Чиновники много говорят о достижениях молочной отрасли. Действительно, сейчас активно строятся гигантские комплексы, растут надои. В нескольких регионах, например в Воронежской области, создан и успешно работает молочный кластер. Однако в этом году цены на молочное сырьё упали настолько, что даже крупные производители взмолились о госрегулировании, а фермеры, теряя надежду, готовятся пустить бурёнок под нож. Что разрушает молочное животноводство и есть ли выход, «АиФ-Черноземье» спросили у профессора Воронежского государственного агроуниверситета Александра Востроилова.
Меньше, чем в 1916-м
Юрий Голубь, «АиФ-Черноземье»: Александр Викторович, насколько серьёзна ситуация с молочной отраслью в России?
Александр Востроилов: Проблема выживания актуальна для всех регионов страны. Цены на молоко существенно упали, и, на мой взгляд, это связано, прежде всего, с завозом пальмового масла. По сути, это нормальный продукт, им питается весь мир. Другое дело, что в Россию везут самое дешёвое масло, можно сказать, отходы.
Даже Воронежской области - лидеру по увеличению поголовья и продуктивности - по численности поголовья нам ещё шагать и шагать до уровня 1980-х ггодов. И, наверное, мы его уже не достигнем. Судите сами. В 1916 году в Воронежской губернии было 288 тысяч коров — в основном в личных подсобных хозяйствах. В предвоенном 1940 году было 309 тысяч, в том числе около 50 тысяч — в колхозах и совхозах. Даже после войны у нас было 305 тысяч коров. Казалось бы, разруха, эвакуация, но всё сберегли! И, конечно, в послевоенные годы темпы роста были колоссальные: в 1965 году было 517 тысяч, в 1976 — 580 тысяч голов, из них 426 тысяч в колхозах и совхозах. Зато в 2008 году на предприятиях осталось 72 тысячи. Вы представляете? Даже война не нанесла такой урон, как распад Союза. За последние годы мы дошли до 121 тысяч голов в сельхозпредприятиях.
Хорошим годом был 1990-й: область произвела почти 1,5 млн тонн молока. Но уровень продуктивности был всего 2,8 тысяч килограммов на корову в год. Для сравнения, в прошлом году у нас доили по 6,5 тысяч килограммов. Прежде всего, вырос генетический потенциал, усовершенствовались технологии, совсем другим стал уровень кормления. Любой молочный комплекс сегодня — это, действительно, промышленное предприятие, завод.
— Но ведь такие крупные комплексы вредят экологии…
— Несомненно. Но всё-таки это не такой вред, как в свиноводстве. Органические удобрения в мясном и молочном скотоводстве подходят для всех типов почв. Но хранение требует затрат, в противном случае будет негативное влияние на экологию. Не секрет, что строительство крупных животноводческих комплексов, например, в Белгородской области, привело к тому, что значительно ушли грунтовые воды. Ведь молоко — это практически полностью вода, и её требуется очень много.
Лазейку найдут
— В июле вступают в силу новые правила маркировки: на упаковках будут писать «Содержит растительные масла». Поможет ли это?
— Лазейку найдут. Думаю, лучше было бы ограничить ввоз пальмового масла в Россию или ввести более серьёзные пошлины. Ведь у производителей молока рентабельность — от 10 до 30%, а у поставщиков пальмового масла — сотни процентов. Это ненормально!
— А как сказывается поток санкционного сухого молока через Белоруссию?
— Посмотрите: в какой бы магазин вы сегодня ни пришли, там обилие белорусских продуктов. Извините, не увеличили же они в самом деле производство молока в два раза! Но, если, скажем, с «белорусской» красной рыбой всё понятно, то «молочка» закамуфлирована. Конечно же, ветеринарному контролю нужно более жёстко наводить порядок.
Но и это не самое страшное. Всё-таки из Европы идут достаточно качественные продукты. Там ветеринарные службы и государственный надзор следят за производством. А вот пальмовое масло — это бич. Ведь у нас сейчас даже в молодом возрасте мало людей со здоровыми сосудами. Я понимаю, что есть разные причины, но, прежде всего, это наше питание. Говорят, страдает нервная система. Но разве во время Великой Отечественной войны нервы у людей были стальные? Однако по сравнению с сегодняшним днём сердечных заболеваний было не так много.
— Понятно, что производителю нужна господдержка. Но всем ли она доступна?
— Сегодня фермеру получить кредит практически невозможно. А если удастся, процент будет огромен. У моего двоюродного брата в Ямном — около десятка дойных коров. Он всё делает вручную. Ни одной копейки от государства никогда не имел. Нужно было построить сарай — взял кредит, сказать страшно — под 27%! Два года выплачивал.
У большинства фермеров нет залоговой стоимости. Хотя, в принципе, можно заложить тех же коров. Но банки, как правило, на это не идут. Конечно, банку очень тяжело отследить, не забил ли должник поголовье. Другое дело — крупный производитель: у него здания, оборудование. Нужна единая поддержка. Дают, условно, две тысячи рублей на корову — пусть дадут всем: и крупному, и малому предприятию, и личному подсобному хозяйству — ведь оно тоже реализует излишки.
Даже в упомянутом кризисном для отрасли 2008 году в области в личных подсобных хозяйствах было 208 тысяч коров, а на 1 января 2018 года у частников осталось всего 40 тысяч! А раз коров мало, сдавать продукцию сложно. Мелкие фермеры выживают, как могут. Надоил он утром с 10 коров 100 литров молока — с молочного комбината к нему молоковоз не пошлют. Приобрести ёмкость-охладитель он тоже не в состоянии. И с каждым годом будет всё сложнее. Хотя к фермерам порой приезжают «крутые» машины из Воронежа, чтобы купить молочка…
Люди отвыкли
— Руководство страны обещает за четыре-пять лет напоить россиян отечественным молоком. Реально ли это?
— Если будет поддержка государства, реально. Но, к сожалению, только с помощью крупных предприятий. Заставить сельское население вести собственное хозяйство очень сложно. Встань в четыре утра, подои корову, почисти её, покорми… Люди уже отвыкли. Фермерское молоко будет эксклюзивом. И его цена должна быть совсем другой. Область вполне может иметь около 200 тыс. дойного поголовья. При продуктивности в 7 тысяч кг это те же 1,4 млн тонн молока, что в советское время.
— Ещё одна задача — обеспечить свой генетический фонд. Это выполнимо?
— Совсем отказаться от завоза скота невозможно. Как сразу укомплектовать нетелями молочный комплекс на 3 тыс. голов дойного стада? Придётся покупать скот в Европе и Америке. Весь мир обменивается — здесь нет ничего зазорного. К тому же у нас есть свои преимущества. Не секрет, что наш скот по долголетию часто лучше, чем стада в Германии. Нужно сохранить генофондные стада, в том числе отечественного симментала, костромскую, красную тамбовскую породы, которые сейчас на грани исчезновения.
Фальсификатом не назовут. Есть ли в сливочном масле сливки? 
Свое, Рассказовское 
Война за чернозёмы: пан или пропал? 
Об альтернативном животноводстве в Тамбове