В февральские дни 1942 года в Белгороде произошла чудовищная трагедия – немецко-фашистские оккупанты сожгли заживо и расстреляли около 1700 белгородцев на камышитовом заводе. По прошествии 74 лет на этом месте не установлено никакого мемориального знака.
О трагедии на камышитовом заводе в своё время писал известный белгородский исследователь, историк, краевед Александр Крупенков – светлая ему память! Сегодня мы приводим его публикацию 2012 года, размещённую на сайте «Летопись Белогорья». Александр Николаевич не раз сетовал, что молодое поколение почти ничего не знает об этом страшном событии, произошедшем в Белгороде.
«Спастись никому не удалось…»
…Это произошло 5 февраля 1942 года. К чудовищной акции гитлеровцы и полицаи тщательно готовились. Комендант Белгорода Зауэр отдал распоряжение свозить за город, в село Пески, арестованных местных жителей. Ранним утром к старинному дому на углу улицы Бакунина (ныне 50–летия Белгородской области) и Ворошилова (ныне проспект Славы), где находился один из главных фашистских застенков – «кацет», начали подъезжать большие грузовые машины. Во дворе собралось много фашистов и полицаев с собаками. Из подвалов они начали выводить заключённых.
В этой страшной тюрьме содержалась и Тамара Савицкая с малолетним сыном. Эта русская женщина была замужем за евреем Семёном Лившицем. В 1937 году у них родился сын Лёва. Проживали они в центре города по улице Красина. Когда в октябре 1941 года фашисты заняли Белгород, все семьи евреев были взяты на особый учёт. Однажды поздно вечером в дом нагрянул полицай Мамаев с напарником. Семёна в это время дома не было. Тогда полицаи арестовали его жену с четырёхлетним сыном и бросили в подвал «кацета». Фашисты обещали Тамаре сохранить жизнь, если она откажется от сына, но она с негодованием отвергла такое предложение.
Когда гитлеровцы начали загонять людей в машины, к воротам тюрьмы подбежала пожилая женщина. Это была мать Тамары. Она попыталась подойти к дочери и внуку, но фашист резко оттолкнул её прикладом автомата. Машины тронулись. Мать Тамары бросилась за ними и бежала из последних сил, пока они не скрылись из виду.
Машины взяли курс по направлению к Северскому Донцу, к расположенному за рекой небольшому предприятию по переработке и сушке камыша. Прибыв на место, полицаи прикладами стали выталкивать людей из машин. В толпе обречённых на мученическую смерть были в основном старики, подростки, женщины с детьми, тяжело раненные военнопленные. Людей прикладами стали загонять в сараи. Тех, кто сопротивлялся и не хотел идти, пристреливали на месте. По переполненным людьми сараям фашистские изверги открыли огонь.
Раздались душераздирающие крики и плач. От тесноты убитым некуда было падать. Они стояли прижатые теми, кто ещё был жив. Матери своими телами прикрывали детей в надежде, что спасут их от пуль. Но спастись не удалось никому. Заколотив досками двери сараев, полицаи облили их нефтью и подожгли.
На противоположном берегу Северского Донца стояла убитая горем мать Тамары, которую фашисты не пустили через мост. Увидев огромное пламя за рекой, она в исступлении закричала: «Это дети мои горят!» И потеряла сознание.
На следующий день гитлеровцы снова пришли на место своего злодеяния. Они увидели, что многие трупы не догорели, принесли на пожарище резину, разбросали по грудам тел, облили бензином и подожгли. Несколько суток горели резина и трупы. Над городом и близлежащими сёлами стоял чёрный дым и удушливый запах сожжённых тел. Через две недели по приказу гитлеровцев полицаи забросали недогоревшие трупы землёй.
Евреев убивали семьями
В Государственном архиве Белгородской области хранится документ – «Список белгородцев, сожжённых на камышитовом заводе, во время немецко–фашистской оккупации». В нём перечислены 90 человек – только жители Белгорода. В скорбном списке – супруги Бронштейн, семья Шнайдерман из шести человек, Пелагея Михайловна Борзова, её 3–летний сын Боря и 5–летняя дочь Маша, Валентина Варшавская с двумя детьми, семья Якубович: 28–летняя Александра, 16–летняя Надежда, 14–летняя Лида, 9–летняя Тамара и двухлетний Витя, многие другие. Погибли в пламени сельские жители Белгородского района, военнопленные и беженцы. Их фамилии, к сожалению, остались неизвестными.
Без памятника
В 1960–1980–х годах общественность Белгорода, ветераны Великой Отечественной войны неоднократно обращались к властям с просьбой увековечить память белгородцев, сожжённых на камышитовом заводе. Их просьбы рассматривались, но памятник на месте трагедии так и не был установлен. В 1997 году на улице Речной открыли часовню–киот Казанской Божией Матери в память мирного населения, сожжённого на камышитовом заводе. Однако находится эта часовня совсем не на том месте, где произошла трагедия.
В юбилейном 2015 году тема памятника жертвам трагедии на камышитовом заводе вновь поднималась. На сайте народной экспертизы белгородка Анна Москвитина предложила к 75–летию трагедии всё–таки открыть мемориал на правильном месте. 75–летняя годовщина трагедии будет ровно через год, в феврале 2017 года. Прислушаются ли власти?
Утонувшая белгородская церковь. Была ли она в действительности? 
Белгородский краевед воспроизводит на компьютере Белгород XVII века 
Узникам концлагерей пришлось повзрослеть слишком рано 
Закалённая войной 
«Здравствуй, папа!» Как дочь через 73 года нашла пропавшего в войну отца