Кругом обман
Ирина Лазарева, АиФ: Владимир Иванович, почему на воронежском рынке так много фальсифицированного мёда?
Однажды во время круглого стола я обратился к представителю Роспотребнадзора с вопросом, до каких пор фальсификат будут производить в России и везти из–за рубежа? Представитель ведомства вскочил, как ужаленный, и сказал: «А у нас нет никаких прав на это!». Вот и получается, что на местах не могут отделить мух от котлет.
– А чем опасен фальсификат?
– Меня спрашивают: «Есть ли в Воронежской области смертельные случаи после употребления в пищу фальсифицированного мёда?» Говорить об этом надо гипотетически, потому что доказать этот факт очень сложно. В России более 20 заводов производят фальсификат, два из них – в Воронеже.
К вкусовым добавкам люди привыкают, и правильный мёд уже никому не нужен. Был случай, когда мой коллега подарил натуральный мёд профессору из Санкт–Петербурга и услышал в свой адрес нелицеприятные слова, мол, что за «г» вы мне прислали! Вкус и запах натурального хлеба, мяса, молока, мёда – исчезают. Люди их не помнят.
Приравняли к свиньям
– Пчеловодство как бизнес крупных производителей погибает. С чем это связано?
– Юридически свой статус крупных производителей мёда в России сохранили несколько хозяйств. Это Красная поляна в Сочи, где занимаются выведением новых пород пчёл, производство в городе Рыбном Рязанской области. Есть новые предприятия в Перми, Калуге. В Башкирии и на Алтае стремятся развить промышленные пасеки. Но в целом по России эти пасеки разрушены. В советские годы были озабочены нефтяной трубой и переделом крупных промышленных предприятий, поэтому пчеловодство ушло в тень. И сложилась парадоксальная ситуация: вы мне задаёте вопросы по пчеловодству, а в России его просто нет. Де–факто – есть, де–юре – нет с тех пор, как Ельцин наложил вето на закон «О пчеловодстве», засунул его под сукно.
Есть региональные законы – например, «О пчеловодстве в Воронежской области», а в министерстве сельского хозяйства отрасли «Пчеловодство» нет – в министерстве пчелой занимается департамент животноводства. До недавнего времени пчелу относили к растениеводству. В московском институте ветеринарии, где занимаются пчёлами, их изучают на кафедре мелких животных. Видите, что творится? Насекомое приравняли к крупному рогатому скоту и свиньям!
В Воронежской области даже нет такой специальности – пчеловод. Раньше были учебные заведения в Острогожске и Анне, где учили этому, а теперь их нет. В Башкирии, например, мёд – это имидж республики. А у нас отношение к пчеловодству плёвое. Отсюда и всё остальное. Пчеловодство – это искусство, смесь многих профессий. Этим не может заниматься человек неграмотный. В Воронежской области около 20 тысяч пасечников, но многие не хотят себя так позиционировать.
– Почему?
– У нас есть пчеловоды, которые держат промышленные пасеки в Богучарском, Россошанском, Новохопёрском и других районах. Например, Игорь Сущенко – очень грамотный человек, у него около полутысячи пчелосемей. На Западе же один человек может содержать более тысячи. Для многих это фантастика. Но это возможно благодаря технологиям, которых у нас в большинстве случаев нет. Наши смотрят на всё это, как на космос – изучают, а на лице недоверие. Мы отстали. Пчёлы тысячами гибнут от химикатов, никто не обращает внимания! Рынок сбыта у нас никакой. Так что причин быть пасечником намного меньше, чем им не быть.
Отдать за бесценок
– А как у нас работает рынок сбыта?
– Украина весь мёд в прошлом году продала Европе, а у нас продажи за границу просто мизерные. Пчеловоды не хотят отдавать мёд за бесценок. В прошлом году литр мёда для заграничных оптовых покупателей стоил 35 рублей. В этом году он подороже, так как был неурожайный год. Скачок стоимости примерно в три раза! Такого не было 20 лет. Кстати, купить мёд до нового урожая в России было проблематично, а в Воронеже – наоборот. Наш регион занимает первое место в стране по производству мёда, но этот продукт россияне практически перестали есть, а вот сахар скупают мешками. По три литра мёда берут в основном люди пожилого возраста.
– Раз в России мёд не пользуется спросом, неужели сложно найти покупателей за рубежом?
– Приведу пример. Три года назад мы пригласили на международный форум делегацию из Германии, они хотели оптом закупать у нас мёд. Объём закупок – сто тонн в месяц. Но им нужно было знать, насколько мёд качественен. По Евростандарту требовалось проверить продукт по 16 показателям, а у нас на тот момент было узаконено только 4 (на данный момент уже 14). За проверку мёда из Воронежа, Липецка и Белгорода нам пришлось заплатить 170 тысяч рублей. Для рядового пасечника это грабительская сумма! Мы сделали пробы, но с поставщиком так и не сработались – немцы предложили за килограмм мёда 1 евро, тогда он стоил 40 рублей. Это неприемлемо. Но кстати, на данный момент удалось снизись цену анализов.
– А почему бы не поставлять мёд в школы?
– Да, но работники образования боятся, что мёд вреден и аллергичен. А чипсы и другая гадость школьникам полезна? Был эксперимент – в Белгороде дети каждое утро съедали по 20 граммов мёда. Никто не отравился, никому плохо не стало. Более того, если есть мёд регулярно, заболеваемость в пиковый период у детишек снижается на 5–7%, у подростков – до 10%, у взрослых – и того выше.
Нужно пропагандировать мёд как лекарство – он вылечит нас без побочных эффектов. Но мы же торопимся, нам же надо на работу, вот и пьём антибиотики, чтобы встать на ноги за несколько часов. Если бы я был министром сельского хозяйства, я бы, образно выражаясь, начинал чистить рыбу не с хвоста, а с головы. Но у нас жёсткая вертикаль власти, при которой без команды сверху никто ничего делать не будет.
Молоко на вредность. Как отличить натуральный продукт от фальсификата? 
Украинское мясо и мед не пустили на прилавки воронежских магазинов 
Жужжите на здоровье! Что за ценный продукт тамбовского производства? 
Несладкая жизнь пчеловода 
Сампурский деликатес