Евгений Поплавский: «Культуру нужно поднимать»

– Ощущать свою ненужность в собственном государстве невыносимо. Можно всю жизнь любить Россию, которая есть у тебя в душе, с её просторами, лесами, полями, но не любить власть, которая всю жизнь определяла твои действия, – считает актёр Курского драматического театра Евгений Поплавский.     

«АиФ–Курск» узнал, почему народный артист РФ готов уехать из страны, и в чём нам не хватает культуры.

«Приходится быть рабом»

Анастасия Барановская,АиФ-Курск: – Евгений Семёнович, вы говорите, что актёр – человек от всех зависимый. В чём это выражается?

Евгений Поплавский : – Если говорить о художественном руководителе, или, как его раньше называли, главном режиссёре, то твоя судьба зависит от того, нравишься ты ему или нет. У всех у них свой взгляд на искусство, на нашу жизнь в театре. Зачастую бывает, что в одном театре ты хороший для кого–то, а в другом театре или при другом художественном руководителе «у тебя не то, что нам нужно». В крупных городах много профессиональных театров, а вот в Курске, простите, что? А в Курске – один. И вот если человек не глянулся какому–нибудь главному режиссёру, который неизвестно, сколько ещё в театре пробудет, может быть, через год–два уедет, но судьбу актёру способен сломать, куда деться таланту в таком городе, как Курск? Уехать сложно, миграция актёров сейчас отсутствует. И это связано с социальными вопросами: новая квартира, работа для себя и для жены, учёба детей – крайне сложно…

Актёр, чтобы выжить, подстраивается, унижается, становится рабом – он вынужден подчиниться тем требованиям, которые установлены в театре. Директор издаёт приказы, завтруппой заведует многими вопросами по организации спектакля, костюмер отвечает за твою одежду – все они конт­ролируют твою деятельность, что–то не успевают, забывают. Это всё вроде бы мелочи, но они не дают спокойно работать. Я не говорю, что это происходит постоянно, но с этим иногда встречаешься. В театре всё старание его работников должно быть направлено только на то, чтобы актёр вышел на сцену, готовый делать своё дело. Таков смысл театра. Чтобы те мысли и чаяния, которые родились у актёра во время репетиции, воплотились в жизнь, чтобы зрители захотели следующий раз прийти на этот спектакль. Я очень хорошо отношусь ко всем работникам театра, но и они должны понимать, что наша общая задача – чтобы каждый вечер распахивались двери центрального входа и люди приходили «на актёра». Если артиста убрать со сцены, то одно лишь оформление спектакля и музыка не удержат интерес зрителя больше пятнадцати минут. Люди пришли сопереживать: либо плакать, либо смеяться вместе с актёром.

«Актёры везде одинаковые»

– Какова специфика работы региональных театров, в чём они принципиально отличаются от театров в крупных и столичных городах?

– Актёры – они везде одинаковые. И в Москве, и в Санкт–Петербурге, и в Екатеринбурге все учатся по системе «Жизнь человеческого духа», которую в своё время открыл Станиславский. А вот условия, возможности в каждом театре совершенно разные. Все бюджетные работники (а в театре именно такие) получают фиксированную зарплату – ставку. Я, народный артист России, получаю пять тысяч рублей. И всё. Остальное – доплачивают местные власти, если у них есть на то возможность: за актёрское мастерство, за количество проработанных лет, за звание. И если есть у региона такие деньги, то власть идёт навстречу. Молодые актёры, которым хочется красиво одеваться, приобрести смартфон какой–нибудь, получают в два, в три раза меньше меня. А куда с такой зарплатой? Люди вынуждены подрабатывать на корпоративах, в кружках, на радио. Естественно, это забирает время и силы от основной работы.

Один мой друг работает в Москве во МХАТе у Дорониной. Официально у нас с ним одинаковый статус, но это же Москва, и он получает зарплату

100–110 тысяч. Я не говорю, что дело в деньгах, ведь в театре никогда зарплат высоких не бывало. Но я считаю, что государство должно хотя бы создать достойную жизнь актёрам.

Где же культура?

– Если бы у вас вновь была возможность выбрать профессию, вы бы изменили своё решение? Работа для вас – призвание?

– Во мне всегда боролось два чувства. Дело в том, что я до безу­мия люблю песни. Марк Бернес, советский актёр кино и исполнитель песен, благословил меня на пение. Душа металась – кем же всё–таки стать: актёром драматического театра или заниматься музыкой. Потом я решил, что можно заниматься и тем, и другим, это разнообразит жизнь и даёт новую творческую волну. Когда я приехал в Саратовское училище, где учился с Олегом Янковским, сразу же показал свои вокальные способности, и с первого курса меня стали занимать в музыкальных спектаклях. К сожалению, возможность записывать живые фонограммы появилась только лет двадцать назад, потому что появилась техника, которая способна заменить весь симфонический оркестр. Только тогда я занялся музыкой по–настоящему. В своё время у меня был сольный концерт на открытии кинорынка в Москве. Как сейчас помню: вышел на сцену, и руки затряслись – до кулисы двадцать пять метров, и я один. Сейчас в моём репертуаре около двухсот песен, есть диски записанные, хотя в Курске как певец я практически не востребован. Зато используют меня в спектаклях – например, в «Водевиле», где сплошные куплеты, пение, танцы.

Но, скорее всего, если бы я начал жизнь сначала, я бы не пошёл ни в актёры, ни в певцы – из–за сознания собственной ненужности, прежде всего, ненужности государству. Искусство – это не количество танцующих, поющих, рисующих, сочиняющих. Культура, вообще–то, это образ нашей с вами жизни. Можно читать Гоголя, Островского, Чехова, а дома плохо обращаться с женой. С каждым годом видишь, как люди звереют и теряют своё достоинство, обижая, унижая, предавая, пропивая. Где ж тут культура? А её–то и нужно, на мой взгляд, поднимать на ноги. На проведение Олимпиад, на строительство спортивных объектов деньги находятся, а на нас – нет. Мы свою лепту вносим в воспитание человеческого духа, и если не решаем вопросы своими спектаклями, то хотя бы ставим эти вопросы, заставляем задуматься. Деньги в государстве есть, я в этом железно уверен. Но зарплаты из бюджета повышаются только учителям, врачам, научным работникам, военным. Слово «искусство» не звучало ни разу. Может, это мне не повезло, но я его не слышал никогда

– Верите в изменение ситуации?

– Нет, не верю. В нашей стране – нет. Я верил, как и все, в двадцать пять лет, что не может быть всё так, что не может ничего не меняться. Сейчас мне шестьдесят шесть лет, и я вижу, что все те добрые, хорошие начинания по отношению к человеку у нас в России не закончились добром. Кроме того, что дали болтать много. Мне верить дальше уже некуда, за свою жизнь я слышал и про ваучеризацию, приватизацию, ЖКХ, но ни один проект не доходит до конца. Поэтому я даже, хотя и к сожалению, приветствую тех людей, которые уезжают из страны. Жизнь одна, способности одни, и если человек хочет воплотить свои идеи в жизнь, он делает это там, где создают условия.

– А сами бы уехали?

– Уехал бы! Теперь уже уверенно говорю. Я понимаю, что мне сейчас могут массу примеров привести о ностальгии, о плохом стечении обстоятельств. Но я не уехал бы от страны, не стал бы дезертиром и предателем, не поменял бы гражданство, но работал бы там. Соскучился по дому, по предкам – сел в самолёт и прилетел. И это хорошо, что люди могут себя реализовывать. Ощущать свою ненужность в собственном государстве невыносимо. Можно всю жизнь любить Россию, которая есть у тебя в душе, с её просторами, лесами, полями, но не любить власть, которая всю жизнь определяла твои действия. Конечно, это только мой взгляд на положение дел, и с ним можно не соглашаться. Но мои дела обстоят именно так.

Смотрите также:

• Театральный режиссер: «Традиция у нас такая – страдать, потому драма – наш самый популярный жанр» →
• Режиссёр курского театра кукол Валерий Бугаёв: «Главное – эмоции зрителя» →
• Актёр Антон Тимофеев: ««Театр Неформат» – прибежище для дерзких идей» →