В этом году исполняется 90 лет с тех пор, как в Советском Союзе прошли первые успешные испытания реактивного снаряда. Судьба отечественной реактивной артиллерии оказалась тесно связана с Воронежем – здесь на заводе имени Коминтерна впервые стали производить легендарные установки «Катюша». Но сейчас к гордости примешивается горечь: новую эпоху заслуженный завод так и не пережил.
Под соломенной крышей
Завод «Рихард-Поле» появился в Воронеже в 1915 году – его эвакуировали из Риги из-за наступления немцев. Предприятие было совсем небольшим: коллектив насчитывал 381 рабочего, механический цех состоял из 12 старых станков, а крышу литейного цеха покрывали соломой. Завод изготавливал литьё, паровые котлы и деревообрабатывающие станки.
Предприятие тяжело пережило разруху в годы Гражданской войны – большинство рабочих-латышей вернулось на родину. В 1922 году завод получил новое название – в честь III Коммунистического интернационала – и перешёл на выпуск оборудования для пищевой промышленности и сельского хозяйства.
Но, пожалуй, самая известная страница истории завода связана с Великой Отечественной войной и производством «Катюш». Чертежи пусковой установки БМ-13 поступили на предприятие перед началом войны, а 22 июня была поставлена задача срочно начать выпуск. Справиться было непросто.
«Уже в июле необходимо было изготовить 30 боевых машин, а в августе – сто, – писал Пётр Федин в книге «Воронежская «Катюша». – Однако завод не был готов к такой коренной перестройке всей работы. Прежде всего, не было металлообрабатывающих станков нужной длины. На экстренном совещании у главного инженера решили: удлинить столы станков своими силами».
Не хватало и рабочих: в первые дни войны с завода на фронт ушли около 400 человек. Но уже 27 июня были выпущены две первых реактивных установки. Сразу выяснилось, что заужены расстояния между направляющими балками: во время залпа реактивные снаряды могли бы задеть друг друга. Сборщики срочно, за несколько часов устранили недостаток.
Выйдя из ворот завода, тщательно закамуфлированные «Катюши» отправлялись в Москву своим ходом: доставлять их по железной дороге было невозможно из-за частых налётов немецкой авиации. Автоколонны шли под охраной, было строго запрещено останавливаться в населённых пунктах и на заправках. Горючее везли с собой, короткие остановки делались только в открытом поле и негустом лесу.
В июле различные узлы установок стали производить и другие предприятия Воронежа: заводы им. Калинина, Ленина, Дзержинского, «Электросигнал». Производство шло по военному графику – круглые сутки.
«Андрюша» родился на Урале
В сентябре фронт уже приближался к Воронежу. На заводе был создан полк народного ополчения, который в случае необходимости должен был встать на защиту города. Каждый день большие группы рабочих отправлялись рыть траншеи и противотанковые рвы.
А в октябре, когда боевые действия развернулись совсем близко, вышел приказ об эвакуации завода на восток – куда именно, известно не было. Рабочие демонтировали станки, оборудовали товарные вагоны под теплушки: делали нары и устанавливали печки-времянки. О том, где предстояло жить и работать, коллектив узнал уже в пути – в конце ноября предприятие стало разворачиваться под Свердловском, где стояли сорокаградусные морозы, и стало частью завода «Уралэлектромашина».
На первых порах семьи рабочих завода имени Коминтерна приютили жители ближайшего посёлка, постепенно начали строиться новые деревянные дома. Рядом выделили участки под огороды.
Сотрудники завода продолжали уходить на фронт – за станками их сменяли женщины и дети. Предприятие освоило новый вид продукции – миномёты. А в 1944 году к «Катюше» присоединился «младший брат» – «Андрюша»: тяжёлая реактивная установка БМ-31, стрелявшая 300-мм фугасными снарядами.
Домой рабочие вернулись только после Победы – первый эшелон с людьми и оборудованием отправился 31 мая 1945 года.
Эпоха варварства
В мирное время завод перестроился на производство экскаваторов. За 60 лет было произведено более 45 тысяч экскаваторов различной модификации, а также землеройно-фрезерные и бурильные машины, краны, погрузчики, сельхозтехника.
В 90-е годы вместе со всем воронежским машиностроением предприятие погрузилось в кризис. При советских объёмах в 1190 экскаваторов в год в начале 2000-х производство едва достигало 40 машин. И всё же предприятие вполне могло бы жить – экскаваторы под маркой «ВЭКС» до сих пор востребованы, – если бы не лакомый участок земли в 24 га рядом с центром города.
События развивались по классическому для той эпохи сценарию рейдерского захвата. От конфликта лихорадило весь город. Рабочие, месяцами не получавшие зарплату, бастовали, объявляли голодовки, силой держали в кабинете конкурсного управляющего. Но никакие протесты коллектива и акционеров не помешали распродать завод по частям за сущие копейки. Тем более что распродажу объявило тогдашнее региональное руководство. Причём под самым благородным предлогом: чтобы пригласить профильного инвестора, который скупит участки и восстановит производство.
Так на площадку заманили Кировский завод из Санкт-Петербурга. Предполагалось, что он наладит выпуск тракторов. Но в итоге в собственности Кировского завода оказалась лишь малая часть площадей. А многие участки и помещения остались оформлены на разные фирмочки – «Эко-строй», «Актив», «Родник».
Понятно, что ни о каких планах по восстановлению производства речь уже не шла. Ещё бы, ведь заводское имущество можно было сдать в металлолом за сотни миллионов рублей. Так, в один из зимних морозных дней внезапно оказалась выключена заводская котельная. В результате ценное оборудование мгновенно пришло в негодность.
В 2009 году завод перестал существовать. Цеха потрошились варварски: срезалось всё – от мостовых кранов до кабелей. Зайдя на территорию завода, то здесь, то там можно наблюдать унылый пейзаж, словно предназначенный для съёмок триллера-антиутопии. Окна разбиты, сквозь проломы в крыше бывшие цеха заметает снег и заливают дожди, повсюду растут кучи мусора. По мнению экспертов в области индустриальной недвижимости, шанс возродить завод упущен безвозвратно. К тому же часть территории уже застроена многоэтажками.
Время развала
«Завод можно было сохранить, - считает секретарь совета ветеранов завода им. Коминтерна Клавдия Старцева. - У нас был секретный 21-й цех, где выпускали БТРы. Ведь они и сегодня нужны. Да и экскаваторы наши работали и пользовались спросом в 50 странах мира. Можно было наладить выпуск тракторов и другой техники.
Наши люди долго боролись. После того, как перестали платить зарплату, работники выходили перекрывать улицу. Несколько человек собрались в красном уголке и объявили голодовку. Дошло до того, что люди стали терять сознание. Приехала «скорая», и врач нам сказал: «Если не прекратится голодовка, на следующей неделе будете выносить трупы». Вот так люди переживали за родной завод!»
«То было время развала. Были лица, заинтересованные избавиться от конкурента. Ведь у завода был пакет заказов более чем на 10 лет вперёд. Были налажены связи более чем с 20 странами – туда отгружалась готовая продукция, - говорит депутат Андрей Рогатнев. - Жильё было ликвиднее, чем импортозамещающая продукция. Тех, кто предпринял захват, интересовал не завод как таковой, а перспективная строительная площадка. В неё и превратили предприятие. Мы боролись за мощное, конкурентное, востребованное производство. К сожалению, мы были в неравных условиях с теми, кто уничтожил завод».
«Волосы трещали от жара!» Ветеран о разрушенном фашистами Воронеже 
Свекла вместо конфет и одна фуфайка на всех. Как жили дети во время войны 
Приказано выжить (29.10.2014)