что люди перестали на это неадекватно реагировать – уже некая победа.
– Думаете, большая часть населения готова адекватно воспринимать таких детей? Порой складывается ощущение, что это не так.
– В некотором смысле наш менталитет всегда «славился» гуманным отношением к необычным людям. Я думаю, что население готово принять тот факт, что такие детки могут посещать обычные садики и школы. Вопрос в другом: что смогут получить эти малыши в таких местах?
Есть интеграция – это когда ребёнок направляется в какое–то учебное заведение исходя из его индивидуальных особенностей. В качестве примера можно привести логопедические группы. Если малыш плохо разговаривает, там его доводят до ума, ставят звуки, и он идёт в школу наравне с другими. То есть специалисты компенсировали его недостатки и помогли войти в общество. Если бы он находился в обычной группе, то проблема не была бы решена. Дело в том, что массовые программы рассчитаны на другой уровень. Если ребёнок с неоткорректированными недостатками идёт в школу, где его тоже ждёт массовая программа, то потом у него будут проблемы.
А с детками, у которых аутизм или синдром дауна, вообще должна проводиться колоссальная работа. Они получают специализированную помощь, а затем и образовательный маршрут по его индивидуальным потребностям – либо в детсад, либо в школу. В свою очередь, специальная комиссия отслеживает этих ребятишек, чтобы вовремя скорректировать или вообще подобрать для них новую программу. Для особенных детей это очень хороший подход.
Стереотип ли?
– Вы считаете, что таким детям лучше в спецучреждениях? А как же инклюзия?
– Взять ребёнка и поместить его с тем, что есть, в общеобразовательную среду, если у него не сформированы какие–то необходимые навыки – сложный процесс. Не могу сказать, что педагоги не готовы к таким детям. Просто им будет тяжело работать с 30–40 малышами, среди которых будет хотя бы один, которому просто необходим индивидуальный подход. Основная задача педагога – беречь его и дать ему возможность развиваться.
– Тем не менее и аутизм, и синдром Дауна могут иметь различную степень выраженности. Вполне возможно, что ребёнку будет лучше в естественной среде, находясь рядом с обычными сверстниками? Многие родители считают, что так лучше проходит социализация.
– Такие вещи всегда решаются в индивидуальном порядке. Врач психиатр ставит диагноз, затем ребёнка оценивает комиссия. Важно понимать, что каким бы ни было её решение – оно носит исключительно рекомендательный характер. Если родители считают, что ребёнок способен пойти в обычное учебное заведение – никто не будет этому препятствовать. Дело в том, что у нас многие просто боятся спецшколы и на этом страхе строят всё свое поведение. Я таким родителям всегда говорю: «Вы сходите, посмотрите, что там и как». Нужно просто увидеть своими глазами, что из этих деток потом получается. В старших классах они уникальны. Главная цель, чтобы ребёнок был социализирован, чтобы он мог жить в обществе. Не всем дано быть математиками или литераторами, но социально–бытовая ориентация должна присутствовать, чтобы ребёнок впоследствии мог себя профессионально обеспечить, заработать на кусок хлеба. Ведь, как бы это ни звучало, нужно понимать, что родители не вечны. Вот спецшкола как раз на это нацелена. Оттуда выходят дети, которые всё могут, умеют быть социально приемлемыми.
Мама и семеро ребят. Как сделать счастливыми детей из интерната? 
Нет запретных тем. Как обсуждать с ребенком «сложные» вопросы 
Разводитесь аккуратно. Как уберечь детей от стресса при распаде семьи? 
Своя семья лучше. О правах детей, закрытых детсадах и школьных поборах