О том, как мы теряем свою историю, «АиФ-Черноземье» рассказал автор проекта «Археологическое наследие Центрального Черноземья» Александр Никитин.
Мавзолеи, как в Самарканде
Юрий Голубь, «АиФ-Черноземье»: Александр, по закону, место будущей стройки должны сперва обследовать археологи. Но как часто соблюдается эта норма?
Александр Никитин: Положительная динамика налицо. После 2015 года в историческом центре города прошло сразу несколько раскопок. Одно из самых громких открытий этого года – обнаружение на ул. Фрунзе остатков воронежской крепости XVII века: вала и рва.
Ответственный бизнес предпочитает идти по легальному пути, чтобы не столкнуться с негативной реакцией общества и власти. А примеры такой реакции есть. Так, были заморожены стройки напротив Чижовского плацдарма и на ул. Пушкинской – рядом с областной Думой.
Но если исторический центр Воронежа на виду у органов власти, общественников и просто неравнодушных граждан, то на просторах области ситуация сложнее. Можно делать всё, что хочешь, пока кто-нибудь не обратит внимание. Иногда это просто нарушение процедуры, а иногда – реальный ущерб памятнику археологии. Часто сами чиновники выступают заказчиками строительства и нарушают закон.
Есть и положительный опыт. Перед прокладкой трассы под Новой Усманью было заказано исследование. В итоге нашли погребения второго тысячелетия до нашей эры – это между строительством египетских пирамид и штурмом Трои. В те времена здесь проживали скотоводы.
Ещё один забытый, но интересный случай. В начале 2000-х один из колхозов Бобровского района заказал строительство приехавшим туда туркам-месхетинцам. Те начали копать и наткнулись на изразцы: средневековую плитку, похожую на ту, что покрывает мечети и мавзолеи в Самарканде и других древних городах Средней Азии. Несмотря на то, что председатель колхоза ругался и угрожал, дальше копать рабочие отказались.
По счастливой случайности рядом проезжали археологи ВГУ, и рабочие показали им свою находку. Археологи сначала сочли всё за шутку, но приехали на место, заложили шурфы. Теперь в Воронежской области известны два мавзолея золотоордынского периода. Там были погребены люди высшего слоя, возможно, даже чингизиды – потомки Чингисхана. А дали бы строители слабину – никакого открытия не было бы.
К сожалению, строительные фирмы сообщают о находках крайне редко: остановка работ хотя бы на день стоит колоссальных денег. Но этих издержек можно избежать ещё на этапе проекта – достаточно заложить время и незначительные, по меркам строительного бизнеса, деньги на археологическое исследование.
В советское время до 1% бюджета, заложенного на строительство, выделялось на охрану объектов культурного наследия. Так, во время строительства воронежского водохранилища была выявлена целая серия памятников археологии. Порядка 40 из них сейчас затоплены, и они чувствуют себя значительно лучше тех, что остались на поверхности.
Ещё в Российской империи были археологические общества, одно из них действовало под патронатом императора. Получается, и до революции, и в советские годы видели смысл в сохранении памятников, а сегодня это очевидно далеко не всем.
Потерянный Воронеж
– А где в современном Воронеже могут быть найдены или, наоборот, потеряны по вине строителей археологические памятники?
– Есть культурный слой города Воронежа. Это территория между Северным и Вогрэсовским мостами, набережной и ул. Кольцовской.
Подобные вещи могут быть и за пределами культурного слоя. Например, так называемый Вантит – комплекс славянских памятников от санатория им. Горького и до Чертовицкого. Там, куда ни ткни, – памятник археологии. В Северном районе на ул. Мордасова сохранились Частые курганы – прямо между многоэтажками. Больше ста лет назад там была найдена знаменитая скифская серебряная чаша, которая сейчас хранится в Эрмитаже. Эти курганы прославили Воронеж на весь мир. На любой карте расселения скифов указан наш город.
– И почему же эти курганы не продолжают исследовать?
– Хотелось бы сохранить их для будущего. Ведь каждые 50 лет методика археологии меняется. Сейчас мы можем найти погребение возрастом 4-5 тыс. лет и узнать, что человек ел перед смертью! Полвека назад об этом нельзя было даже помыслить.
А ещё через полвека, может быть, появятся методы, которые позволят исследовать эти памятники, даже не раскапывая. Это наша золотая мечта, ведь после раскопок памятник исчезает и превращается в музейную коллекцию и отчёт.
– А много ли памятников мы потеряли из-за несогласованных строек?
– За последние 20-30 лет на береговой линии Воронежа построено множество коттеджей. Но ещё до войны эти места были обозначены на археологической карте как места обнаружения артефактов и эпохи бронзы, и скифо-сарматского времени, и Древней Руси. Там находили монгольские стрелы. И мы могли бы найти летописный Воронеж, который точно был, но до сих пор не обнаружен.
В 1990-2000 годы всё застраивалось без всяких раскопок. Сейчас всё-таки механизм в целом заработал.
Предков не жалко?
– Но в этом году была предпринята попытка отменить историко-культурную экспертизу. К чему это может привести?
– Весной с такой инициативой выступил губернатор Московской области Андрей Воробьёв. Это было подано под соусом заботы о малоимущих гражданах, пенсионерах и многодетных семьях. Конечно, народный губернатор продвигает интересы именно этих групп, а не подмосковных строителей.
Можно вспомнить, как в 2011 году на Украине не очень умные люди – а, может быть, диверсанты – предложили изменить земельный кодекс, и там убрали пункты про археологические исследования. Да, строить стали быстрее. Но у любого патриота – не говоря уже о националистически настроенных гражданах – уничтожение истории родной страны вызывает однозначные выводы. Потом случился Майдан. И выпускники украинских истфаков там тоже были.
К счастью, у нас в первоначальном виде законопроект не прошёл. В августе Госдума приняла поправки в закон. Их смысл в том, что теперь экспертиза должна проводиться не везде, а только на территориях, в отношении которых есть информация об объектах историко-культурного наследия. Ещё не понятно, как это будет реализовано на практике, но возникает поле для мошенничества и коррупции.
Ведь строчку можно понять очень узко и вести речь только об объектах, поставленных на учёт. Но в советское время не было даже такого понятия, как реестр памятников. А ведь эти памятники физически существуют. Или представим, что у нас в какой-нибудь национальной республике начнут прокладывать трубопровод или дорогу через родовое кладбище!
Кстати, в Воронежской области есть огромное количество забытых кладбищ. В этом году в Калаче стали прокладывать коммуникации к школе прямо через погост, где были похоронены священнослужители расположенной рядом церкви – объекта культурного наследия. Что интересно, директор этой школы в 2017 году стал лучшим директором России в номинации за духовное и патриотическое воспитание. Это просто сюрреализм. Как можно рассказывать школьникам на уроке истории про патриотизм, когда за окном разрушают склепы предков?
– Недавно на территории бывшего завода им. Коминтерна разрушили обелиск, установленный в память о рабочих, павших на Великой Отечественной войне. Никакого особого статуса у него не было. Получается, и защитить его было нельзя?
– Конечно, юридические претензии к людям, которые это сделали, предъявить тяжело. Но я с трудом представляю, как грамотный, культурный человек отдаёт распоряжение экскаваторщику снести обелиск. Я с трудом представляю экскаваторщика с патриотическими чувствами, который начинает сносить обелиск. Кто эти люди? Иностранные наймиты? Агенты госдепа? Разрушение этого памятника – последняя точка в уничтожении одного из лучших предприятий Советского Союза.
Вшестером на одной печке. Как жили, работали и развлекались на Руси 
Древний Вантит. Существовала ли на самом деле цивилизация древних славян? 
Тайны курского подземелье: что оно хранит 
Всё снести и застроить? Как развиваться и сохранить исторические памятники 
Послание потомкам. Архитектура - понимание жизни