Примерное время чтения: 14 минут
5040

Один день в Донецке. Как сегодня идет мирная жизнь в ритме разрывов

Иван Логинов / АиФ

Депутат  горсовета Белгорода Ярослав Сидоров повез адресную гуманитарную помощь в Донецк – она пришла из Германии от русской женщины, уехавшей туда несколько лет назад. В посылке были медикаменты, продукты и вещи. Ярослав Николаевич не впервые поехал с гуманитарной миссией в Донецк, город,  который уже полтора года живет под постоянными обстрелами вооруженных сил Украины. На этот раз его сопровождал корреспондент «АиФ-Белгород».

Через блокпосты

Пасмурным утром, загрузив четыре коробки с гуманитарной помощью в автомобиль, мы отправились в сторону Воронежской области. Откуда уже через Ростовскую область добрались до автоперехода «Успенка», который находится на границе с Донецкой областью. Естественно, в России по дороге не было никаких проблем. Не возникли они и на границе. Российские пограничники и таможенники досматривали нас даже тщательнее, чем  ополченцы ДНР. Возможно, сказался тот факт, что номера на автомобиле у нас российские, как и паспорта,  а к россиянам в ДНР отношение самое доброжелательное.

Территория самопровозглашенной республики встретила нас непривычной после российских деревень темнотой: нет ни фонарей, ни света в окнах, потому что нет жителей, во многих домах окна заколочены –  люди вынуждены были уехать. Дороги разбиты, и езда по ним во мраке просто опасна. Власти прилагают максимум усилий, чтобы отремонтировать их после обстрелов, поэтому воронок нет даже в Дебальцево, где шли ожесточенные бои летом 2014 года. Но по многим трассам ездила бронетехника, и потому дорожное полотно все-таки изрядно повреждено. Покрыть их новым асфальтом не хватает средств. 

Мы пробыли в Донецке сутки, и все это время звук орудийной стрельбы не прекращался. И почти каждый «бах» означал чью-то прерванную жизнь. Поэтому дончане не спрашивают, кто стреляет: наши или «укропы». Им и так понятно - стреляют по всем без разбора, по их домам, детям, по едва начавшейся мирной жизни.

Утро в Донецке. Фото: АиФ/ Иван Логинов

Первый блокпост нам попался на въезде в Донецк. Из мрака и дождя фары вдруг выхватили бетонные блоки, из-за которых появился человек в плащ-палатке, с автоматом на плече. Ополченец помахал рукой, требуя остановиться и выключить фары. Они слепят глаза, мешая стрелять в случае необходимости, и делают любого человека на блокпосту отличной мишенью для снайпера. Проверив наши документы, узнав, что я журналист, что мы везем гуманитарную помощь, ополченец разговорился. Он предупредил об опасности диверсионных групп, особенно в рощах, откуда могут обстрелять авто с включенными фарами. И сказал, чтобы мы не вздумали заходить в лес,  где можно напороться на растяжку. Во время боев их ставили и ополченцы, и вооруженные силы Украины (ВСУ), а сейчас у республики нет пока возможности прочесать всю территорию, чтобы их обезвредить. Выяснилось, что сам ополченец из Мурманска, доброволец, воюет почти год. Пожелав нам удачи, он пропустил нашу машину и указал, как ехать дальше.

 Через пару километров возник другой блокпост. Его охраняли бывшие бойцы «Беркута», вступившие в ополчение. Они оказались более суровыми ребятами. Когда мы стали объяснять, что заблудились в темноте, а наш навигатор не показывает дороги Украины, ополченец жестко поправил, что это территория ДНР и к Украине не имеет никакого отношения. Он тоже проверил наши документы и рассказал, что сутки назад под Старобешево, которое находится недалеко от Донецка, диверсанты ВСУ зарезали двух ополченцев. Преступников пока не поймали, а потому они могут обстрелять нас из «зеленки».

Боец «Беркута» включил свой навигатор и указал нам точный маршрут движения. Ярослав Николаевич, как самый опытный, уже трижды побывавший на воюющем Донбассе, вел переговоры с ополченцами. На передней панели его машины прикреплен флажок Новороссии. Это знак всем жителям Донбасса, что мы приехали их поддержать, а не просто  как ротозеи или туристы.

Спустя 12 часов дороги мы въехали на улицы Донецка. Вопреки ожиданиям,  никаких явных разрушений мы не увидели. Донецк производит впечатление обычного мирного города.

Но если остановить авто, выключить двигатель и прислушаться, то можно услышать, как вдалеке, а порой и совсем рядом, гремят взрывы. Мы пробыли в Донецке сутки, и  все это время звук орудийной стрельбы не прекращался. И почти каждый «бах» означал чью-то прерванную жизнь. Поэтому дончане не спрашивают, кто стреляет: наши или «укропы». Им и так понятно  -  стреляют по всем без разбора, по их домам, детям, по едва начавшейся мирной жизни. Кто будет искать виновных в нарушении минских соглашений? Мы – не миссия ОБСЕ, но мы знаем, что вооруженные силы Украины стоят под Донецком - и они стреляют. Я слышал это своими ушами. При этом миссия ОБСЕ на территории работает, один из их автомобилей попался нам по дороге.

Автомобиль миссии ОБСЕ
Автомобиль миссии ОБСЕ Фото: АиФ/ Иван Логинов

Не вздумайте ехать дальше по улице - накануне там шел стрелковый бой. Увидят «укропы» машину с российскими номерами – могут шмальнуть из гранатомета.

Большинство дончан относятся к «укропам»  - только так, с чувством некоей брезгливой жалости, они называют теперь своих бывших соотечественников, перешедших в АТО. И для этого у них есть все основания: ведь никто из украинцев-участников АТО не может вразумительно объяснить, за что они воюют? Российских военнослужащих в Донецке мы не видели, несмотря на уверения западных СМИ. Добровольцы есть, они вместе с ополченцами защищают Новороссию.

Жизнелюбие дончан

Утром мы поехали в министерство информации самопровозглашенной республики, где было необходимо получить аккредитацию, чтобы вести фото и видеосъемку в Донецке. За полтора года в городе повидали немало провокаторов, диверсантов и корректировщиков огня, маскирующихся под журналистов. А потому официальная аккредитация в официальных органах ДНР - мера необходимая и для собственной безопасности. Человек с фотоаппаратом в руках настораживает рядовых горожан, и они могут запросто побить самочинного корреспондента, а потом вызвать спецназ министерства госбезопасности.

На входе в высотное здание, где сосредоточены министерства ДНР, на охране стояли ополченцы. Просмотрев паспорт и журналистское удостоверение, охранник попросил меня выложить все металлические предметы и пройти через рамку металлоискателя, после чего мне выписали временный пропуск и впустили внутрь. Разве это не беспечность для воюющей республики? В Белгороде в некоторые вузы пропускают только по паспорту. А в ДНР удостоверение корреспондента АиФ открывает все официальные двери. 

Девушка Оксана, выдавшая мне аккредитацию, поинтересовалась: о чем я собираюсь писать? Я ответил, что о жизни обычных дончан.

«Если хотите попасть в зону боевых действий - необходима другая аккредитация, - сказала Оксана -  Ее надо подождать около суток».

Мешать на передовой занятым войной людям я не хотел. Поэтому через 15 минут вышел из здания с «обычным» удостоверением. Перед уходом я пожелал всем девочкам из министерства остаться живыми и невредимыми, и, судя по тому, как засияли их глаза, понял, что это лучшее, что можно пожелать людям, которые ежедневно подвергаются риску быть убитым миной или снарядом. Смерть здесь привычна, как утренняя поездка в трамвае на работу, - почти у каждого погибли родственники, или знакомые, или соседи.

Новобранцы ополчения едут на учебные стрельбы
Новобранцы ополчения едут на учебные стрельбы Фото: АиФ/ Иван Логинов

Из центра города мы направились в Петровский район Донецка – передовая находится от него примерно в километре. Как ни странно, прохожих там оказалось даже больше, чем в других районах столицы Донбасса. Нам встретились дорожные рабочие, которые укладывали новые бордюры на улицах, не ремонтировавшихся со времен СССР. Здесь мы увидели следы обстрелов,  разрушенные частные дома и магазины, сожженный храм Иоанна Кронштадского, который восстанавливали рабочие. К нам подошел ополченец. Увидев у меня в руках фотоаппарат, попросил документы. Вот тут и пригодилась аккредитация.

«Не вздумайте ехать дальше по улице - накануне там шел стрелковый бой, - сказал он. – Увидят «укропы» машину с российскими номерами – могут шмальнуть из гранатомета».

В Петровском районе война совсем близко, а потому лучше «не дергать смерть за усы». Мы послушали ополченца и поговорили с рабочими, которые отстраивают храм Иоанна Кронштадского. Средства на восстановление собрали в Питере, точнее в Кронштадте, офицеры и рядовые морской пехоты. Каменщик Дмитрий уверенно заявил, что «укропа» скоро прогонят до самого Киева, а храм нужен, чтобы люди молились и верили, что Бог им помогает.

Внутри храма идут восстановительные работы
Внутри храма идут восстановительные работы Фото: АиФ/ Иван Логинов

Во дворе храма стоит посеченный осколками памятник воину-освободителю нашей страны от немецко-фашистских захватчиков. Ему, бедному, досталось и от нынешних украинских нацистов. Но храм возрождается, как и сам Донецк.

Фото: АиФ/ Иван Логинов

Хлеб, колбаса и водка

ДНР и ЛНР недавно перешли в рублевую зону. Меня удивили цены на местных продуктовых рынках - они почти такие же, как в Белгороде, и это странно для израненной воюющей республики. Хлеб, например, стоит 18-20 рублей. Единственное, что дешевле - спиртное и сигареты. Бутылка водки, которая стоит в Белгороде 230 рублей, в Донецке - всего 76, причем она качественнее, чем в России. Хотя, скажу честно, пьяных на Донбассе я почти не встречал.

Здесь есть организация «Народный контроль», которая имеет право лишить предпринимателя патента на торговлю, если он необоснованно завысил цену на продукты. Я видел передачу донецкого телевидения об их рейде: хозяйка одного из ларьков оправдывалась за то, что колбаса у нее на прилавке стоила на 30% дороже, чем она получала ее на оптовой базе. Ей объяснили, что в условиях военного времени нельзя наживаться на народной беде и обдирать дончан. Ведь средняя пенсия и зарплата у многих - около 2,5 тысяч рублей в месяц, а тот, кто получает 10 тысяч рублей, считается состоятельным горожанином.

Но люди все равно возвращаются.

«Еще недавно дворы многоэтажек пустовали. А сейчас смотри, сколько автомобилей припарковано», - говорит Ярослав Сидоров, когда мы привозим груз по назначению. Не удивительно: люди хотят жить в родном городе, несмотря на обстрелы.

Когда-то тут был магазин
Когда-то тут был магазин Фото: АиФ/ Иван Логинов

Юные сепаратисты

В донецких школах учатся по российским учебникам. И идеология поголовно «сепаратистская». Десятиклассница Аня, дочка Вадима, которому мы адресно доставили германскую «гуманитарку», мечтает поступить в один вузов России и уверена, что в будущем Донбасс, как и Крым, присоединится к России. Те же чаяния же показал и последний соцопрос в ДНР.

К слову, Вадим – бывший беженец. Летом 2014 года, в период интенсивных обстрелов, он вывез жену и детей на несколько недель в Белгород.

«Возле дома тогда рвались мины, я сидел в кухне в углу, обнимая сына, и ждал, что вот сейчас и в нас попадет, а старшая дочь была с матерью в подвале», - вспоминает он.

Гуманитарке в семье Вадима, конечно, рады, теперь они обязательно поделятся этой помощью с соседями и друзьями. Доходы у них небольшие. Когда-то Вадим занимался авторемонтом и жил неплохо, но сейчас почти нет заказов, приходится торговать на рынке запчастями к авто.

Мы уезжали из Донецка 14 ноября – в этот день в Горловке прямым попаданием снаряда была убита семья мирных жителей, погибли дети – годовалая девочка и шестилетний мальчик.

Мы проезжали и печально известный Иловайск. Дороги в этом полуразрушенном городе оказались отремонтированы. Не совсем качественно, но не хуже, чем дороги в Алексеевском районе нашего региона, по которым мы возвращались обратно в Белгород. 

Оцените материал
Оставить комментарий (2)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах