Легко ли найти себя в искусстве и больше не потерять? Как стать не похожим на других? О нынешних талантах и о проблемах преподавания в современной художественной школе рассказывает член Союза художников России, преподаватель детской художественной школы № 1 Тамбова Борис Ткачёв.
Художник с детства
Галина Семякина: «АиФ-Черноземье»: Борис Викторович, вы с детства любили рисовать?
— Подростковый возраст был сложным или прошёл за мольбертом?
— В художественной школе на переменах я, Ольшанский, Кудрявцев — теперь уже известные тамбовские художники — были обычными раздолбаями, бегали по сугробам за школой — детство есть детство. Но когда начинался урок, мы успокаивались и рисовали. Мы отучились в школе по 6 лет. Занимались очень серьёзно — у каждого были свои честолюбивые планы. Я только одни гипсовые головы упорно рисовал 4 года, лишь иногда отвлекаясь на что-то другое.
— То есть раньше можно было учиться в художественной школе сколько угодно, а не четыре года, как сейчас?
— Раньше она была ещё и вечерней. Это было, я считаю, хорошее дело. Туда продолжали ходить выпускники. Приходили порисовать совсем взрослые люди, пенсионеры. Помню, одна бабушка там познакомилась с дедушкой, а потом они даже поженились.
Репродукция АиФ: Картина Бориса Ткачева
«Над вымыслом слезами обольюсь»
— Что значит быть художником?
— Это значит видеть мир глазами художника, уметь найти что-то необычное в самом обыкновенном. Это как у Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». И, конечно, творчество откладывает отпечаток и на личность художника. Со стороны он может казаться странным, не совсем нормальным. А всё дело в незаурядности, в непохожести на других. Люди искусства, причём любого, не укладываются в обычные рамки здравомыслия. «Над вымыслом слезами обольюсь» — подумать, так это настоящая «клиника»! Ан, нет — это Пушкин. Вот этой «клиникой» творческие люди и живут.
— Легко ли найти себя в искусстве и больше не потерять?
— Конечно, каждый художник ищет свой путь в искусстве, своё направление. Душа любого человека неповторима, а художник ещё и умеет это выражать. И если он талантлив, он всегда будет нов и неожидан даже в самом заезженном жанре. Художник может быть большим и маленьким, в зависимости от масштаба дарования, но если он искренен, то будет интересен.
— Не было ли у вас творческого тупика, отчаянья, потери себя?
— Не было, всегда творил, творил, творил. Опять скажу не свои умные слова, но они в тему — нужно любить не себя в театре, а театр в себе. Даже если мы прикоснулись к живописи только краешком, это уже великое счастье.
— Вот вы на данный момент без семьи. Можно сказать, что художники, люди искусства приносят в жертву своё семейное благополучие?
— С одной стороны, счастье — не самый лучший стимул для творчества. Вдохновение приходит благодаря эмоциям и испытаниям. С другой стороны, разве обычные люди своим эгоизмом не приносят семью в жертву или не разводятся? У всех всё по-разному.
Талантливы во всём
— Какие они, современные таланты, чем отличаются от детей, учившихся 20 лет назад?
— Я общаюсь с коллегами из общеобразовательных школ. Они сетуют, что нынешние дети не читают книг. А я бы поспорил — и читают, и думают, и знают по несколько иностранных языков. Среди моих выпускников в прошлом году было три медалистки в своих школах. Да, в прежние времена по той же литературе определённый базовый минимум был у всех школьников. Сейчас этого нет. Но в любом классе у нас есть очень интересные ученики. Я считаю, что занятия рисованием должны быть праздником. Ребята с удовольствием делятся на уроках своими новостями, что-то я рассказываю им. Они мне очень интересны.
— Талантливых ребят, тех, кто пойдёт по этой стезе, видно сразу?
— Да, видно сразу, а уж пойдут или не пойдут, — кто знает? Мои выпускники сейчас учатся в художественной академии Санкт-Петербурга, в Москве в Суриковском, в художественном училище Глазунова. Я ими горжусь. В моей мастерской на стенах висят подаренные ими работы. А вообще, талантливый человек талантлив во всём. Были у нас и те, кто поступал в МГУ и другие ведущие вузы страны.
— Какие сложности есть сейчас в современной художественной школе?
— Раньше, в советские времена, в школу брали с 13 лет и старше, в порядке исключения — с 12 лет. И чтобы не взяли ребёнка, который хочет учиться рисовать, — такого не было. А сейчас мы набираем детей 10-12 лет. А если кому-то 12 с половиной, то его не берут. У меня в голове не укладывается, как можно сказать ребенку, что он перерос — и всё! И потом, как таким маленьким объяснять, что такое перспектива, если у них в школе ещё нет геометрии как предмета, если они не знают, что такое параллельные прямые? Приходится заставлять детей тупо записывать, что предметы вдаль уменьшаются, чтобы хотя бы это выучили. Кто составил такую программу?
— Вы как художник до сих пор находитесь в творческом поиске?
— Если художник, написав картину, считает её шедевром — это его конец. Вот я напишу порой работу и подумаю — я молодец. Но этот «молодец» длится не больше трёх дней. А потом начинаются сомнения — это можно было сделать не так, а лучше, мощнее. Так что пока художник не удовлетворён, он живёт, творит и остаётся художником.
— Вы считаете себя успешным?
— Конечно, потому что я всегда не удовлетворён, я всё время стараюсь совершенствовать свои работы и совершенствуюсь сам. А, как известно, совершенству предела нет.
«Читать отвыкли». Курский актер и писатель о том, кому сегодня нужны книги 
«Привычнее не значит лучше». Учитель года о плюсах ЕГЭ и современной школы 
Художник А. Шилов: «Творческий человек должен быть с оголённым сердцем» 
Картины, рожденные в полусне 
Ксения Тараканова: «Во время учебы мои картины продавались на Sotheby’s»