Российских программистов ценят во всём мире

Фото: www.globallookpress.com

О формировании IT-сферы в Воронеже и о будущем наших айтишников в канун праздника мы говорим с Александром СИРОТОЙ, доктором технических наук.

   
   

Код из России

– Александр Анатольевич, сложно представить, что в том же Воронеже развиваются IT-технологии. Сложно ещё и потому, что у тебя, например, телефон «Sony Ericsson», стиральная машинка «Samsung», компьютер «Aser» и т. д. Словом, всё – иностранное...

– Самое удивительное, что и в «Sony Ericsson», и в «Samsung», и в других фирмах работает много русских программистов и используются российские разработки и технологии. Воронежский айтишник, выпускник ФКН Михаил Платов, который работал в «Samsung», а потом вернулся в Россию, мне говорил: «Как приятно, когда заходишь в магазин бытовой техники и видишь изделие, в котором есть твой код». Сейчас на территории России и, в частности, Воронежской области, действуют десятки иностранных фирм, которые привлекают на работу наших программистов и специалистов инженерного профиля в области IT – «Атос» («Сименс»), «Микрософт», «НетКрекер», «ДатаАрт»… Во многих случаях западным партнёрам удобнее и выгоднее иметь здесь филиалы и использовать наших специалистов. Так им дешевле, хотя по российским меркам айтишники получают приличную зарплату - до 40-60 тысяч рублей в Воронеже. В Москве - существенно больше. Воронеж, кстати, стоит на четвёртом месте среди российских городов, занимающихся разработками программного обеспечения, вслед за обеими столицами и Новосибирском... Так что налицо две тенденции: одна – создание филиалов зарубежных фирм на территории нашего региона, вторая - постепенное понимание, что без IT-технологий не обойтись. 

– Но при этом нельзя сказать, что IT-рынок достаточно развит?

– Пример эффективного развития воронежской организации – компания «Информсвязь», предоставляющая услуги информационного характера. Или фирма «Релекс» – разработчики программного обеспечения, создавшие отечественную систему управления базами данных «Линтер». Но проблема в том, что у нас слабо развивается железо – производство машин, вычислительной и бытовой техники. А вот наши программисты свободно вливаются в любую работу. Например, у нас на факультете компьютерных наук парень защищал диплом «Разработка базы данных для полиции города Чикаго». Работая в фирме, он получил такой заказ, сделал его, а потом по нему и защитился. Другой пример – студент защищал диплом по разработке информационной системы для известного американского интернет-магазина. Так что айтишники без работы не останутся. Но сложно назвать крупные отечественные организации, которые занимались бы разработкой новой техники. В этом вопросе наша страна пока не может конкурировать с гигантами. А наши мозги могут. Российские айтишники спокойно пишут программы для США, Германии и др. 

Подписки кровью не даём

   
   

– Проект создания IT-кластера в Воронеже не выиграл конкурс в Сколково. Будет ли он продолжен?

– IT-кластер будет, уже готов проект строительства нового здания ВГУ, в котором его планируют разместить. Только на оборудование потратят 300 млн рублей – там будут учебные центры, офисы фирм, которые занимаются IT, старт-апы – бизнес-инкубаторы для молодых айтишников. В одном месте соберутся разработчики, учёные, бизнес для решения задач IT-отрасли. Везде предприятия и вузы только начинают взаимодействовать. У нас же на ФКН такое уже делается. Открыты, например, учебные центры представительств американской фирмы Неткрекер, DSR Cоrporation, OTSL, Inc (Япония), Атос (Франция – Германия). Фирмы оборудуют помещения, привлекают студентов, чтобы те слушали лекции по профилю и даже платят им небольшую стипендию. При этом никто подписки кровью не даёт, что он именно туда потом пойдёт работать. 

– Может ли IT-кластер стать локомотивом экономики? 

– Это абсурдно. Пока у нас много нефти, государство мало заинтересовано в таких «мелочах», как IT-кластер и вообще развитие какой-либо отрасли. В сущности, никакой реальной экономики у нас нет. Это все прекрасно понимают. Все деньги мы получаем за счёт природных ресурсов, и этого пока хватает, чтобы существовать. 

Кстати, ещё 30 лет назад мы занимались автоматизацией управления сельхозтехникой. Сейчас делают интеллектуальный анализ данных, внедряют IT в работу тех же элеваторов. В медицине – это прогноз и диагностика. Совместно с областной станцией переливания крови на нашем факультете разрабатывается система управления запасами крови. Создаём нейрокомпьютерный интерфейс – это помощь людям с ограниченными возможностями, чтобы те могли взаимодействовать с окружающим миром. 

Облачные технологии

– Я вижу, у IT много направлений. А какие из них можно считать приоритетными в связи, например, с развитием Сколково?

– Какие проекты будут востребованы в Сколково, трудно сказать. Это достаточно искусственная структура. Наша группа разработчиков выступала, например, с проектом создания технологий цифровых водяных знаков. Это средства защиты мульти-медиа контента: фото, видео файл и даже любой бумажный документ можно скрытно пометить по принципу водяных знаков на тех же деньгах. Подделать эти знаки невозможно. Востребованы облачные технологии – это распределённые вычисления в сети интернет. Представьте, что у вас есть компьютер с вашей информацией, а теперь представьте, что ваш компьютер может появиться в любом месте, куда вы придёте – из розетки получите ваш профиль. 

– Просто фантастика! Неужели всему этому учат?

– Учат, конечно, многому, но требования к уровню подготовки программистов надо всё время повышать. Мы должны готовить не только программистов, но и инженеров, разработчиков, аналитиков, специалистов в области проектирования и моделирования информационных систем. Перед разработкой программного обеспечения разрабатывается математическое обеспечение, то есть алгоритм. И все ноу-хау рождаются именно тогда, когда уровень специалиста позволяет создавать новые принципы и технологии обработки информации. Ведь, по сути, программирование – это инструментарий. И я студентам всегда говорю – ваша специальность по объёму капиталовложений сопоставима с нефтедобычей. Но в каком-то смысле дороже нефти, потому что нефть может закончиться.

Смотрите также: