Орёл, 21 мая – АиФ-Черноземье
В эти дни Василия Михайловича Онищука трудно застать дома. Кадровый офицер, полковник в отставке, прошедший военными дорогами от Сталинграда до Берлина, он сегодня едва ли не самый молодой здравствующий фронтовик Орла, активный член Совета ветеранов Железнодорожного района.
Надев свой парадный мундир, на котором рядом с орденами Славы, Красной Звезды, медалью «За оборону Сталинграда» разместились около тридцати боевых и юбилейных наград, старый солдат встречается с молодёжью...
Возьмите меня на войну!
Тревожным летом 1942 года подростки одного из детских домов Кубани решили сбежать на фронт. Был с ними и 14-летний Вася Онищук, который, благодаря занятиям с шефами из соседней воинской части, освоил несколько военных специальностей.
Решили добраться до ближайшей станции, а там с любым воинским эшелоном - на передовую. Только облюбовали состав, началась бомбёжка. Мальчишки – врассыпную, а Василька (так его называли почти до самого Берлина) кто-то втащил в теплушку.
– Возьмите меня на войну, я много чего умею делать, – обратился он к лейтенанту.
– А сколько тебе лет, герой?
– Семнадцать, – отступая в полутьму теплушки, соврал паренёк.
Офицер ещё не успел принять решение, а из глубины вагона солдаты уже несли для него одежду, обувь, котелок...
Здесь каждый дом – передовая
Во время налёта на эшелон под Дебальцево он в первый раз увидел войну. От рёва моторов, грохота и огня взрывов можно было потерять рассудок... За считанные минуты не стало ни станции, ни эшелонов, ни части, в которую его зачислили. Только к вечеру живые соединились в ближайшей роще и несколько недель пробирались на юг. Не один раз – с боями.
В Махачкале отряд расформировали. Десять бойцов получили приказ сопровождать две баржи с боеприпасами в Астрахань. В команду одной из них добровольцем пошёл Василёк.
– До Астрахани дошла только наша баржа, вторую фашисты потопили, – вспоминает фронтовик.– Но здесь нас ждал новый приказ: доставить груз до места назначения. И буксир пополз вверх по Волге, к Сталинграду.
Шли только ночью, днём прятались в камышах, потому что река обстреливалась с самолётов. Подросток тогда впервые увидел такой цвет воды – словно в ней растворили марганцовку. Тем летом Волга была красной рекой - так много в ней было крови. На всём пути навстречу барже плыли обломки судов, ящики, бочки, трупы...
– Сталинград узнали издалека – по длинному, в десятки километров зареву. Трудно было представить, что в этой сплошной полосе огня могут быть живые люди. Но они были, нас встретили, и под нескончаемым обстрелом мы до рассвета разгрузили баржу. Правда, в уже пустой буксир попал тяжёлый снаряд, и возвращение в Махачкалу для меня стало невозможным.
Василия привели в подвал одного из домов, дали винтовку, объяснив, что в городе каждый дом, вернее, то, что от него осталось, – это передовая.
– В нашем сохранились части перекрытий и лестница. Патроны берегли – стреляли только прицельно. Немецкие снайперы охотились не только за нашими офицерами, но и отстреливали медсестёр и бойцов, доставлявших в подвалы бачки с похлёбкой. Тех, кто умирал от полученных ран в здании, хоронили в подвале, под слоем щебня и мелкого строительного мусора...
Ночные хулиганки
О девушках-лётчицах Василий услышал едва ли не в первый же день. Фашисты называли их ночными ведьмами, армейская газета – ночными ласточками, а защитники Сталинграда любовно – хулиганками. Поднимет лётчица самолёт на предельную для него высоту, заглушит мотор и бесшумно снижается к нужной цели. Достигнет, вместе со стрелком вручную бросит тяжёлую мину и улетит. Пока фрицы опомнятся, её и след простыл.
– А один случай «хулиганства» я наблюдал сам. К декабрю 1942 года горючего не хватало ни фрицам, ни нашим танкистам. И вот что придумали девушки: заливали солярку в молочные бидоны, ставили их на второе место в самолёте и садились рядом с танковой колонной. Танкисты быстро опорожняли тару, закидывали её обратно, цепляли за тросы телеграфный столб и очищали небольшую взлётную полосу. И «хулиганка» улетала за новой порцией горючего. Без всякого прикрытия сзади...
Нашим бойцам помогали не только с неба. Все дни обороны в Сталинграде работал завод по ремонту танков. Люди здесь и жили, в подвалах цехов. Был случай, когда в только что отремонтированную машину прямо у ворот завода попал вражеский снаряд. Рабочие оттащили машину в цех, залатали и снова отправили в бой...
«Рус, меняю автомат на валенки!»
– К зиме в Сталинград стала поступать благотворительная помощь – продовольствие, боеприпасы, а также ушанки, полушубки и валенки. Те фрицы, что к тому времени выжили, теперь стали бояться не только наших пуль, но и морозов. Из занятых ими домов уже не доносилось наглое: «Рус, Вольга, буль-буль». Теперь они были вынуждены выучить более длинную фразу: «Рус, меняю автомат на валенки!».
Ну, а что было потом, знает каждый: миф о непобедимой гитлеровской армии развенчали. Такие, как Василий Онищук. 2 февраля 1943 года в плен сдались более 200 тысяч фашистов. Им предстояло позорное шествие по Москве, а Василька ждали фронтовые дороги. Своё 15-летие он отметил уже бойцом разведроты, с которой дошёл до Берлина.
Что хранят воспоминания? 
Участник боёв за Воронеж о страхах, героизме и справедливости 
Убит непобеждённым. Как русский солдат сдержал немецкую танковую колонну 
22 июня, ровно в 4 часа... 
Бился с самураями и нацистами. Как задонский монах прошел три войны