Воспоминаниями Николая Турбина, известного боевого лётчика и нашего земляка поделился его друг, краевед Геннадий Рыжкин.
Любой ценой
Судьба жителя Орловщины, ливенца Николая Турбина тесно связана с Великой Отечественной войной. В те годы он защищал свою родину, будучи стрелком–радистом самолета Ил–2.
Штурмовики во времена войны стали одними из самых популярных самолетов, их называли «летающими танками». Это прозвище они получили из–за своего непробиваемого корпуса. Мотор и пилотская кабина были кругом защищены броневыми шторами. Когда перед началом войны конструкторы показали свое детище Сталину, то он спросил: «А нужен ли воздушный стрелок?» Авторитет вождя «надавил» на авиационников и штурмовик Ил–2 стал одноместным.
Но в первых же боях немецкие летчики «раскусили» слабые места русского самолета. Если снизу, сбоку, сверху пули броню не пробивали, то задняя часть, изготовленная из дерева, разлеталась в щепки от пулеметного или пушечного огня немецких истребителей. Потери были огромными, Ил–2 не оправдывал ожиданий, и тогда пришлось вернуться к первоначальной схеме: впереди – пилот, сзади – стрелок–радист, так называемый охранник самолета.
Срочно переделали кабину и добавили вооружение. А кого сажать в эту кабину? Подготовленного персонала в те времена не было. Вот тогда то и попал Николай Турбин в начале 1942 года, в школу стрелков–бомбардиров, где учили уничтожать врага не только в воздухе, но и на земле. Его главной задачей было защитить заднюю часть самолета, а для этого нужно, держа пулемет наготове, зорко следить за небом, чтобы фашистские стервятники не подкрались незаметно. А если подлетят близко, сразу же разить врага. А это нелегко – и Ил–2, и немецкий самолет постоянно в движении, – поймал цель на миг в прицел, а она уже исчезла. Ну а если прозеваешь, не вовремя нажмешь на гашетку, то беда, – будешь сбит.
Для того, чтобы выполнить задачу качественно нужно отличное зрение, быстрая реакция. У Николая всё это было.
И вот в 1942–м он оказался в штурмовом авиаполку. 25 замаскированных самолетов на аэродроме за Волгой, а в пятидесяти километрах от них, Сталинград. Немцы яростно рвались к городу, думая, что если он падет, то придет конец всей Красной армии.
Первый бой
Командир полка майор Смольский, окинув взглядом Николая, сказал тогда:
– Будешь летать со старшим лейтенантом Потапкиным, надеюсь, что не подведешь.
Первый вылет состоялся на следующий день. Под крылом проносилась сверкающая лента Волги, на правом берегу костры пожарищ, дым, развалины, разрывы снарядов.
На задание послали несколько штурмовиков под охраной звена истребителей. Снизились над целью, а это были артиллерийские позиции врага, выстроились в цепочку и на бреющем полете атаковали, вели стрельбу из пушек и реактивных снарядов. Сделали несколько заходов и без потерь вернулись домой. Всё прошло гладко, так как атака наших штурмовиков была внезапной, немецкие истребители не успели даже подняться в небо. После этого боевого крещения у молодого лётчика началась ежедневная фронтовая работа. Вылеты на обстрел немецких войск, укрепленных позиций, орудийных и зенитных батарей, транспортных средств, танков, железнодорожных станций, аэродромов.
Выпускал реактивные снаряды, стрелял из пушек и пулеметов по целям пилот, а обязанность Николая состояла в том, чтобы не допускать истребители врага к самолету, отбивать их атаки, наносить повреждения.
После нескольких месяцев службы в полку пилоты поговаривали: «Если летишь с Турбиным, то всегда спокоен, надежный парень».
Родился в рубашке
Однажды в группе штурмовиков они с Потапкиным летели последние, и немецкий самолёт стал догонять их. Николай начал защищаться, стреляя из пулемёта, пилот сделал манёвр, чтобы оторваться от вражеской машины и им удалось увернуться от обстрела. Но немец набрал высоту и вновь пошел на них. Вот тут–то Николай и поймал его в прицел. Скорее всего, пули попали в бензобаки, крыло запылало, и фашист рухнул на землю.
Таких опасных моментов во время службы у Николая было не мало, с каждым днем он становился всё более опытным. Им была сделана сотня успешных вылетов при освобождении Донбасса, Крыма, а позднее и Белоруссии.
Некоторые немецкие летчики в своих мемуарах отмечали, что русские пилоты «дрались от души и с отчаянной храбростью». Николай Турбин в силу своего характера воевал расчетливо, тщательно обдумывая каждое действие, видимо, поэтому много раз его экипаж из трудных ситуаций выходил живым.
Ему не раз везло. Когда в одном из вылетов он отбился от пристроившегося в хвост истребителя, сверху штурмовик попал под пушечный удар другого истребителя. Стекло фонаря разбилось вдребезги, шлем с головы Николая сорвало встречным потоком воздуха. Когда вернулись на аэродром, товарищи удивлялись:
– Ну и везунчик ты, сержант. Комбинезон клочьями висит, а на теле – не царапины.
Но уже в следующем вылете чуда не произошло. Это случилось в небе Белоруссии. После выполненного задания возвращались домой. На пятерку наших штурмовиков напала группа скоростных истребителей «Фоккевульф–190». Как ни старались летчики увернуться от их огня, ничего не вышло. От пушечного удара в носовую часть самолет тряхнуло, мотор начал работать не в полную мощность. Пилот был опытный, перевел машину в пологое планирование и сумел посадить недалеко от опушки леса. Когда Николай с товарищем пришли в себя, увидели, метрах в пятистах от места их посадки бегущих немецких автоматчиков. Выбрались из самолета и, что есть силы, бросились бежать в лес. Вслед доносились автоматные очереди. Но нашим бойцам удалось уйти от погони. Несколько дней они бродили по зарослям, питались дикой малиной, ягодами. Потом наткнулись на пост партизан. Те повели их к командиру. Разобрались, что это не фашистские лазутчики, а на самом деле сбитые летчики, и их переправили через линию фронта. Только спустя неделю солдаты нашли свою часть.
Закончился боевой путь лётчика Турбина под Кегнигсбергом. В качестве воздушного стрелка он совершил 114 вылетов, лично сбил два самолета и два в группе.
После войны
Вернулся с фронта на родину Николай Алексеевич с девятью государственными наградами, стал кавалером ордена Славы всех степеней.
Сначала преподавал военное дело в школе, потом несколько лет работал инструктором в горкоме. Призвание свое он нашел, когда перешел работать в систему потребкооперации. Сначала трудился техническим руководителем на промпищекомбинате, а затем возглавил коллектив этого предприятия. Благодаря его усилиям там возникло более десяти цехов. К боевым наградам прибавилась и мирная – орден Трудового Красного Знамени.
Человек он был ответственный. Его бывший начальник монтажно–ремонтного участка Николай Добродеев говорил о Турбине:
– С детских лет он заботился обо мне, был, словно отец. Спустя много лет приходилось ремонтировать оборудование на вверенном ему комбинате. Руководителя, так болеющего за производство и за людей, я не встречал.
В 1999 году Николая Алексеевича Турбина не стало. Как незабываемая память о нём, в городе Ливны несколько лет назад в его честь назвали улицу.
Настоящий человек. Подлинная история летчика Алексея Маресьева 
Жизнь настоящего человека. Чем Алексей Маресьев отличался от героя книги 
Убит непобеждённым. Как русский солдат сдержал немецкую танковую колонну 
Аллея героев. Какой подвиг стоит за каждым уроженцем Воронежа во время ВОВ 
Чем отличились воронежцы в Первую мировую войну?