Полковник запаса Леонид МИЩЕНКО - разведчик Великой Отечественной войны, участник трёх Парадов Победы (1945, 1995, 2000 гг.) накануне Дня защитника Отечества поведал корреспонденту "АиФ-Орёл" о своих трагических боевых буднях.
В оккупации
- Как для вас началась Великая Отечественная война?
- В тот день мы с другом пасли лошадей недалеко от нашей деревни Пирьково, которая находится недалеко от Ельни, близ Смоленска. Ночью два ближайших аэродрома "взлетели на воздух" от бомбёжки немецкой авиации. Моему другу оторвало ногу. Тогда всех мужчин мобилизовали на фронт, а женщин, детей и стариков, кто мог хоть чем-то помочь (в том числе и меня), отправили на оборонительные работы. Мы пилили лес, строили блиндажи и укрепления, копали траншеи, а ещё практически каждый день хоронили убитых...
Мне было всего 16 лет, и в действующую армию меня не брали. Тогда я пошёл на хитрость и в красноармейском билете исправил год рождения на 1923-й. А так как людей катастрофически не хватало, меня приняли в спецгруппу и направили в Загорск для изучения военного дела.
На поле брани
- В январе вам, в числе ещё 24 ветеранов, вручили памятный знак "70 лет битвы за Москву". Расскажите о вашей войне под Москвой.
- Когда немцы подошли к Москве, нас из Загорска по тревоге собрали и увезли под Наро-Фоминск, где меня зачислили в 21-ю Московскую ополченческую дивизию 33-й армии. Выдали нам по винтовке и по 25 патронов на каждого, и 2 февраля 1942 года бросили в бой. Но уже через четыре дня мы оказались в окружении под Вязьмой и Ельней. Первый кавалерийский корпус почти полностью прорвался, а мы, организованные в роты и полки, собирали всё, что можно использовать: сливали горючее с разбитой техники в бутылки и фляжки, выворачивали карманы убитых. Каждый патрон на вес золота был. Только переодевшись в немецкую форму, нам с другом удалось чудом вырваться из этой адской мясорубки.
- Леонид Митрофанович, за время войны вы получили три ранения и контузию, за что были награждены медалью "За отвагу". Чего стоила вам эта медаль?
- Практически всю войну я прослужил во взводе разведки особого назначения. Я хорошо ориентировался в родной местности, и, будучи в оккупации под Ельней, мне приходилось выводить наших из окружения. Приходилось быть в гуще событий, брали пленных немцев - "языков", занимали плацдарм неприятеля под шквальным огнём. Часто из группы разведки возвращались всего только пару человек.
Так, во время форсирования реки Великой при освобождении Пскова в наш самодельный плот, как я тогда думал, угодил снаряд, и из 24 человек в живых остались только мы с сестрой медсанбата Сашей Громовой. Нашли меня на вторые сутки на трёх брёвнах в кустах, уже контуженного.
А вот недавно, осенью прошлого года, я случайно встретился с бывшим участником тех же боевых действий под Псковом - Василием Смирновым. Оказалось, что он был командиром стрелкового взвода и должен был прикрывать наш взвод. В тот день, когда наш плот подорвался, им всё-таки удалось форсировать реку Великую и взять в плен немцев, которые и рассказали, что это их разведчики-водолазы привязали ко дну нашего плота четыре противотанковые мины, а потом подорвали плот. И вот только спустя 67 лет я узнал, что на самом деле послужило причиной моей контузии, которая сделала меня ограниченно годным к службе.
- И с того момента в 1944 году вам больше не пришлось воевать?
- Тогда в госпитале мне поставили диагноз, который был сродни приговору, и я, подлечившись, сбежал из госпиталя в поисках своего взвода. Отсиживаться в тылу в то время, когда погибают мои друзья, я не мог. Тогда я чуть не попал под трибунал. По дороге меня задержали работники "СМЕРШа". Спасли меня только нашивки о ранениях на груди, подтверждающие, что я не дезертир. Вот так я и попал в "собачий полк".
Ирма
- Значит, вы стали ещё и очевидцем самоотверженного служения не только советских людей, но и братьев наших меньших?
- Да, действительно, это была уже война бок о бок с четвероногим другом, от которого во многом зависела и твоя жизнь. В 1944 году меня зачислили кинологом в роту служебных собак-миноискателей. С собаками Килем и Боем я снял не одну сотню мин. Однако я очень полюбил другую мою подопечную - красивую немецкую овчарку по кличке Ирма.
Ночевать в специальной ячейке она отказывалась, начинала сразу выть. Поэтому спали мы с ней в блиндаже. Очень умная собака была. Всех людей из отделения по имени знала. Портянки ребятам подавала, сапоги, и никогда не перепутает кому какие. Ирма и на речку с котелком ходила за водой. Подавала полотенце, спички, даже сигареты. А во время обстрела сразу тащила меня за штаны в блиндаж. Первой никогда не заскакивала...
Последний наш с ней бой случился 9 марта. Накануне ночью рыли промёрзшую землю, чтобы укрыться. А уже на рассвете - ураганный артналёт противника, авиация. Дрожала земля, долетали мёрзлые комья и осколки в замаскированное укрытие.
Ирма ни разу не дрогнула. Время от времени она старалась лизнуть мне руки. И когда земля начала осыпаться в траншее от приближающегося танка, Ирма встала, напряглась как сжатая пружина и посмотрела мне в глаза. Я вырвал чеку, убрал руку с ошейника, но Ирма, прежде чем ринуться вперёд, шарахнула меня по правому глазу своим широким и влажным языком. И с визгом бросилась под танк... Раздался оглушительный взрыв. Огромная башня с пушкой вертелась в воздухе. Видимо, в танке от детонации взорвался боекомплект снарядов. Ценой своей жизни Ирма долг выполнила...
Война для рядового Мищенко закончилась в очередном госпитале. А 24 июня 1945 года он участвовал в историческом Параде Победы.
Вся жизнь этого ветерана, бывшего разведчика - борьба. Борьба за Родину, за справедливость, правду и жизнь. Жизнь без войны...
Что хранят воспоминания? 
"Мы воевали не за награды" 
Ветеран ВОВ Павел Бражник: «Ветераны счастливы, что народ живёт в мире» 
Убит непобеждённым. Как русский солдат сдержал немецкую танковую колонну 
Военное детство