Вторая курская Надежда: что не пускает талант на телевидение?

Курск, 19 марта – АиФ-Черноземье

От сохи в Париж

АиФ: – Надежда Евгеньевна, вы отправились покорять Москву сразу после школы. Не страшно было?

Н.К.: – Нет. Что там страшного, когда молод и абсолютно уверен в том, что у тебя всё будет нормально и всё, что ты захочешь, сбудется?! Слава богу, что это у молодости есть: когда ты молодой, тебе ничего не страшно. Ты не оглядываешься назад, ты идёшь только вперёд. Когда я приехала поступать в музыкальное училище, я даже не знала, что такое нота «до», что такое нота «ре». Класс уже был набран. На экзамене я спела неидеально - мне поставили тройку. Но педагог меня заметил и принял. Конечно, видно было, что девочка приехала с периферии - куда от этого денешься. Изначально я немножко стыдилась: и одета не так, хотя я старалась… Был педагог, который надо мной всё время подтрунивал. Я делала ошибки в написании музыкальных терминов, потому что я их не знала. Но у меня был и защитник – Коля Синицин. Он как-то встал и сказал: «Ирина Романовна, я вас прошу больше над Надей не издеваться». И она прекратила. На третьем курсе я уже пела в ансамбле «Россияночка». И вот начинаются занятия, а я на гастролях. Ирина Романовна спрашивает: «Где Крыгина?». А ей говорят: «Она уехала на гастроли в Париж». Она: «Ну надо же. От сохи - и уже в Париж». А когда я уже заканчивала музучилище, она даже извинилась за то, что издевалась. И правильно делала: это закаляет.

АиФ: – Трудно ли сегодня народному таланту пробить себе дорогу?

Н.К.: – Талантливому человеку всегда было трудно. Наше поколение родилось в эпоху какого-то безвременья: коммунизм закончился, социализм не пришёл. Мы все пораненные. Только раньше всё решал талант, а сейчас – в большей степени деньги. Если за тебя заплатили, ты будешь известным. Но единицы всё же пробиваются. В СССР была правильная политика: там если делался певец, то это был Певец. Вспомните коллективы тех времён: разве кого-нибудь из них можно обвинить в бездарности?

«Я не Дон Кихот»

АиФ: – Часто востребованность определяется тем, готовы ли люди за это платить. Можно ли народной песней заработать на кусок хлеба? А с маслом?

Н.К.:– Я не богатый человек, конечно, но и не голодаю. Зарабатываю только своим голосом и своей песней. Значит, песня русская нужна. Я часто бываю в жюри на конкурсах народных исполнителей и могу с уверенностью сказать: талантов у нас много, они не разлетелись. Только нам не уделяется время в СМИ.

АиФ: – В своё время вы пели в ансамбле с Надеждой Кадышевой. Сейчас она заслуженная артистка России, а вы - народная. Почему для Кадышевой на телевидении нашлось место, а для вас нет?

Н.К.: – Они в своё время попали в «обойму». Возможно, это были какие-то денежные вложения. Но я этого не видела, поэтому наговаривать не могу. И всё-таки песни, которые поёт Надя, запела вся страна. Это были талантливые песни. Моё отсутствие на экране отчасти можно объяснить и невостребованностью серьёзного жанра – классической русской песни. Я несу ту песню, родоначальницей которой была Надежда Плевицкая. К сожалению, многие слабо представляют себе, что это такое. Хотелось бы сделать 10 – 15-минутную передачу о народной песне и народной музыке, с представлением певцов и музыкантов: пару слов, две-три песни... Я думаю, что рейтинг у этой передачи был бы сумасшедший. Но это никто не собирается выпускать. А я не Дон Кихот, чтобы с этим воевать.

«Зыкиной хотели угодить»

АиФ: – Есть такое мнение, что дорогу к популярности вам перегородила Людмила Зыкина... Какой-то период вас боялись звать на концерты, приглашать на мероприятия...

Н.К.: – После смерти Виктора Гридина (мужа Людмилы Зыкиной, потом – Надежды Крыгиной. – Ред.) у нас получилось недоразумение, это раздули СМИ. Я готовила вечер памяти Гридина не с её ансамблем «Россия» (в котором знаменитый виртуоз проработал немало лет. - Ред.), а с оркестром Осипова. Это Людмилу Георгиевну очень оскорбило. Она пришла в коллектив и сказала, что Крыгина делает вечер памяти, «чтобы там никого не было». Мне это передали. Я об этом рассказала в СМИ. Сказала я и то, что Гридин меня любил, что у нас роман начался раньше, чем Людмила Георгиевна думала и т. д. В общем – стечение дурацких обстоятельств. После этого многие дороги для меня действительно были закрыты. Но я не думаю, что Людмила Георгиевна давала какие-то специальные установки на это. Просто её уважали, боялись, поэтому хотели всячески угодить.

АиФ: – Ведь вас же ещё обвиняли и в том, что вы увели Гридина у Зыкиной... Вас винили и в его смерти...

Н.К.: – Какая-то симпатия между мной и Гридиным пробежала, когда меня стали приглашать выступать в ансамбль «Россия». Но я даже и мысли себе не позволяла, чтобы какой-то роман закрутить. А потом всё пошло, поехало. Судьба, видно. Они тогда уже с Зыкиной были не расписаны, но поддерживали отношения: делали видимость, что у них есть семейная пара. Хотя её уже давно не было: и он ей не нужен был, и она ему. Но творческий союз существовал. Виктор к Людмиле Георгиевне действительно очень хорошо и тепло относился. Я ни разу не слышала, чтобы он сказал что-нибудь негативное о ней. Причём до смерти мужа мы нормально общались с Людмилой Георгиевной. Она звонит: «Надя, здравствуй, позови, пожалуйста, Виктора», я звала.

Много всего было сказано и по поводу выпивки. Все прекрасно знают, что Гридин умер от гепатита С, причём заразился, когда с Зыкиной на гастроли ездил. Если бы у него это выявили вовремя, он бы по сей день был жив, ещё и поил бы всех. Но сделали так, что я во всём виновата. Я пережила непростое время...

АиФ: – Потом вы всё же помирились?

Н.К.: – Да. Я ей звонила, с 80-летием поздравляла, букет передавала. Меня, конечно, на эти торжества никто не приглашал. Потом ещё в гримёрке вместе встречались, разговаривали. Людмила Георгиевна – великий человек, великая женщина... Такой она осталась в моей памяти.

Смотрите также:

• Сергей Волчков: «Если петь пустоту – ты вокалюга, как бы красиво ни звучал» →
• Об особенностях «ударной» профессии →
• Леди Осень →