Ворнеж, 25 июня – АиФ-Черноземье. В Воронеже мастер создал «Музей забытой музыки», где можно не только посмотреть на его работы, но и услышать их звучание. Инструменты Плотникова известны многим музыкантам и даже уже успели покорить Голливуд (!).
Чья волынка?
АиФ: – Сергей Иванович, какие инструменты были наиболее распространены в Воронежской губернии?
С.П.: – Вопрос достаточно сложный. Об этом можно судить только по этнографическим записям, которые делались во время поездок по деревням. До недавнего времени об этом мало знали – интерес к народному исполнительству проснулся у этнографов чуть больше 100 лет назад. Известно, что в Воронежской и соседней Белгородской областях играли на пищиках – жалейках из коровьих раструбов, двойных пищиках и калюках, травяных дудках. Конечно, как и везде, любили гармошки и балалайки… А вот на гуслях у нас не играли. Ещё мне рассказывали, что после Великой Отечественной войны по нашей земле ходили лирники.
АиФ: – А можно ли назвать Воронеж родиной какого-нибудь музыкального инструмента?
С.П.: – Я считаю, что ни один город не может зваться родиной какого-либо музыкального инструмента хотя бы потому, что все инструменты идентичны. Те же ударные у разных народов могут выглядеть по-разному, но принцип звукоизвлечения один. По тому же принципу очень похожи между собой и струнные, принадлежащие разным культурам: балалайка, мандалина, домра…
Очень сложно отследить то, какой инструмент появился раньше, а какой – позже. Но мы можем с уверенностью сказать, что в X веке на Руси играли на гудках. Они были найдены при раскопках в Новгороде. А в XI веке – на гуслях, потому что есть опять же упоминания в письменных источниках.
Правда, среди русских народных инструментов есть и такие, которые привязаны к определённой местности, например, владимирский рожок. Он назван так, потому что впервые был записан на аудионоситель именно во Владимире. Есть ещё белгородский пищик… Конечно, скорее всего, в Воронеже тоже играли на таких инструментах, но у нас их звучание не было записано. Вот когда я придумаю новый инструмент, тогда Воронеж и назовут его родиной (смеётся. – Ред.). Определённые подвижки в этом деле имеются – у нас есть клавишный механизм колёсной лиры, который придуман мной. То есть кое-какие усовершенствования в инструменты вносятся.
АиФ: – Вы сказали, что музыкальные инструменты почти всех народов идентичны. А как же, например, волынка, которую традиционно связывают с Шотландией?
С.П.: – Это всё потому, что популяризировали этот инструмент именно шотландцы. В Эдинбурге проводятся ежегодные фестивали волынщиков, кроме того, у шотландцев волынка широко распространена в армии. И, соответственно, мы очень часто видим шотландскую волынку. В Шотландии она называется бэгпайп, в Испании – гайта, в Украине – коза, в Беларуси – дуда, в Грузии – гудаствири, у марийцев – шувыр, у румын – чулпай, а на Руси – волынка. То есть волынка – это русский народный музыкальный инструмент. Есть описания XVIII века, есть изображения. То есть волынка у нас на Руси была, но мы позабывали практически всё. Отсюда, кстати, и название нашего музея. Забыли инструменты – значит, и забыли музыку.
АиФ: – Почему, по-вашему, старинные инструменты канули в Лету?
С.П.: – Потому что их вытеснили более совершенные инструменты: с появлением гармошки стали не нужны волынки и пищики, на сопелках перестали играть, когда изобрели блок-флейту, гусли заменила гитара… Да, гусли прекрасно звучат, многие мои знакомые говорят, что даже круче той же гитары. Но гусли имеют существенный недостаток – они играют лишь в одной тональности.
За рамками традиций
АиФ: – Вы и сами музыкант. Расскажете про ваши опыты?
С.П.: – Я начинал в ансамбле «Травень», который исполнял западноевропейскую и русскую инструментальную музыку. В составе были джембе – барабан, балалайка, флейта и волынка. Следующим стал русский народный «Рандата», просуществовавший два года. Там мы использовали практически все народные инструменты. И вот появился новый ансамбль «Самогуды», объединивший людей, которые хотят играть и традиционную, и нетрадиционную музыку. В основном все народные ансамбли имеют акапелльный репертуар, а мы те же песни аранжируем вместе с инструментами. Это по большей части выходит за рамки традиции, но нам так хочется.
АиФ: – К вам обращаются музыканты из фолковых или околофолковых коллективов с предложением записать песни вместе?
С.П.: – Я сотрудничаю со многими. Кто-то приезжает записывать инструменты, как, например, Володя Решетников из «Арконы». Он приезжал сюда, в студию ДК Машиностроителей, из Москвы, чтобы записать лиры для последнего диска. Но в основном инструменты заказывают, и на сегодняшний день на них играет достаточно много ансамблей. Вот Роман Ломов, который сидит в соседнем помещении, играет в «Иван Купала» на всех народных инструментах. Сейчас вместе с ним мы делаем древнерусский ксилофон.
За границей делать нечего!
АиФ: – Прочёл про вас на одном из сайтов: «Ему бы бизнес наладить по производству таких инструментов… Глядишь, и целую индустрию коллекционную со временем создали бы, чтоб люди собирали не какие-нибудь заморские рыцарские доспехи, а наши, русские инструменты». Что вы сами думаете на этот счёт?
С.П.: – Во-первых, народ должен эти инструменты увидеть. А во-вторых, попробовать на них поиграть, их полюбить и понять, что народные инструменты совсем не сложные. Например, балалайка народного строя и балалайка классическая – это две разные вещи. На балалайке классической можно играть всё, но при этом необходимо потратить годы на обучение, а народный строй – гораздо проще. Потому что народ их сам делал и сам на них играл.
АиФ: – Вы показываете свои музыкальные инструменты только в музее или где-то ещё?
С.П.: – В помещении музея проводятся экскурсии, но ещё музей выезжает в различные города Воронежской области. Очень тесно сотрудничаем с Острогожском, недавно в местном музее целый месяц выставлялась наша коллекция. А ещё я бываю практически на всех воронежских, всероссийских и международных фестивалях. А вот за границу не езжу. Для меня это вопрос принципиальный, я даже не получаю загранпаспорт. Иногда зовут, говорят: «Давай рванём!», а я считаю, что нечего там делать. У меня и здесь, в России, работы много. Зачем популяризировать русские народные инструменты за рубежом, если мой собственный народ о них ничего не знает?
АиФ: – Но говорят, недавно ваши инструменты зазвучали аж в Голливуде. Как это получилось?
С.П.: – Действительно, в фильме «Орёл девятого легиона» звучат сделанные мною белгородский пищик и калюка. Так получилось, что мой знакомый купил у меня несколько инструментов на одном из фестивалей, а потом уехал учиться в Лос-Анджелес и стал сотрудничать с одним голливудским композитором. Так мои инструменты и попали в кино. А в этом году выйдет фильм «Единственный выстрел», где будет звучать изготовленный мною гудок. Кстати, это будет триллер. Я описание посмотрел, мне не понравилось. «Орёл девятого легиона» поинтересней будет.
АиФ: – А действие происходит в наши дни?
С.П.: – Вообще-то да, в наши. Я даже не знаю, как туда умудрился затесаться наш гудок (улыбается. – Ред.), но как-то ж вот затесался.
Смотрите также:
- Военный дирижер Валерий Халилов: «Нужно олицетворять собой красоту музыки» →
- Солистка группы «Мельница» Хелависа: «Идея покорить мир мне близка» →
- Пианист Николай Луганский в Воронеже дважды выходил на бис →