Наступила осень, а вместе с ней — сезон ОРВИ. Многие начинают лечиться мёдом, прополисом и другими плодами труда пчёл и пасечников. Вот только найти действительно полезный продукт всё труднее. О том, какого масштаба достиг медовый фальсификат на рынке, рассказал председатель правления Союза пчеловодов Воронежской области Владимир Капустин.
Иллюзия изобилия
Юрий Голубь, «АиФ-Черноземье»: Сейчас похолодало — самое время поддержать себя медком, но, говорят, можно запросто нарваться на фальсификат. Это так?
Владимир Капустин: Вы правы: мёд, прополис, маточное молочко и другие продукты пчеловодства способны не только защитить человека, но и продлить его активную жизнь. Ими пользуется «продвинутая» часть населения планеты. Лидеры — Германия, Япония, где потребление мёда на душу населения достигает 7-8 кг в год. У нас — граммы! А тут ещё одна беда: эти товары должны быть натуральными и качественными. Найти такие с каждым годом становится всё сложнее. Обилие продуктов пчеловодства и постоянно расширяющийся ассортимент — иллюзия. На прилавках можно увидеть продукты от несуществующих в природе медоносов и такие названия мёда, как «женский», «мужской», «детский» и другие — это маркетинговые штучки, прикрывающие опасный для здоровья человека фальсификат.
— И каковы масштабы подделки?
— По оценкам специалистов, общий объём фальсифицированного мёда составляет от трети до половины в зависимости от региона. Речь идёт уже о тысячах тонн суррогата в год, который потребляют миллионы человек! В последнее время на прилавках появились фальшивые «алтайские» и «башкирские» меды. Их-то и на исторической родине — дефицит, а у нас — «изобилие».
Уступили Украине
— Цена мёда не повышается уже несколько лет. Что это — перепроизводство? Или давление того же фальсификата?
— Вы судите по розничным ценам, которые определяются низкой покупательной способностью населения. Однако оптовый рынок подвержен более заметным колебаниям. Фальсификат — серьёзная социально-экономическая опасность, которую по разным причинам не хотят замечать надзорные органы. Раньше наша страна была мировым лидером по производству и экспорту мёда в Европу и, в частности, в Германию. Сегодня эту позицию заняла Украина.
А ведь наши возможности намного выше. Россия могла бы не только лидировать по всему спектру востребованных на мировом рынке продуктов пчеловодства, но и накормить 600 миллионов соседей культурами, которые невозможно вырастить без развития пчеловодства — это, прежде всего, овощи и фрукты. И для этого не надо иностранных инвестиций. Поможет мировой тренд — 20% роста потребления натуральных продуктов в год. Однако усилиями международных корпораций и прозападной элиты наша страна превращается в химическую помойку. Колоссальные и всё возрастающие объёмы суррогата позволяют фальсификаторам монополизировать оптовый рынок и регулировать ценовую политику на розничном рынке.
Кто ответит за качество?
— Получается, честно заниматься пчеловодством уже невыгодно?
— Можно констатировать снижение производства натуральных продуктов на фоне роста объёмов суррогата. Например, два года назад у нас производители фальсификата опустили оптовую цену на мёд до 35 рублей за килограм. Этот удар ниже пояса нанёс непоправимый экономический ущерб развитию натурального пчеловодства.
Хотя в этом году оптовые цены на мёд выросли почти в три раза — сказались погодные условия, — но восстановить потери и вернуть добросовестных производителей на рынок уже невозможно. Так, по оценкам Министерства сельского хозяйства России, в 2016 году только каждый пятый пчеловод отказался быть бесплатным придатком фальсификаторов.
— По закону, подделка не должна называться «мёдом». Ведь есть же понятие «молочный продукт». Почему же фальсификат допускают на рынок под видом мёда?
— Сегодня пчеловоды открыто заявляют о доминировании фальсификата на местном рынке. Знают об этом и контролирующие органы, однако воз и ныне там. Почему это происходит? Мёд — один из самых легко подделываемых продуктов. Вместе с тем фальсификат не всегда заметен неопытному глазу. И даже человек сведущий по внешнему виду в большинстве случаев не отличит подделку. Это трудно сделать и в лаборатории. Но если мёд не кристаллизуется, а стоит на прилавке в магазине длительное время в жидком виде, то следует задуматься: всё ли в порядке?
Сегодня на прилавках можно встретить 132 наименования мёда. Причём большая часть таких сортов не существует в природе. Но дельцов это не останавливает — им по силам изобрести ещё несколько десятков названий и выдать свой мёд за эксклюзив.
Бороться с фальсификатом на общественных началах весьма сложно. Невозможно найти официальную структуру, которая занималась бы непосредственно контролем качества мёда. Так, в Роспотребнадзоре обычно заявляют, что не занимаются отслеживанием «липового» продукта. Специалисты ведомства при проведении плановых и внеплановых мероприятий проверяют лишь условия хранения, соответствие информации на упаковке требованиям нормативных документов.
Из управления Россельхознадзора обращения граждан обычно перенаправляют в управление ветеринарии, где также не отслеживают поступления фальсификата на рынок. В обязанности ведомства входит только регулярное проведение лабораторного анализа на допустимое содержание различных веществ в соответствии с техрегламентом Таможенного союза.
Контрольные органы на местах не имеют реальных полномочий по борьбе с фальсифицированной продукцией, соответствующего оборудования и реагентов. А ведь специалисты уверены: проблему с «леваком» можно решить в два счёта, если местным управленцам предоставят реальные права и дадут чёткие указания.
Как мухи на мёд. Откуда на воронежских прилавках сладкий фальсификат 
Чего в мёд намешали? Почему в России погибает пчеловодство 
Натуральная арифметика. Тамбовчане выбирают местных производителей