Трагедия жизни уроженца села Яблоново Липецкой области Якова Томозова напоминает повесть Валентина Распутина «Живи и помни». В центре произведения — судьбы женщины из сибирской деревни и её мужа, ставшего дезертиром в годы ВОВ. Повесть опубликована на всех европейских языках, а вот о судьбе Томозова нашлись лишь крупицы информации в липецком управлении ФСБ.
Большая шишка
В музее, куда не всякий может пройти, висят две его фотографии. Рядом — карточки государственных преступников. Фашистские прихвостни уверенно смотрят на редких посетителей с «аусвайсов» и наградных книжек. Их биографии изобилуют фактами предательства Родины, на их совести сотни человеческих жизней. Лицо же Якова Томозова ничем не примечательно. Одежда — жалкие лохмотья. Фигура — надломленное дерево. Что же он натворил? «Яков Павлович Томозов. 1903 года рождения. Уроженец и житель села Яблоново Краснинского района. Дезертировал с фронта в 1941 году. Тайно вернулся домой. Скрывался до 29 августа 1985 года» — гласит надпись под фотографиями.
Больше никаких сведений ни в архивах ФСБ, ни областного управления УВД о «липецком дезертире № 1» нет.
Мы решили выяснить, что же это был за человек, и отправились в его родное село. Молодёжь Яблоново про Томозова ничего не знает. А вот старики до сих пор называют его уважительно, по имени-отчеству — Як Палыч. Говорят, до войны он был большой шишкой — заведовал магазином. Единственный в селе носил шляпу, для шика пользовался тростью. Жена его, Варвара, ходила «при кудрях» — тоже редкое явление для тогдашних деревень.
Томозовы любили устраивать дома праздники. Только у них был в селе граммофон. Осанистый Яков Павлович великолепно плясал цыганочку. У Томозовых ещё до войны родились трое детей: две дочери и сын.
На фронт главу большой семьи призвали в июне 1941 года, но уже к осени он вернулся в родное село. То ли испугался, то ли просто не захотел воевать — этого не знает никто.
Труп в стоге сена
Информацию о дезертире местные чекисты получили ещё в 1941-м. Поиск по горячим следам ничего не дал. Окончательно спрятать концы в воду Томозову помог случай. В Яблоново сгорел стог сена, там обнаружили останки неизвестного мужчины. Следователи решили, что они принадлежат Томозову.
Так Яков Палыч залёг на дно. И как залёг! В селе, где всё на виду, два десятка лет никому даже в голову не приходило, что Яков жив. Хорошим конспиратором оказалась и его жена. После мнимой смерти мужа Варвара стала затворницей. Но при этом оставалась приветливой и доброжелательной женщиной.
«Что ж ты, Варя, двери вечно на замке держишь? В гости никогда не позовёшь?» — спрашивали порой её соседки.
«Мне ли до гулюшек, сами знаете, одна троих ребятишек поднимаю…» — вздыхала Томозова.
Только в конце 1970-х яблоневцы стали догадываться, что Томозова ведёт двойную жизнь. Дети вроде бы из города приезжают крайне редко, а хозяйство у старушки в полном порядке. На огороде ни соринки. Дрова нарублены и сложены в аккуратную поленницу. Как потом выяснится, всё это было делом рук Якова. Днём он отсиживался в сарае, где выкопал своеобразный бункер, а по ночам работал. И даже устраивал прогулки на свежем воздухе. Украдкой, чтобы никто не увидел.
«Муж однажды часа в три ночи прибежал, — вспоминает соседка Томозовых Александра Бартенева. — Как заорёт с порога: «Только что видел чертяку, с бородой! По улице шёл, потом за угол свернул. К дому Варьки направился». Я, конечно, ему не поверила…»
Вскоре за Томозовой стали следить всей улицей. Кто-то подметил, что одинокая Варвара сумками покупает хлеб и пряники. Кто-то слышал со двора вдовы подозрительные звуки, похожие на тюканье топора. Кто-то сквозь щёлку в наглухо задраенных шторах засёк подозрительную фигуру в её избе…
Наконец сарафанное радио донесло советской власти в лице председателя сельсовета Татьяны Юриковой, что Яков жив.
«Попался, голубчик!»
Однако инициативу председателя провести обыск у одинокой вдовы участковый встретил в штыки.
«Людей насмешим! Да и начальство не даст ордер на арест. Кто ж поверит, что человек сорок лет в дезертирах!» — упирался милиционер.
Но Юрикова участкового всё же уломала.
«Я выдумала проверку по поводу пожарной безопасности, — рассказывает Татьяна Юрикова. — Чтобы не вызвать лишних подозрений, решила для формальности обследовать электропроводку у всех соседей Томозовых».
Для достоверности легенды из Красного вызвали пожарного. Участковый пригласил коллегу. Милицейский УАЗ спрятали в кустах. Опасались одного: вдруг осторожная Варвара, заподозрив неладное, не откроет дверь? Выносить же не будешь, а ордера на обыск у милиции не было. Однако «проверяющим» помогла… жена Томозова. Не углядев в окно нежданных гостей, собралась за водой и открыла перед ними дверь. Проверка могла закончиться ничем, если бы у Томозова выдержали нервы.
«В надворных постройках Якова Павловича не было. В доме тоже. Мы уже собрались восвояси, как вдруг из чулана кто-то страшный на меня вылетает. Думала, не человек, а зверь, — вспоминает Татьяна Дмитриевна. — Испугалась, конечно, жутко! Кричу: «Вот он, попался!»
Подоспевшие милиционеры хотели взять дезертира под микитки. Однако при жалком виде старика буквально остолбенели. Длинные до плеч седые волосы были давно нечёсаны, рубашка в заплатках, живот подвязан женским пуховым платком. Выяснилось, что под ним огромная грыжа.
Хотели устроить допрос — не вышло. Дед упорно молчал. Тогда решили вывести его на улицу — людям показать.
«Старик, зачем ты себя так наказал? Ты же ничего в жизни не видел…» — качали головами односельчане.
Вместо проклятий
Никакого наказания дезертиру не было. Срок давности его вины давно истёк, поэтому даже уголовного дела на Томозова заводить не стали.
Яков Палыч последние годы жил бирюком. На улицу почти не выходил. Стыдился, считают одни. Отвык от общества, думают другие. Хотя одна интересная встреча у Томозова произошла. Однажды к нему в гости пришли его сверстники, которые призывались вместе с ним на фронт.
«Я не знаю, о чём они беседовали, — рассказывал житель села Виктор Бартенев. — Знаю только, что ненависти к дезертиру ветераны не испытывали. Слишком давно закончилась их война».
Кстати, Татьяна Юрикова долго боялась встречи с женой дезертира. Думала, что старушка начнёт скандалить, осыпать проклятиями. И всё же они увиделись. Варвара Томозова подошла к Юриковой и… обняла со словами: «Спасибо, дочка, теперь я спокойно могу умереть».
В 1987 году не стало деда Якова. Похоронили его на местном кладбище. Но точного места могилы никто не помнит.
Дезертир Дуркин. Куда завело солдата отсутствие родительской любви 
«Стрелять в белого не будут». Как россиянка оказалась в зоне войны папуасов 
Радистка Анна. 96-летняя ветеран о жизни в Австралии и тамбовской коммуне