Фермер Валерий Вакуленко рассказал, какие печальные последствия для его бизнеса и для него лично произошли после того, как им, по его мнению, заинтересовалось руководство области А когда он попытался жаловаться в правоохранительные органы, то сам оказался в тюрьме.
Конфликт с властями
– Валерий Михайлович, как вы начинали свой бизнес?
– В 1988 году я создал первый в нашей области сельскохозяйственный кооператив – в селе Стригуны Борисовского района. Тогдашний первый секретарь Белгородского обкома КПСС Алексей Пономарев выделил нам 300 га очень истощённой земли. Позже мы заключали договоры аренды земли с колхозниками, которые имели земельные паи. Мы успешно занимались производством нетелей, свиней и растениеводством.
– Как удалось восстановить истощённые земли?
– В кооперативе мы восстановили истощённые земли тем, что первое время, год–два, 30–40% площадей находились под паром. После этого урожай стал 60–70 ц с гектара. В селе Новоалександровка – изначально это был 4–й производственный участок колхоза им. Ленина – мы начали создавать базу. Когда все колхозы стали разваливаться, в том числе колхоз им. Ленина был объявлен банкротом, – наш кооператив, напротив, развивался очень хорошо. Техники было в 3–4 раза больше, чем в других хозяйствах, поэтому уборка и посевная проходили в разы быстрее.
– С чего начался конфликт с властями?
– В начале января 2005 года губернатор со свитой приехали на наш недостроенный молочно–товарный комплекс по откорму крупного рогатого скота (КРС), который еще в августе 1999 года приобрела моя компания у арбитражного управляющего развалившегося колхоза им. Ленина (копия договора купли–продажи есть в редакции). Но в регистрационной палате эту мою собственность не зарегистрировали, а документы, которые я подал в регистрационную палату, впоследствии полностью исчезли. Даже квитанцию, что я сдавал документы на регистрацию, мне тогда не выдали. Мне кажется, таково было указание властей региона.
Губернатор во время визита высказывал возмущение по поводу нерационального использования площадки приобретённого мной комплекса по откорму КРС. Всего на этом комплексе было 27 объектов, и за 8 недостроенных корпусов из них мне тогда предложили 10 млн рублей, хотя их реальная стоимость была раз в десять больше. Мне разъяснили, что эти корпуса нужны региону под свиноводство. А позже цену сбавили и вовсе до миллиона рублей, но я не согласился. К тому же у нас были свои планы по развитию этого производства.
Однако, не желая ссориться с губернатором и его окружением, я тогда ответил, что подумаю. Проходит несколько недель, и вдруг мне звонит мой заместитель и сообщает, что его не пускают на комплекс. Я приезжаю и вижу, что там уже стоит чужая охрана, названия ЧОП я не запомнил. Мне стало понятно, что за этим рейдерским захватом стоят люди, которым нужны эти корпуса.
Я написал заявление в прокуратуру и РОВД. И началась «война».
На неделю на недостроенном комплексе прекратился демонтаж корпусов, который уже организовали рейдеры. Но потом опять начались прежние действия: демонтировали все восемь корпусов. И прокуратура, и милиция безрезультатно проводили дознание.
Про кучи мусора
– Но ведь начальник УВД был на вашей стороне?
– Вначале да. Но потом, я уверен, на него начали оказывать давление, которое он не выдержал и развернул все показания против меня. Это был уже 2007 год. Ко мне отправили для проверки налоговую инспекцию, у них было конкретное задание – выявить нарушения. И, конечно, нашли недоимку. Арбитражные суды возбудили процедуру банкротства. А полиция впоследствии возбудила уголовное дело по ст. 199 УК РФ «Уклонение от уплаты налогов и сборов с организации». Уголовное дело, как известно – лучший метод забрать собственность. Мне насчитали 960 тыс. рублей налога на прибыль ещё за 2004 год, которые я якобы не уплатил.
События стали развиваться бурно. Я написал в 2007 году официальное заявление в Москву в МВД, СК при Генпрокуратуре, администрацию президента, требуя возбудить уголовное дело против губернатора Савченко, его заместителя Зотова и главы Борисовского района, которые, по моему мнению, были главными инициаторами рейдерского захвата моего имущества. Местные правоохранительные органы писали мне официальные отказы. Сейчас Зотов – глава крупнейшего агрохолдинга Белгородской области, часть которого дислоцируется на базе моего комплекса. По моим заявлениям в Генпрокуратуре и МВД в Москве отменили 12 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела против губернатора, которые вынесли белгородские правоохранители.
Когда все это достигло пика, мне стали анонимно угрожать физической расправой, по деревне стала ходить милиция и брать показания у селян, что я якобы торгую наркотиками и незаконно храню оружие. Мне пришлось уехать в Харьков, а затем в Москву, где я побывал во всех структурах, вплоть до ФСБ. К слову, по моему уголовному делу о рейдерском захвате был допрошен и губернатор Савченко, и он отверг факт захвата имущества комплекса, только сообщил, что дал указание своему заместителю Зотову и главе района Давыдову создать совместно с моей компанией свинокомплекс. Но затем он уточнил в своих показаниях, что на недостроенном комплексе были кучи строительного мусора, и якобы там могло что–то завалиться и подавить людей. Это подтвердили «многочисленные свидетели», всего около 10 человек. Они в один голос утверждали, что это были заброшенные и полуразрушенные строения, часть которых потом была демонтирована, а часть перестроена.
Следователь следственного комитета при прокуратуре Белгородской области Воронин проделал громадную работу в 2008 году. Но по его работе также было выдано постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (копия постановления есть в редакции).
По выявленной налоговиками недоимке в 960 тыс. руб. и по факту возбуждённого уголовного дело по ст.199 «Неуплата налогов » в 2009 году меня в Москве арестовали сотрудники УВД Белгородской области. Отвезли в Белгород. 6,5 месяцев я провёл в СИЗО. Ни разу при этом не вызывали на допрос к следователю. В итоге дали год лишения свободы. Я отсидел 10 месяцев.
Спрашивается, для чего нужна была вся эта травля и реальный срок по статье, за которую никто никогда не сидел в нашем регионе? Я думаю, для того, чтобы потом можно было объявить: этот негодяй Вакуленко обливает руководство региона грязью, чтобы прикрыть свои тёмные делишки.
Ради дохода
– Чем вы занимаетесь в последнее время?
– Я вышел на свободу в январе 2010 года. У меня был заключён договор с людьми – пайщиками по аренде земли на 25 лет. Люди до сих пор не расторгли договор со мной об аренде этих земель. На сегодняшний день моя компания не ведёт хозяйственную деятельность, потому что земли находятся у крупнейшего агрохолдинга области, который возглавляет бывший замгубернатора. Сейчас я хочу вернуть землю и вернуть убытки, возродить своё хозяйство.
– Как вы думаете, кому и зачем всё это было нужно?
– Я думаю, меня преследовали не из–за желания изъять моё имущество, а затем его разорить, а затем, чтобы за его счёт нажить ещё больше денег из федерального бюджета. Личные доходы Зотова, как депутата облдумы, судя по официально опубликованной декларации, приближаются к миллиарду рублей. Я уверен, что моё имущество отъяли власти, чтобы заявить официально, в Москву, что недвижимость комплекса построена с нуля за 1,5 млрд рублей в чистом поле. Отнятые у меня сооружения были заложены как недвижимый залог, под получение субсидированного банковского кредита под 14% годовых. Государство из федерального бюджета субсидирует ¾ этой суммы. В итоге, по моим подсчётам, истинные получатели доходов обогатились на сумму около 3 млрд рублей казённых денег.
Мой пример – не единственный: похожая участь постигла ещё одно хозяйство у нас по соседству, где тоже была молочно–товарная ферма. А ведь сегодня наиболее актуально стоит проблема возрождения молочной отрасли. Но и то хозяйство, и наши корпуса были переделаны в свинокомплексы, которые, в отличие от МТФ, приносят прибыль почти сразу. Вот главное объяснение моей истории.
Старина и современность. Как им сосуществовать без ущерба друг для друга? 
Утонувшая белгородская церковь. Была ли она в действительности? 
Курский бизнесмен обманут бывшим депутатом? 
Дом вверх дном. Как «выносят» наши непостроенные дома 
Кому жертвуем? Что скрывается за добрыми делами