Участник боёв за Воронеж о страхах, героизме и справедливости

Воронеж, 27 января – АиФ-Черноземье

В преддверии 70-летия освобождения города от фашистских захватчиков мы встретились с человеком, который имеет к этому событию непосредственное отношение. Пётр Немцев, полковник в отставке, не понаслышке знает, чего стоила героическая борьба за Воронеж.

АиФ: – Пётр Васильевич, сколько вам было, когда началась война?

П.Н.: – Я родился 26 ноября 1923 года, значит в июне 41-го мне шёл 18-й год. Война меня застала в Сталинграде. Там я проходил практику от воронежского механико-технологического техникума пищевой промышленности. Узнав о нападении фашистов, мы, воронежские студенты, срочным порядком отправились домой. Но добираться пришлось долго, поскольку расписание поездов было нарушено. 

АиФ: – Наверное, хотели пойти на фронт?

П.Н.: – Меня призвали 27 октября 1941 года, но поскольку существовала опасность, что японцы вступят в войну против Советского Союза, направили поначалу на Дальний Восток, в район города Ворошилова-Уссурийска. На границе я пробыл два месяца, а по истечении этого времени меня вызвали в штаб части и предложили стать курсантом 2-го Владивостокского пехотного училища. И хотя училище было двухгодичным, проучиться в нём пришлось лишь четыре месяца. В конце апреля обстановка на фронте ухудшилась, немцы приближались к Воронежу. И вот нас собрал начальник политотдела и сказал: «От вас, товарищи курсанты, поступило огромное количество заявлений о переводе в действующую армию. Мы, руководство училища, сами принять такое решение не можем, поэтому хотим написать письмо товарищу Сталину с просьбой училище расформировать и направить его личный состав на Воронежский фронт». 

Ответ от Сталина пришёл буквально через пять-десять дней. Иосиф Виссарионович дал согласие направить курсантов на фронт, не присваивая им офицерских званий. Нас объединили в 248-ю отдельную курсантскую бригаду и буквально в первых числах мая 1942 года погрузили в эшелон.

АиФ: – В расформированном училище было много воронежцев?

П.Н.: – Кроме моих земляков, там учились ребята и из других областей Черноземья. Так что получается – нас направили в родные края. Эшелону дали «зелёную улицу», поэтому, если на Дальний Восток мы добирались месяц, то на фронт прибыли всего за семь дней. Выгрузились ночью на станции Елец. Трое суток двигались пешим ходом вдоль фронта в сторону Воронежа, а точнее в Землянский район, что примерно в 40 км. Прошли километров 100 и с ходу, опять же ночью, заменили в окопах 121-ю стрелковую дивизию. Она была сильно измотана в боях – в каждой роте у них оставалось по 4-5 человек, а наша бригада подошла в полном составе – три стрелковых батальона, в каждом из которых около 700-800 бойцов. 

Когда мы заменили эту дивизию, почти сразу вышел приказ без всякой подготовки наступать на Воронеж. Нам поставили задачу освободить сёла Озерки, Лобово, идти в сторону Большой Трещёвки. Наступали вдоль правого берега Дона, чтобы отрезать отход немецких войск из Воронежа.

АиФ: – Вас сразу бросили в самое пекло. Не было страха, паники?

П.Н.: – Мы были необстрелянными солдатами-курсантами и, по сути, не знали, что такое война. Но скажу откровенно, что во время наступления ни у кого из нас не было паники, что меня, мол, убьют. Не было мысли, что вот кого-то убило, поэтому нужно беречься. Было с точностью до наоборот – человек, шедший рядом с тобой, погибает, а ты всё равно идёшь дальше выполнять задачу. В нашей бригаде преобладало стремление во что бы то ни стало войти в Воронеж, освободить свой родной город. Под таким девизом мы и шли в бой. 

АиФ: – Какое самое яркое воспоминание с тех времён?

П.Н.: – В первый же день наступления, когда мы освободили село Озерки, погиб наш командир роты, и командование принял политрук Антонов. Его ранило в руку, и он с перевязанной рукой, держа её на бечёвке нательного крестика, шёл вместе с нами в боевом порядке. Чтобы освободить свои родные места от захватчиков, люди не жалели жизни.

Под грифом секретности

АиФ: – Где закончили войну и чем занимались после?

П.Н.: – Победу встретил под Прагой в звании старшего лейтенанта. К тому времени я был награждён тремя орденами Отечественной войны I и II степени и 27 медалями, в числе которых медаль за взятие Будапешта. После войны два года учился в военно-политическом училище Ленинграда, затем служил в космических войсках, которые дислоцировались в Капустином Яре Астраханской области. В июне 1955 был направлен на космодром Байконур в качестве старшего инструктора по оргпартработе политотдела космодрома. В январе 1973 года уволился из армии по возрасту и выслуге лет. 

АиФ: – Получается, становление космических войск шло на ваших глазах…

П.Н.: – Со многих событий того времени сегодня снят гриф секретности. Например, в Капустином яре под руководством Сергея Королёва мы испытывали первые в стране баллистические ракеты. Запускали ракеты и по Аральскому морю, тренировались в точности стрельбы. 

С 47-го года космические войска возглавлял маршал артиллерии Митрофан Неделин, наш земляк. Он погиб на космодроме Байконур в результате взрыва ракеты. Её сконструировал не Королёв, а Михаил Янгель, и в тот злополучный день ракету готовили к первому пуску. Она была уже на парах, как вдруг прогремел взрыв. Это случилось 24 октября 1960 года. Когда ракета взорвалась, 200 тонн горючего, которым она была заправлена, разлетелись по всей площадке, и люди, находившиеся там, сгорели заживо. Тогда погибло 150 человек, среди них и Неделин. Долгое время существовала официальная версия о том, что он погиб в результате авиакатастрофы.

По счастливой случайности в той катастрофе спасся только начальник космодрома, генерал-майор Герчек. Перед запуском ракеты Неделин отправил его на КПП, но и там его достало: у Герчека обгорело всё лицо и 50 % тела. Но он выжил и продолжал работать после выздоровления.

АиФ: – Как думаете, сегодняшнее отношение к ветеранам со стороны государства справедливо?

П.Н.: – Сейчас ветеранам уделяется большое внимание. Нас не забывают. На фронте я был трижды ранен и сегодня, как инвалид войны 2-й группы, фактически получаю три пенсии: как участник войны, как инвалид и как военнослужащий. Так что на государство не обижаюсь. Единственное, что меня гнетёт, так это то, что я остался в одиночестве. Жена умерла, у дочерей свои семьи. Одиночество – самая главная моя беда.... 

Смотрите также:

• Бился с самураями и нацистами. Как задонский монах прошел три войны →
• Сталинградская битва глазами её участника →
• Как женщины защищали Отечество? →