Яркие цветы на тёмном фоне. Как спасают знаменитые суджанские ковры?

Этот промысел мог погибнуть много раз – в бурных вихрях революции 1917 года, когда сметало целые эпохи, или в 1941-м, когда станки прятали от оккупантов...

Рабочие суджанской ткацкой артели разобрали оборудование на мелкие части и разнесли по разным местам. Полицаи искали, не нашли. Сразу же после освобождения станки собрали, и они снова заработали на радость местным жителям и всему миру. Качество изделий было высочайшего уровня, как говорили в советское время – «на экспорт».

Кропотливый труд

Изделия суджанских мастеров украшали дипломатические представительства нашей страны по всему земному шару – такие ковры не зазорно было дарить первым лицам зарубежных государств.

В 80-е, правда, вышла накладка – изделиями из Суджи захотели украсить Кремлёвский дворец съездов, но не получилось сделать нужного, большого размера, не было таких станков. Тогда решили расширить производство: построили солидную фабрику с новыми корпусами и оборудованием. Однако за несколько дней до открытия всё сгорело. Пожар уничтожил и станки, и здания, и ковры. Восстанавливать не стали. Казалось бы, на этой печальной ноте историю народного промысла можно было бы закончить. Да, собственно говоря, она и закончилась. Точнее, прервалась: в стране шла перестройка, ломалось целое государство, было не до ковров.

Но вот в конце 90-х в Суджу из Москвы вернулся местный уроженец Александр Савченко – «на родину потянуло». Художник, подвижник и собиратель традиций, он осмелился предложить руководству местного колледжа культуры воссоздать промысел и открыть отделение декоративно-прикладного искусства.

Как ни странно, идею одобрили и поддержали на всех уровнях, отделение заработало. Появились и мастера, и ученики. Выяснилось, что не заглохла традиция, и жива народная память. Специальность стала весьма востребованной, спрос на ковры был очень высоким. Заказы шли со всего мира – и молодые ткачихи с удовольствием делали то же и так же, как их предки.

Изготовление ковра – долгий, кропотливый труд. Когда-то мастерицы ткали узор по наитию, самые удачные сочетания запоминали, передавая из поколения в поколение. Поэтому традиционным курским ковром считается цветочный – яркие букеты «сочинялись» женщинами лучше всего. Колорит изделий всегда оставался ярким, сочным, построенным на сочетании чистых цветов — красного, синего, жёлтого, фиолетового, зелёного, белого и чёрного. Изготавливались также пейзажные ковры и ковры с геометрическим орнаментом.

Известно, что со второй половины XIX века рисунок изделий стал более изобразительным, конкретным, обогатилась композиция. «Классикой» курского ковра сделались ковры в «розу». На чёрном фоне по центру располагался венок из роз, маков или других цветов, а по краям шла широкая цветочная гирлянда. Изначально такие ковры украшали только богатые дома дворян, а для себя мастерицы ткали шерстяные изделия с геометрическим орнаментом.

Несколько лет назад в Суджу приезжали представители ЮНЕСКО. Иностранцы были поражены: в провинциальном российском городке не только восстановили традиционный промысел ковроткачества, но и обучают студентов практически забытому искусству. И никаких тебе компьютеров, станков-автоматов и поточных линий. Каждый шедевр от начала и до конца создаётся руками мастера, точно так же, как это было 100, 200 и 300 лет назад.

Прежде чем сесть за станок – бумажная работа. Ковроткачество – наполовину искусство, наполовину математика. Задача студента – выполнить технический рисунок, как бы расписать на бумаге всю будущую работу ткачихи. На этот рисунок она будет ориентироваться во время работы. На то, чтобы соткать ковёр по готовому эскизу, уходит обычно до четырёх месяцев.

В маленькой Судже студенты изучали и голландскую шпалеру. Эту технику привёз в российскую столицу ещё Петр I и здесь её хотели восстановить так, как уже забыли в самой Голландии. Не успели.

Главная ценность – студенты

Крупные розы на чёрном фоне, паласное плетение, двусторонний шерстяной – это классический суджанский ковер. Такие украшали стены колледжа искусств. Коллекция была огромной. Что с ней сейчас – не скажет никто. Видели только во вражеских пабликах, как украинские военные сжигают баннер на здании.

«Посадил на стул секретаря скелет, мы же с него рисуем анатомию человека. Одел мой мундир казачий, папаху, положил нагайку и фотографировался на этом фоне», – рассказал директор Суджанского колледжа искусств им. Н. Плевицкой Александр Фесенко.

Преподаватели уверены – несмотря на то, что уникальные ковры, скорей всего, уничтожены, им удалось вывезти из Суджи главную ценность – своих студентов. Теперь они живут все вместе в Клюквинской школе-интернате под Курском.

«Мы даже не думали куда-то уезжать, и поэтому, собственно, мы ничего не взяли с собой, – говорит заведующий отделением художественного ковроткачества Суджанского колледжа искусств Александр Савченко. – Ни в нашем колледже, ни у меня дома — у меня готовилась персональная выставка. И все эти работы живописные остались там. Я могу представить, что там произошло».

По словам директора, из 95 студентов колледжа более 60-ти остались в регионе. Они благодарят всех, кто помогал им в эти тяжёлые месяцы – теперь они могут продолжить учёбу. Работать «по наитию» – это тоже многовековая традиция ковро­ткачества. Знания предаются от человека к человеку. И начинать с нуля – часть ткацкого ремесла. На станок натягивают основу – сотни вертикальных рядов прочной хлопковой нити. Раньше выпускали специальные нити, сейчас такого нет.

«Но мы нашли выход – достали нитки, которые используют для зашивания мешков. То, что надо!» – делится опытом Александр Савченко.

Ткачиха вплетает цветную нить в основу, создавая и изображение, и саму ткань. Разноцветные нитки переплетаются, получается эффект постепенного изменения тона или ощущение объёма. В работе одно­временно может быть несколько десятков цветов. Чтобы не запутаться, нужен особый талант. Короткие ниточки завязывают в узелки всё на той же вертикальной основе. Затем ворс выстригают до нужной высоты. В готовом изделии может быть сотни тысяч таких узелков!

Сочетание техник и позволяет добиться впечатляющих результатов. Каждой клеточке на эскизе соответствует определённое количество «узелков» на готовом ковре. Мастеру приходится постоянно считать в уме. Раз сбился – начинай всё заново. Расплетать, разбирать ковёр и собирать сначала.

Горящий дом и напуганные дети

Сейчас ковровое отделение колледжа принял областной дворец культуры. Выделили просторный зал. Мастера драмтеатра по чертежам Александра Савченко сделали 10 станков: четыре деревянных – для дипломных и курсовых работ, и шесть металлических – для повседневных занятий.

«Суджанское ковроткачество – один из символов региона, и ребята искренне любят своё дело. Традиции будем продолжать даже в сложных условиях», – высказался исполняющий обязанности министра культуры Курской области Роберт Григорьян.

Сейчас занятий нет, каникулы, но весной удалось сделать выпуск, идёт набор на 1 курс отделения «Художественное ковроткачество».

«У нас красивое новое здание в центре Курска, где мы будем обучать ковроткачеству, живописи, рисунку, композиции, – так пишут в соцсетях. – Абитуриенты, не упустите свой шанс стать частью очень важного и очень интересного дела. Суджа — это сердце ковроткачества Курского края».

А ещё есть грантовый проект «Живи, традиция Суджанская», готовится фестиваль фольклора. И самое главное – есть кому и с кем работать.

Уезжая из Суджи, преподаватели и студенты колледжа искусств не смогли взять с собой ни ткацкое оборудование, ни готовые ковры. Но в Курске они уже работают над новыми проектами.

«После всего случившегося в Судже у меня родилась такая зарисовка, что вот беда пришла в дом, всё пылает, всё дыму, – описывает студентка Суджанского колледжа искусств Екатерина Рудакова. – И, на мой взгляд, самое ужасное — это дети. Они ведь просто заложники этой ситуации, они ничего не могут сделать, приходится находиться во всём этом событии. Именно поэтому они являются центральной фигурой моей идеи».

Получилось, что сюжет ковра – горящий дом и напуганные дети с плюшевой игрушкой, не в суджанской «цветочной» традиции, но он тоже актуален – чтобы помнили.