Австрийская театральная компания Liquid Loft привезла в Воронеж свою экспериментальную постановку «Идеальный сад». В течение часа на сцене Камерного театра снимали сюрреалистичное кино, танцевали, разговаривали на разных языках и уничтожали еду всеми возможными способами.
Жизнь после плесени
«Представление называется «Глубокая тарелка» - это часть серии шоу «Идеальный сад», посвященного искусственному раю, - рассказал режиссер и хореограф Крис Харинг. - В этом представлении мы представляем сцену в виде тарелки. Танцоры начинают с обеда в стиле барокко, который снимают на камеру в режиме реального времени и транслируют видео на большой экран. Действие происходит параллельно на столе и на экране. Ощущение микро- и макрокосмоса одновременно».
Драматург и сценограф проекта Томас Елинек рассказал, что работа над «Идеальный садом» ведется уже три года. И вначале французский художник-скульптор Мишель Блази создал в нескольких городах сады из органических материалов. Например, в Зальцбурге появился сад из лапши и чечевицы со скульптурами из пены и туалетной бумаги. На воронежскую сцену австрийцы привезли мини-сад в виде фруктово-овощного натюрморта. Причем, необычные «декорации» выращиваются самим декоратором прямо в репетиционной студии. И все бы ничего, вот только по задумке часть плодов должна быть гнилой и покрытой высокохудожественной плесенью.
«С нашими растениями нам приходится гастролировать, а вот гнилые овощи - местного производства. Наш райдер иногда приводит техников в шок. Мол, купите еду и дайте ей сгнить, - рассказал Крис Харинг. - Мишель Блази много работает с цветами, которые появляются в природе в результате разложения. Ведь все эти мушки и червячки - это жизнь после смерти. Ведь смерть неизбежна. Разложение, гниение органического материала – это часть художественного процесса».
Язык как музыка
Интересно, что все артисты компании Liquid Loft – из разных стран. Пластика их постановок часто бывает привязана к национальной культуре тех или иных танцоров. В театре проводят настоящее исследование, пытаясь отыскать связь языка тела и разговорного языка.
«Очень интересно наблюдать, как шведские и русские танцоры работают с японскими и итальянскими, и как их языки сказываются на пластике. В процессе работы мы делаем аудио и видеозаписи того, как танцоры говорят на родных наречиях. И используем их в разработке пластики и визуального ряда», - объясняет Томас Елинек.
«Мы часто говорим, что тело в хореографии – это музыкальный инструмент. Когда мы не понимаем язык, мы слышим его как музыку», - говорит Крис Харинг.
Упор в этом исследовании делается именно на разговорный язык – неотточенный, импровизированный, полный микроошибок, которые и делают речь каждого человека уникальным.
«Нам кажется, что эти маленькие речевые помарки создают характер. Во времена барокко было модно ставить мушки или пририсовывать себе небольшие изъяны, чтобы создавать узнаваемый образ».
Три реальности
Немым героем постановки была видеокамера, которая летала по сцене в руках танцоров и создавала сюрреалистичные миры на большом экране. По словам и режиссера, и драматурга, они не ставили перед собой задачу создать мультимедийный перфоманс. Необычные ракурсы, ночная съемка и видеоэффекты помогли сделать обычный экран проектора порталом в иные реальности.
«Постановка – это еще и фильм в режиме онлайн, который создается непосредственно в момент хореографического действия. Движение тел, танцы, декорации по-своему отражаются на видео, - объяснил Крис Харинг. - И мы имеем три параллельные вселенные – танец, стол как пейзаж и экран как космос. Публика может выбрать степень приближения, переключая свое внимание на один из уровней».
«Нам дождь не помеха». Британский оркестр выступил в воронежском парке 
«Писатель по знакомству». Алексей Иванов о вдохновении и «законах онлайна» 
«Вызов для зрителя». Как воронежцы отреагировали на сюрреализм «Из глубины»