– Каждому человеку нужна психологическая опора. Ведь даже атеисты во что–то верят, даже в то, что Бога нет, и защитить их смогут другие силы. Поэтому в основе любой веры лежит чувство необходимости психологической защищённости. В разных культурах верования разные, но цель большинства из них одна – обереговая, – считает председатель Курского отделения научно–образовательного культурологического сообщества, кандидат культурологии Марина Звягинцева.
«Душа народа»
Екатерина Апонина:– Марина Михайловна, актуальны ли сегодня, в век информационных технологий, народные обычаи, поверья, приметы?
– Представление о мире хоть и меняется, но основывается на каких–то базовых константах. Потому что менталитет сохраняется, сохраняются архетипические основы нашего подсознания. Обычаи могут видоизменяться: какие–то отживают, какие–то уходят или остаются на уровне привычки. Например, поплевал через левое плечо и вроде как успокоился. Я думаю, что если это передаётся из поколения в поколение, в этом есть определённый смысл. А какой конкретно, иногда наука узнаёт через сотни лет.
– С одной стороны, мы ратуем за развитие культуры, с другой – за сохранение народных традиций. В итоге иногда получается уже не сохранение, потому что люди не могут жить теми же чувствами, а просто искусственная картинка. Вот это нужно?
– Я не согласна с тем, что происходит механическое сохранение народных традиций. Во–первых, есть такое понятие – «душа народа». Душа русского народа проявляется и в народном искусстве. И пока живы носители русского менталитета, им это будет интересно и нужно. Есть масса людей, которые занимаются народной росписью, изучением народного фольклора, реконструированием обрядов.
– Можно сказать, что если интерес ко всему этому исчезнет, то народ потеряет душу?
– Такого, я думаю, никогда не произойдёт. Хотя современная культура пропагандирует космополитизм, в основе которого в общем–то лежит забвение собственных корней. Человек, воспитанный в национальной культуре, – это понятие традиционное. Это человек, который разделяет основы культуры, который духовно близок к ней. Никто не призывает рядиться в лапти и надевать косоворотку, предположим (хотя на подиумах многие модельеры выставляют коллекции, связанные с народным костюмом). Потребность ощущать себя частью какой–то большой культуры сохраняется, потому что она основана на психологических корнях. Если говорить научным языком, это самоидентификация – то есть причисление себя к определённой культуре.
– Народные традиции идут из села, а сейчас оно у нас исчезает…
– Это явление общемирового масштаба, та самая глобализация, которая, в общем–то, уничтожает сельскую культуру. Но везде за рубежом островки народной культуры бережно «консервируются», у нас это не всегда получается, но мы ещё не уничтожили деревню до конца – она у нас сохраняется в естественном виде. Может быть, ещё и потому, что мы не так цивилизованны, как другие страны.
Почему народная культура в сельской местности сохраняется больше? Жители деревень живут по природным ритмам. Их работа может механизироваться, но остаётся всё так же зависимой от природы. Нельзя, к примеру, сажать зимой, а урожай собирать весной. Поэтому сельские жители так или иначе ближе к природе, и их культура более традиционна.
Традиции Нового года
– Говорят, нельзя встречать Новый год в старом платье, на стол надо выставить определённые продукты, старые вещи выкинуть. Откуда это берётся?
– Новогодние обряды – одни из самых древних. Они, связаны с мифологическим представлением о времени, как о колесе, которое нужно качнуть: оно делает полный круг и к Новому году останавливается. И этот сакральный момент, когда время останавливается, для нас маркируется 12 ударами часов. Потом это колесо надо снова качнуть, чтобы оно ещё год прокрутилось. Всегда новогодняя обрядность состоит из трёх этапов: проводы старого года, сакральный момент «бития часов», или безвременья, и встреча Нового года. В первый момент – проводы старого года, мы должны его поблагодарить за всё хорошее, что он принёс, и освободиться от всего того, что нам не будет нужно в новом году. Это может быть старое платье, надоевшие вещи или люди, с которыми мы бы не хотели дальше общаться – это подведение итогов.
Момент, когда бьют куранты, разными народами осмысляется по–разному, но это всегда – отсутствие времени, замирание мира на минутку. Поэтому в этом момент надо успеть что–то сделать: кто–то загадывает желание, кто–то виноградные косточки ест, кто–то шампанское пьёт – у разных народов разные традиции. Но везде именно этот момент считается священным, сакральным. Если мы всё выполнили, дальше наступает новый год. Этот этап самый длительный по времени, мы его можем отмечать даже в течение нескольких дней: здесь мы делаем задел на будущее. Разные обычаи помогают нам в этом. Например, существует поверье, что год будет плодородным, если у нас на столе определённое количество блюд. Обязательный момент Нового года – одаривание подарками. Подразумевается, что как мы друг друга одариваем, так и год нас одарит. В каждом моменте празднования Нового года заключён какой–то скрытый сакральный смысл.
– Дед Мороз со Снегурочкой относятся к этому скрытому и древнему?
– Конечно. Дед Мороз – это олицетворение старого года, Снегурочка, как ребёнок, – молодое, которое приходит на смену.
Нашего Деда Мороза часто путают с Санта Клаусом. Но это персонаж совсем другой мифологии. Санта Клаус – это христианский рождественский персонаж Святой Николай, он всегда добрый, всегда приносит подарки. А Дед Мороз от слова «мор» – умирание, замораживание. Это фактически древнеславянский бог смерти. У нас его изображают по–разному, но вообще, конечно, он должен быть в длинней синей шубе. А красная короткая – это одежда Санта Клауса.
– Что символизирует ёлка?
– Все вечнозелёные растения – это растения, которые попирают законы смерти. Поэтому ель всегда считалась символом вечной жизни. И не случайно, если говорить о стыке традиций, сейчас погребальные венки делаются обычно из ёлки или сосны. Они символизируют дальнейшее воскресение человека, вечную жизнь.
Национальная идея
– Как вам помогают жить знания всех этих потаённых древних смыслов?
– Я не знаю, помогают ли они мне жить. В Библии сказано: «Многие знания – многие беды. Умножая знания, ты умножаешь скорбь». Я просто без этого своей жизни уже не мыслю. Потому что, конечно, это совершенно другой взгляд на мир, на вещи вокруг. Ты понимаешь свою причастность к той культуре, которая была до тебя. Наверное, это позволяет крепче стоять на ногах, чувствовать свои корни.
– Русская национальная идея – есть ли она где–нибудь?
– Я думаю, она больше в головах тех, кто её изобретает. Русская национальная идея волнует умы мыслителей, наверное, с XIX века. Её искали, ищут, а народ живёт независимо от того, найдена или не найдена эта идея. То, что народ выживает в разных условиях, то, что мы пока сохраняемся как нация, говорит о том, что идея есть, но может быть не на уровне идеи, а на уровне мироощущения, той самой «души народа». Сформулировать её, может, не так просто, над этим бьются лучшие умы, но для меня главное – не смешивать русскую национальную идею с национализмом. Потому что национализм – это качество, которое ведёт к вырождению нации. Русский народ тем и был силён, что умел интегрироваться в различные культуры, оставаясь самим собой и впитывая всё лучшее. Сейчас, к сожалению, тенденция глобализации уничтожает самобытность многих народов. Поэтому мы наблюдаем другой процесс – обособление народов, национальностей. Но где эта золотая середина? Русский народ действительно великий: и в масштабах количественных и культурных. Это народ, создавший великую культуру. И чтобы там о нём ни писали и ни думали, он существует и будет существовать ещё долго.
Александр Кабаков:«Всё, что сегодня происходит в стране – из разряда фарса» 
О мирах реальных и фантастических 
Журналист и писатель из Липецка Т. Щеглова об интеллигенции и новой России 
Курский актер Роман Рубанов о религии, литературе и традициях 
Протоиерей Николай Германский: «Каким должен быть русский мир?»