В рамках фестиваля «Джазовая провинция» 6 ноября воронежцы познакомились с творчеством трио Дмитрия Илугдина, которое, по словам редактора журнала «Джаз.Ру» Кирилла Мошкова, является одним из самых своеобразных джазовых ансамблей Москвы.
Дмитрий Илугдин – пианист, получивший классическое образование, лауреат молодежной премии «Триумф», участник коллектива «Арсенал» Алексея Козлова. Он долго вынашивал идею создания традиционного джазового трио, однако музыку, которую сегодня мы слышим от команды Дмитрия Илугдина вряд ли назовешь традиционной. В Воронеже вместе с трио выступила звезда российской джазовой сцены певица Алина Ростоцкая.
Корреспонденту «АиФ-Черноземье» Дмитрий Илугдин рассказал о своей музыке и о том, каким он видит современный джаз.
Юлия Горшкова, «АиФ-Черноземье»: Как бы вы описали вашу музыку, которую часто называют прогрессивной?
Дмитрий Илугдин: Я нацелен на авторскую музыку. Для меня джаз – это просто язык, на котором я говорю и создаю именно свою музыку, которую мы в итоге видим такой, какая она есть. Прогрессивная или нет, современная или несовременная, мне как музыканту сложно ее оценивать, поскольку это, наверное, скорее музыковедческие задачи.
– Кто-то говорит, что в джазе обязательно должен быть свинг, кто-то говорит, что нет. Как по-вашему?
– Само понятие свинга уже расширилось. Конечно, свинг должен быть в джазе. Он вообще должен быть у музыканта, потому что это некое состояние драйва и внутренней энергии, которая есть, я думаю, в любом стиле.
– Музыка ведь не появляется из ниоткуда. Какие влияния можно проследить в вашем творчестве?
– Последние пять лет я нахожусь под большим впечатлением от европейских джазменов. Очень многие музыканты повлияли на меня. Например, контрабасист Ларс Дэниелсон пишет замечательную музыку. Последние творения пианиста Брэда Мелдау, которые, как ни странно, очень близки к европейской эстетике. Пианист, который несколько лет назад погиб, Эсбьерн Свенссон, оказал на меня очень большое влияние просто своими музыкальными воззрениями.
– Вы говорите о европейской джазовой сцене, европейском джазе. А есть ли российская джазовая сцена?
– Я думаю, что есть. Например, у нас есть пианист Евгений Лебедев, которым мы можем гордиться как представителем российского современного джаза.
– Есть ли в российском джазе нотки чего-то русского или наша музыка скорее нейтральная в этом плане?
– Могу ответить только за себя. У меня есть, потому что я в своей музыке, как мне кажется, сильно опираюсь на гармонические традиции русских композиторов, поэтому для меня эта связь очевидна. И скорее в моем случае речь идет об академической романтической музыке конца XIX века.
Полуфиналистка «Голоса» Ксения Коробкова: «Села бы в кресло наставника» 
На «Джазовой провинции» в Воронеже сыграли на деревянном альпийском роге 
Светлана Костюкова: «Публика стала другой» 
Культура - это мы 
Музыкант Владимир Селявкин – о культуре и бескультурье