Орёл, 9 июля – АиФ-Черноземье. 21 июня над источником у престарелой деревушки бесперспективного Новодеревеньковского района состоялось торжественное открытие памятной доски. На ней начертано: «В 1899–1906, 1908 годы в д. Серебряный Колодец каждое лето жил и плодотворно работал Борис Николаевич Бугаев (Андрей Белый) – поэт, прозаик, философ, теоретик символизма».
Сто лет назад в своих экстатических «симфониях» Белый талантливо сокрушался: «Просторов простёртая рать: в пространствах таятся пространства. Россия, куда мне бежать от голода, мора и пьянства?» И напророчил… «Зело изукрашена, а наряда не разумеет!»
Даже сегодня добираться сюда, в глухие и отдалённые от цивилизации места, – нешуточное дело. Из областного центра – два часа тряской гонки по трассе мимо редких и пустынных населённых пунктов и удивительного растительного буйства.
«Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет!», – так и хочется вслед за летописцем седых времён повторять, глядя на убегающие за окном микроавтобуса панорамы. На цветущем разнотравье не видать пасторальных картин: ни овец, ни хрюшек, ни коров – редкие обвалившиеся крыши и зияющие окна заброшенных ферм. По обеим сторонам дороги стеной стоит рапс – это здешний инвестор, московский банк, выращивает востребованную в Германии культуру.
Вот под вымпелами банка проскользнула тщательно охраняемая стоянка со ждущими жатвы американскими «Джон–Дирами». На этих комфортных и высокопроизводительных «жундирах», как называют их здешние крестьяне, инвестор не позволяет работать «безответственным» местным. Когда придёт время, сюда завезут бригаду опытных комбайнёров из ближнего зарубежья и те, отслеживаемые по «джи пи эс» прямо из офиса банка, за несколько дней «сметут» урожай.
Вообще-то для Орловщины такие инвесторы – спасение: в Новодеревеньковском районе годами не используется и половина плодородной пашни. Но тем, кто не спился и ездит «батрачить» в Москву, от бурной деятельности банка-инвестора ни холодно, ни жарко.
«Да пребудет с ними Сила!»
Может, с эстетической точки зрения и лучше, что это Берендеево царство «проспало» наш суетный век. Зато здесь, в Новодеревеньком районе, – зоны древней мистической Силы. Уроженец здешних мест орловский журналист, краевед и «сталкер» Григорий Лазарев знает тут каждый целительный родник, каждый занесённый сюда ещё глетчерами ледникового периода священный валун, с древних времён являющийся объектом поклонения и таинственных обрядов.
Ох, не зря Андрей Белый, почитатель Блаватской и Штайнера, певец Премудрости–Софии и Прекрасной Девы, бросив модные столичные эзотерические салоны, приезжал в новодеревеньковскую глушь прикоснуться к могущественным истокам!
Бессребренику и энтузиасту-краеведу Лазареву не раз советовали заняться своеобразным туристическим бизнесом: организовывать экскурсии в неисхоженные луга, через бобровые плотины и лесные чащи к «центрам силы» для богатеньких, но впечатлительных, «болезных». Ведь, говорят, прилетали сюда за здоровьем к голубому камню-дольмену даже на правительственном вертолёте и в память своего посещения соорудили поклонный крест… Но не эти мистические «вип-понты» интересуют Лазарева. Написаны десятки статей о забытых именах героев, о том, что экономическое возрождение должно идти рука об руку с духовным, культурным воскрешением и обустройством памятных мест, но к таким энтузиастам чиновничество относится, как к «городским сумасшедшим».
«От избытка сердца говорят уста!»
Махнув рукой на бюрократов, краевед Лазарев сам, личными связями и мелкими финансовыми вливаниями на малой, но богатой историей родине обустраивает памятники природы и человеческого гения. Как прежде обустройство памятного знака на родине поэта-партизана Дениса Давыдова, часовни на месте Судбищенской битвы, где в XVI веке триста стрельцов отбили атаки и прогнали «тьму» крымского хана Девлет-Гирея, открытие памятной доски символисту Андрею Белому сопровождалось «десантом» Орловского союза журналистов и поэтическим турниром. Стихи прежде никому здесь неведомого Белого читали ребята двух сельских школ: Судбищенской и Старогольской.
А пока чтецы и публика собирались на цветущей летней поляне, мимо, как-то бочком и тишком, на горочку, в ту самую деревню Серебряный Колодец, где некогда совсем не скучал поэт, пробиралась старушка с немалыми перемётными сумами через дряхлое плечо.
Любезная бабушка Анна Игнатовская, хоть и разменяла тут восемьдесят лет, увы, не помнит и не может помнить ни липовых аллей, ни барской усадьбы, ни даже камней от неё. Зато она знает: от деревни, где ещё в 70–е годы прошлого века проживало 200 человек, осталось десять подворий и столько же душ. Девять старушек и один старичок.
– Что ж вы такое тяжёлое несёте и откуда? – спросили мы.
– Деточки, мне ведь тоже хочется сладкой водички и булочки, а магазина у нас нет, ходим за два килОметра!
– Хватает пенсии-то?
– Одна растрата. Раньше мне, как ветерану, уголь давали – теперь не дают, говорят, шахтёров завалило, а шахты закрылись… Но живём – не горюем. Что плакать-то, кто эти слёзы увидит?
…Красивые сельские дети читают красивые стихи, полные символистской тоски по Святой Руси. Ничего не меняется…
Талагаи, хохлы и цуканы. Кем были предки современных воронежцев? 
Судьба орловских усадеб под угрозой 
Пенсионерка под Воронежем создала собственный музей русского быта 
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: 18 том 
Чем до революции славились воронежские миллионеры?