Украинский музыкант Андрей Запорожец, известный как участник группы «Пятница» и выступающий сегодня в проекте SunSay, стал хедлайнером фестиваля «Усадьба Jazz» в Москве и Воронеже. В программе его выступления странным образом перемешались последние треки SunSay и хиты Муслима Магомаева и Леонида Утесова. О том, в каком русле движется его музыка, зачем он соблюдает информационную диету и в каких местах ищет вдохновение, Андрей Запорожец рассказал журналистам в закулисье «Усадьбы Jazz».
В тур с «Кочевниками»
- Вы участвуете в фестиваль «Усадьба Jazz», но ведь SunSay – это не совсем джаз…
- Я бы сказал, что это совсем не джаз. Я всегда тянулся к хорошей, сложной, красивой музыке. Насколько я умею это делать... Я люблю петь, делаю это постоянно, совершенствуюсь. Мы сделали ретро-фанки-соул программу в таком ретро-звучании.
- В музыкальных приложениях SunSay почему-то определяется как рэп-группа. В каком жанре этот проект существует сегодня?
- Я не определяю свой жанр. То, что мы делаем сейчас, ближе к соул-фанк музыке 1960-х годов. Но это не значит, что мы будем в этом формате существовать долго. Я постоянно экспериментирую. SunSay – это то, где я полностью реализую свои фантазии и идеи, пою песни героев своего прошлого.
- Считаете ли вы, что сейчас эпоха рэпа?
- Для меня нет. Это просто мейнстрим - музыка, которую сейчас слушает большое количество людей. Тот рэп, который я любил, когда был ребенком, отличается от того, что сейчас. Зачем так громко – эпоха рэпа? Пока люди любят любой стиль музыки и способны его воспроизвести, он никуда не денется. Чтобы научиться играть джаз, нужно обучаться не один год. И чтобы делать рэп достойно, нужно тоже много чего перелопатить.
- Но, тем не менее, вы тоже сделали хип-хоп проект?
- Да, первая часть альбома «Кочевники» уже вышла. Это то, как мы видим хип-хоп сейчас. Он не похож на то, что популярно. Это скорее олд-скул. Звук близок к звучанию 1990-х, много джазовых сэмплов.
- Вы планируете отправиться в тур с «Кочевниками»?
- Обязательно. Это будет другая публика, другая энергия – более мужская, агрессивная. Идеи те же, но поданы они в другой форме.
Шон Пенн и Высоцкий
- Но и группа «Пятница» до сих существует и даже гастролирует. Как вы сочетаете работу в разных проектах?
- Сейчас у меня три проекта, и у Сереги (Сергей Бабкин – участник группы «Пятница» - ред.) тоже – он серьезно занимается телевидением. Мы доделываем сингл, и до конца лета, я надеюсь, он выйдет. Эта песня очень долго создавалась. Идея пришла лет десять назад, я долго пробовал написать текст. Это будет англоязычная песня, мы сыграем ее на фестивале «Зигита» в Будапеште.
- Неужели написание песни занимает у вас десять лет?
- Можно сделать песню прямо сейчас. Есть идея, которая приходит в один момент, ты пытаешься ее реализовать и понимаешь, что это не то. Каждая отдельная песня живет своей жизнью. Какой-то песне нужно очень много времени, чтобы появиться.
- Но вы можете и написать за одну репетицию две-три песни?
- Бывает, что и две. Дело не в том, сколько, а в том, какими они будут. Можно каждый день писать песни, но не все они останутся. Можно технически отрабатывать навыки, а специально позвать вдохновение нельзя.
- Песни «Пятницы» в России многие знают наизусть. Как вы думаете, в чем секрет их невероятной популярности?
- Простота, наверное. Мне самому не удается простую музыку делать. Я сам по себе не прост. А в сочетании с Серегой у нас получается. Это интересно. Я сам думаю, как так выходит?
Музыка, которую я могу слушать каждый день, и она мне не надоедает, - это Боб Марли.
- Вы как-то обмолвились, что в США встретились с актером Шоном Пенном. Чему была посвящена ваша встреча?
- Мы выпустили песню Wind Song с Джоном Форте, и она имела резонанс в Америке. Шон Пенн тоже услышал эту песню, посмотрел, что я делаю на русском языке, и пригласил нас пообщаться после концерта в Нью-Йорке. Мы несколько часов общались в гостинице. Он ставил музыку, которая ему нравится, мы показывали ему Высоцкого. Он интересный глубокий человек. У нас не сохранились контакты, и больше мы не виделись.
- А вообще вас часто приглашают выступить на зарубежных площадках?
- Был период, когда с «Пятницей» мы объездили многие города Европы, Америки, Англии. Сейчас мы очень много играем в Польше. А вот география SunSay – больше в России, а в Украине очень редко играем. В Польше нас очень любят именно поляки. В Германии и Америке – русские и их родственники и друзья. Я очень много путешествую, люблю выйти где-то и спеть. Заходишь куда-нибудь, где люди играют музыку, и начинаешь импровизировать. Я очень люблю такие моменты, когда никто не знает, кто есть кто.
- Есть ли у вас место силы, в котором вы черпаете вдохновение?
- Я был в Бодх-гае недавно – это место, где Будда достиг просветления. Оно находится в очень бедном штате Индии. Ниже уровня жизни я себе не могу представить. И это место как оазис. Такие места очень вдохновляют. А еще природа. В любом городе, если пару часов побыть наедине с природой, ты очищаешься, приходят идеи. Природа есть везде. Еще пока. Мы всегда поддерживаем начинания в плане поддержания экологии. Я даже купил флягу, стараюсь не использовать пластик. Насколько можно, стараюсь сохранять нашу планетку любимую. Об этом, кстати, будет следующий сингл SunSay.
«Я ставлю под сомнение все, что мне говорят из новостей»
- Ваша песня «Солдат» звучала в российском фильме «Лед». Вам часто предлагают поучаствовать в кинопроектах?
- В фильме «Лед»? Прикольно! Да, мы отдавали им песню, но фильм, к сожалению, я не смотрел. Сейчас нам предложили написать музыку к фильму про Камчатку. Это экологический проект, мы с группой SunSay работаем над его саундтреком. Давным-давно нас звали в «Ночной дозор», но нам показалось, что это не наша история, и в фильме в итоге звучит музыка «УмаТурман». Кстати, фильм очень неплохой.
- Вы следите за чемпионатом мира по футболу?
- Нет, не слежу. Но я понимаю людей, которые любят это. Я сам не смотрю телек и не участвую в каких-то массовых мероприятиях. Я называю это информационной диетой. Человек должен понять, что ему по-настоящему интересно. Если человек чувствует, что его засасывает волна информации, которая ему не нужна, нужно срочно это прекратить. Нужно все время задавать себе вопрос, зачем я сейчас это делаю? Если информация тебе полезна, это одно. А когда ты поглощаешь информацию, которую тебе скармливают, это совсем другое. Нет адекватных СМИ, никто не скажет правду на 100%. Нужно искать максимум источников и сделать свои выводы. У меня нет на это времени. Я ставлю под сомнение все, что мне говорят из любых новостей. Все в мире принадлежит определенным людям, и они это используют.
- Вы отвечаете поклонникам в соцсетях?
- Какое-то время отвечал, потом совсем не отвечал. Сейчас редко, но отвечаю. В Facebook я общаюсь с теми, кого добавляю в друзья. Возможности всем ответить нет. Послушать все, всем ответить, даже с той небольшой славой, что у меня есть, мне сложно. Люди, которым суждено встретиться, обязательно встретятся.
«Чтобы писать для людей, нужно их понимать»
- Ваша дочь вместе с вами снималась в клипе на песню Love Manifest. Будут ли еще совместные творческие проекты, или ей интересно что-то совсем другое?
- Она говорит: «Папа, я хочу бомбочки для ванн продавать. Давай сделаем песню, нужно же рекламу делать». Мы записали, но не очень качественно. Она говорит, давай студию снимем, запишемся. Может быть, однажды она станет моим концертным директором.
- Ей вообще нравится ваша музыка?
- Она любит корейские бойз-бенды. Она считает, что я делаю скучноватую музыку. «Пап, ну это же опять какая-то грустная песня!» Меланхолия – это не детская тема. Я понимаю, что нельзя всегда быть в таком состоянии. Мир требует, чтобы мы собрались и сделали что-то более сконцентрированное. Мне очень легко создавать песни, находясь в состоянии влюбленности, нежности. Но нельзя же всегда это делать. Несколько дней я прожил в Березняках – это окраина Киева. Я просто смотрел, как люди живут в спальных районах в неблагополучной части мира. Это тоже вдохновляет. А можно путешествовать по городам Европы, но об этом не напишешь песню. Это не жизнь. Чтобы писать для людей, нужно их понимать. Когда возникает пропасть между людьми и артистом, артист перестает быть актуальным.
«Колокольный звон — как молитва». Звонарь храма о тонкостях своей работы 
Кто такие «ТАКИЕ»? Как в Воронеже появился свой музыкальный лейбл 
Борис Гребенщиков: «Уровень вранья, жлобства и хамства на ТВ зашкаливает» 
Группа ПАТИ: «Когда-нибудь мы будем собирать стадионы на своих концертах» 
Сергей Волчков: «Если петь пустоту – ты вокалюга, как бы красиво ни звучал»