Александр Раецкий: «Я почти как Брежнев: у него было четыре звезды, а у меня – три с половиной»

После завершения открытого первенства Швейцарии Александр Раецкий, международный арбитр, международный гроссмейстер, международный организатор, тренер ФИДЕ, рассказал «АиФ-Черноземье» об интересном и необычном мире шахмат.

«Мы все – одна семья»

АиФ: – Хотелось бы вначале узнать немного о Вас. Как Вы решили заняться шахматами? Что Вас на это подтолкнуло? Сложно ли было выходить на профессиональный уровень?

А.Р.: – Увлечение появилось давным-давно, в моем детстве. В Советском союзе шахматы были очень популярны, и многие ими занимались. В шесть лет меня научил играть мой дядя, а, потом, так получилось, что из моих многочисленных занятий спортом остались только шахматы. Но, по сегодняшним меркам, я начал заниматься довольно поздно – в десять лет. Для сравнения: сейчас проводятся Чемпионаты мира и Европы до восьми лет. Хорошо это или плохо не знаю, но ситуация кардинально изменилась. Большую роль в становлении меня, как шахматиста и личности сыграл мой тренер – Михаил Александрович Кислов.

Я достаточно быстро стал одним из сильнейших в Воронеже и России юниоров, попал в юношескую сборную России – это все во времена СССР. После окончания ВГУ остался тренером в Воронежской шахматной школе и дальше занимался только шахматами.

АиФ: – Вы, наверное, постоянно заняты игрой, обучением, а чем еще увлекаетесь?

А.Р.: – По большому счету, конечно, все, что я делаю, связано тем или иным образом с шахматами. Есть международная шахматная организация – ФИДЕ, которая существует с 1924 года. В ней идет классификация по следующим линиям: игрок, тренер, судья, организатор. У меня по всем четырем категориям есть звания, по трем – максимальные – международный арбитр, международный гроссмейстер, международный организатор и только как тренер я – тренер ФИДЕ, то есть существует еще одна ступень, которая пока не покорилась. Кстати, интересно было узнать, есть ли такие люди, которые имеют максимальные звания по четырем направлениям, выяснилось, что есть только один – это Эфстратос Гривас из Греции. Так что получается, что я второй. Почти как Брежнев: у него было четыре звезды, а у меня – три с половиной шахматных.

АиФ: – Что отличает шахматы от других видов спорта?

А.Р.: – Каждый турнир и каждая партия обсчитываются, поэтому легко расставить спортсменов в рейтинге. На чемпионатах обычно две секции – «Открытая» и «Женская». В первом случае женщины могут играть среди мужчин, а вот мужчинам нельзя играть в женском турнире. Такая вот дискриминация (смеется, – прим. авт.) Шахматы – это социальный вид спорта. Здесь неважно, сколько тебе лет – восемь или восемьдесят, любой может сесть за доску. Ни рост, ни вес, ни пол, ни на что не влияет. У ФИДЕ есть такой девиз: «Мы все – одна семья». В шахматы можно играть онлайн, из разных уголков Земного шара, в чем также их серьезное преимущество перед другими видами спорта.

АиФ: – А Вам поступали предложения играть за другую страну? И согласились бы Вы?

А.Р.: – Я играю более 40 лет. Конечно, после распада СССР стало проще выезжать за границу. По моим подсчетам, я играл более чем в 30 странах мира. Предложений играть за другую страну не поступало, но приходилось играть за различные клубы в Германии, во Франции, в Швейцарии. Количество отъездов у меня равняется количеству приездов, чему я, безусловно, рад. Я с большим удовольствием выезжаю, но и с еще большим удовольствием возвращаюсь. Более двух лет я работал тренером в Арабских Эмиратах, и, думаю, этого вполне достаточно.

«Дело Навального» больше похоже на заказ

АиФ: – Популярны ли шахматы в современном мире?

А.Р.: – Одним из основных проектов Международной шахматной федерации является программа «Шахматы в школе». Если шахматы придут в школы на всем земном шаре, то совершенно очевидно, что их популярность резко возрастет. Сейчас количество играющих, по оптимистическим оценкам, в районе полумиллиарда, а по пессимистическим – в десять-двадцать раз меньше. Шахматы, тем не менее, безусловно, развиваются. В России, в целом, определенный регресс, но у нас серьезные шахматные традиции. В Азии сейчас шахматный бум. Особенно – в Индии. Также можно отметить Китай, Вьетнам, Иран. В Иране шахматы были запрещены долгое время, сейчас там они развиваются колоссальными темпами. Но, прежде всего, шахматы популярны в Индии – оттуда, кстати, и чемпион мира. У меня было несколько учеников из Индии, они рассказывают, что там на первом месте крикет, а на втором – шахматы. В Европе тоже есть достаточный интерес к шахматам. Интересная статистика – во Франции каждый четвертый член шахматной федерации – женщина. Еще ключевая страна – США. Есть фонд Гарри Каспарова, в школах популярны шахматные классы. Шахматы – один из основных инструментов развития интеллектуального развития. В ряде стран шахматы являются обязательным предметом в школе. Кстати, это не так однозначно: обязательные ли это должны быть уроки или лучше в качестве факультатива.

АиФ: – Некоторые говорят о проблеме «читерства» – мошенничества – на чемпионатах. Встречали ли Вы такое на своей практике? Каково Ваше отношение к этой проблеме?

А.Р.: – Это связано с развитием компьютера и мобильной связи. Сильнейшие программы очень быстродействены – они пересчитывают варианты с большой скоростью. Получается, что один человек потратил всю жизнь, чтобы научиться играть в шахматы, а другому помогает компьютер. Это, действительно, проблема современных шахмат. Таких случаев много. Я тоже играл с одним таким игроком – в Арабских Эмиратах. Но там проблема в том, что национальная одежда покрывает у них все тело, и еще у них местные люди, в некотором смысле, «неприкасаемые». Мы – шахматисты – можем понять, в каких случаях тот или иной ход – это человеческое решение, а, в каких, – компьютерное. Допустим, в шахматах есть правило: конь должен стоять в центре или ладья должна занимать открытую линию. Чем шахматист сильнее, тем он знает большее количество законов и умеет ими пользоваться, а компьютер просто «тупо» все пересчитывает. На значимых турнирах игроки сдают мобильные средства при входе в зал. Были случаи, когда люди прятали эти «шпионские вещи» в прическе, в очках. У нас, в первую очередь, соревнование мозгов. Поэтому читерство – одна из основных проблем шахмат.

АиФ: – Сейчас все говорят о «деле Навального». Как Вы относитесь к политике? А к ситуации в стране в целом?

А.Р.: – Последние дни общался с несколькими гроссмейстерами из западной Европы, услышал одно и то же: «Как-то нехорошо у вас там». В целом, я тоже с этим согласен, но у меня такая точка зрения: чтобы говорить уверенно о чем-то, нужно обладать достаточной информацией. Если человек где-то что-то слышал, но информацией не обладает в полной мере, то говорить, что должно быть так и только так – это неправильно. То, что я слышал и читал, позволяет мне думать, что эта ситуация больше похожа на заказ. Но мое мнение не может быть безапелляционным. Гарри Каспаров недавно принял решение не возвращаться в Россию, он жестко относится к режиму в стране, а, с другой стороны, Анатолий Карпов, который до Каспарова был чемпионом мира, наоборот, является депутатом государственной Думы. Два великих шахматиста и каждый из них по-разному оценивает ситуацию в России. Они – шахматные короли, гении, но слепо соглашаться с их мнением в других областях жизни вряд ли правильно.

3 из 1500 гроссмейстеров мира – воронежцы

АиФ: – Есть ли у Вас, как у шахматиста с мировым именем, какой-то рецепт успеха?

А.Р.: – Безусловно, в шахматах есть набор факторов: логическое мышление, память, здоровье и другие, которые необходимы для достижения успеха. Но шахматы – точно такое же соревнование и в каждой партии идет настоящая борьба. Если характер не соответствует, то, при всем при том, что у вас могут быть яркие способности, но вы ничего не сможете достигнуть – требуется спортивный характер. Вы играете с противником, здесь идет жесткая борьба идей, борьба за каждую клетку доски, где соперник делает все возможное, чтобы разрушить ваши планы и создать вам свои козни. Раньше бытовало мнение, что шахматы – это триединство: спорт, наука и искусство. Но сейчас, очевидно, что спортивная составляющая явно превалирует. Сложность шахмат еще в том, для того, чтобы их понять, требуется достаточно много времени. И поэтому шахматы никогда не достигнут такой популярности, как футбол и хоккей. Кстати, на сегодняшний день, в мире около 1500 гроссмейстеров – полвека назад их по пальцам можно было пересчитать. В России, ведущей шахматной стране мира, примерно 200 человек, из них 3 – в Воронеже.

АиФ: – Интересно, а только человек с математическим складом ума может играть? Или у гуманитариев тоже есть шанс?

А.Р.: – Шахматы, в определенном плане, родственны математике. Чаще всего так и бывает – если у человека хорошо с математикой, то у него и к шахматам будут способности. И наоборот (я, например, тоже закончил математический факультет). Но сказать, что происходит именно так и никак иначе – было бы ошибкой. К примеру, Алехин – первый русский чемпион по шахматам: прекрасно знал языки, право, но у него не было особых способностей к математике. Поэтому здесь не всегда есть взаимосвязь.

АиФ: – Какие основные фестивали по шахматам проходят в России?

А.Р.: – Уже 17 лет я являюсь директором Воронежского Международного шахматного фестиваля. Страна огромная, турниров много, но наш – один из самых заметных. Есть крупнейший фестиваль в Москве, который проходит в январе, там играет свыше полторы тысячи человек. Осенью в Петербурге традиционный «Мемориал Чигорина» собирает много участников и сильный состав. Есть Мемориал Нежметдинова в Казани, там обычно много детей участвует. А за Уралом, пожалуй, самый известный шахматный фестиваль ежегодно проходит в Томске.

Смотрите также:

• Пятикратная чемпионка мира по тхеквондо мечтает дойти до девятого дана →
• Счастливые моменты: Паралимпийцы сражаются за своё место в жизни →
• Современный эталон красоты →