Глядя на современную хореографию, мы пытаемся считать сюжет или эмоциональный посыл, то есть воспринимаем действо с позиции зрителя, но что такое танец для исполнителя?
По пути развития
Юлия Горшкова: Что привлекло Вас в современном танце?
Ольга Белоглазова: Позволю себе сузить вопрос и говорить не о современном танце вообще, а о contemporary dance как отдельном направлении современного танца. В нем и привлек, и привлекает до сих пор, особый подход к движению, которое рассматривается не с точки зрения формы, а с точки зрения содержания, которое раскрывается через идею импульса как источника движения. Этот танец очень красив для меня, потому что максимально естественен, наполнен жизнью и очень индивидуален. Меня восхищает, когда танцор движется самобытно и подобен животному или растению в своих движениях, когда танец его не истощает, а наоборот, наполняет. До contemporary dance я занималась джаз-модерном и современным танцем (тогда еще не было разделения его на отдельные направления), но для меня важнее говорить не о конкретных течениях, а о людях, которые их преподавали и заряжали нас своей творческой энергией.
– Как приняли решение обратиться к преподаванию?
– Это хороший и очень полезный вопрос для меня. Я занялась преподаванием, чтобы развиваться. Ты занимаешься у одного преподавателя, растешь до определенного уровня, начинаешь тянуться к большему, едешь на мастер-классы, фестивали, наполняешься, изменяешься и... чтобы двигаться дальше, идешь преподавать. Вспоминается анекдот на эту тему: «Сколько можно тебе объяснять, уже я все понял, а ты все никак».
– Насколько, по Вашему мнению, в Воронеже развит contemporary dance?
– Уровень развития contemporary dance у нас невысокий. Но, отвечая на вопрос, я бы сделала акцент на том, что contemporary dance в нашем городе все-таки развивается: увеличивается и количество преподавателей, и тех, кому интересен этот танец. С радостью хочу рассказать о том, что прошлым летом общими усилиями мы (преподаватели нескольких студий Воронежа) организовали и провели первый в Воронеже фестиваль contemporary dance, после чего объединились в сообщество Procontemporary, в рамках которого реализуем различные проекты. Мы рассказываем о том, что происходит в нашем городе, знакомим с мировыми современными хореографами, организовываем мастер-классы, словом, развиваем тему contemporary dance в Воронеже и параллельно развиваемся сами. А что мешает, или замедляет, развитие? Банально, но отсутствие финансовой поддержки и, конечно, своей школы, которая готовила бы профессиональных танцоров и педагогов contemporary dance. Приходится ездить, приглашать мастеров из других городов - это нормально, но трудно, требуется мощный временной и финансовый ресурс. Это скачкообразное, прерывистое, а потому и замедленное развитие.
«Усердие, интеллект и чуткость»
– Как часто Вы занимаетесь современным танцем? Как проходят ваши занятия?
– На данный момент я нахожусь в декретном отпуске и провожу занятия в рамках своих танцевальных проектов раз в неделю. Если есть возможность, посещаю мастер-классы и творческие лаборатории других преподавателей в нашем городе. Свои занятия я начинаю с разминки, направленной на мышечный разогрев и растяжку, затем даю развивающие упражнения, которые помогают перевести внимание на внутренние импульсы и начать двигаться, слушая их, стать более свободными в своих движениях. Далее мы выполняем творческие задания в рамках той темы, которую исследуем в проекте. Накопленный материал анализируется, отрабатывается и ложится в основу танцевальной композиции.
– Что необходимо для того, чтобы танец получился?
– Чтобы танец случился, родился, нужно вдохновение, мощный внутренний импульс, потребность зачем-то обратиться к танцу, к движению. А получился ли он? Вопрос более сложный и субъективный. Важно работать с техникой, со своим телом, но не менее важно работать с содержанием, своим состоянием. Наверное, чтобы танец получился, важно наполнить его смыслом.
– Какие качества должны быть присущи танцовщику?
– Самое главное, мне кажется, это любовь к движению на каком-то глубинном уровне, когда ты не можешь без танца, а в целом, пригодится все: и усердие, и интеллект, и чуткость.
Исследование себя и пространства
– Несколько Ваших проектов подразумевают творческую лабораторию. Чем Вас привлекает этот формат?
– Творческая лаборатория сейчас мне очень интересна, в ней много привлекательного. Это пространство для эксперимента, исследования, игры и творчества. Очень здорово начинать процесс, когда ты не знаешь, каким будет его конец, идти на занятие с вопросом, а не ответом. Такой формат активизирует тебя, потому что ты все время находишься в процессе поиска или выбора. Всегда есть возможность выйти за собственные рамки, удивить себя, открыть что-то новое, также можно поделиться полученным опытом с другими участниками и вместе обогатиться. Это совместный творческий процесс, который выстраивается группой постепенно, основываясь на ее энергии и ресурсе.
– Ваш новый проект посвящен исследованию отношений между музыкой и танцем. Есть ли какие-то требования, которые предъявляются к музыке для contemporary dance? Может ли танец рождаться и существовать без музыки?
– По моим ощущениям, в contemporary dance нет никаких требований к музыке, это личный выбор каждого. Выбор не только музыки, но и отношений с ней. У кого-то на занятиях музыка звучит как фон, кто-то, наоборот, идет за музыкой. Как раз в рамках своего проекта я хочу опробовать различные варианты отношений с музыкой, прочувствовать их в движении и сделать определенные выводы. А может ли танец существовать и рождаться без музыки? Я думаю, да! (если говорить о музыке как о чем-то внешнем). Но что это за танец, в чем его особенность? Вот, что интересно, и мне хочется обратиться к этой теме на лаборатории.
– Что бы Вы посоветовали начинающим танцовщикам?
– Начинающим танцовщикам посоветую только продолжать, продолжать с радостью и удовольствием!
Путешествуя с наукой. Что делал воронежский учёный в Китае? 
Кино на вынос. О современных фильмах и предпочтениях воронежцев 
«Первого места девочки не займут», – куряне о выступлении сестёр Толмачёвых 
Александр Чуксин: Рваться вперёд и при этом быть в панцире 
«Мы работали по сто концертов в месяц». Почему не стареет группа «На-На»?