С программой, подготовленной к 80-летию со дня смерти Джорджа Гершвина, американские музыканты совместно с Воронежским академическим симфоническим оркестром выступили на сцене концертного зала Event Hall в пятницу, 9 июня. Программа была подобрана таким образом, чтобы раскрыть всю полноту творчества великого американского композитора. Гершвин первым вывел джаз на академическую сцену. Кроме джаза Джордж создавал музыку к спектаклям и кино, писал песни, симфонические и оперные произведения.
В программе воронежского концерта прозвучали симфоническая поэма «Американец в Париже», одно из самых популярных сочинений композитора «Рапсодия в стиле блюз» для фортепиано с оркестром, песни из кинофильмов, театральных спектаклей, мюзиклов и знаменитые арии из оперы «Порги и Бесс». Перед выступлением на вопросы воронежских журналистов ответили дирижёр, основатель и худрук Симфониетты Ривердэйла в Нью-Йорке Марк Мандарано, музыканты Мишель Брэдли (сопрано), Сидней Аутлоу (баритон), Кэти Махан (фортепиано).
- Расскажите о вашем гастрольном туре по России и программе, подготовленной для нашей публики.
Марк Мандарано: Нам очень приятно преподнести американскую музыку в разные части России. Музыка Гершвина основывается на идеи объедения разных начал. Для него характерно привозить классическую музыку в залы, которые до этого ее не слушали, или же, например, джаз – в оперу. Поэтому мне кажется, это очень в духе Гершвина привезти американских музыкантов в Россию и соединить их с местными музыкантами, создавая, таким образом, очень интересную палитру. Хочу отметить, что работать с воронежским оркестром для меня было большим удовольствием. У них есть прекрасное чувство стиля, которое имеется далеко не у всех музыкантов, играющих американскую музыку.
Кэти Махан: То, что мы играем, например «Голубую рапсодию», это музыка, узнаваемая во всем мире. И неважно, в какой стране вы находитесь, вы, скорей всего, сможете напеть эту мелодию. Мне очень приятно быть американским музыкальным послом в России. Наше выступление призвано показать, как в американской музыке объединяются разные начала.
Мишель Брэдли: Как человек, выросший в провинции, никогда не могла подумать, что меня занесет так далеко, что смогу столько путешествовать. Я очень часто исполняю серьезную классическую оперу, и иногда мне это делать довольно сложно. А Гершвин – это моя отдушина. Это музыка, с которой я росла. Петь Гершвина – как петь дома в гостиной вместе с родными.
«Посвящение Гершвину» на Платоновфесте | Фотогалерея
«Посвящение Гершвину» на Платоновфесте | Фотогалерея
- Можно ли сказать, что Гершвин для американцев такая же значимая фигура, как для русских – Пушкин?
Сидней Аутлоу: Да, Гершвин, действительно, один из ключевых американских композиторов. Но у каждого все индивидуально. Все зависит от того, с какой музыкой ты сталкиваешься в жизни. Я, например, в консерватории слушал Чайковского, Мусорского, Рахманинова, итальянских и французских музыкантов. И для меня очень важна открытость разным стилям. Она добавляет разных инструментов в творческий арсенал музыканта.
Кэти Махан: Для меня Гершвин – это наше американское всё. Когда ты слушаешь «Голубую рапсодию», ты понимаешь, что в ней звучит Нью-Йорк. Ты не можешь в этот момент представить себя в Вене, Париже или каком-то ином месте. Ты слышишь это радостное возбуждение, которое чувствуешь, находясь в Нью-Йорке. Слышишь пробки, машины, гул улиц. Еще один важный момент, Гершвин, в отличие от многих других композиторов, самоучка. У него не было учителя, который бы постоянно говорил, как надо играть. Большинство музыки, которую он впитал, это и есть музыка улиц. Она звучит в его композициях. Когда же Гершвин писал «Порги и Бесс», он специально отправился на юг, в район Гарлема в Нью-Йорке, где общался с людьми, слушал их музыку. Он прочувствовал атмосферу жизни черного населения. А ведь многие композиторы пытались, скорей, имитировать эту музыку, чем жить ей. Но это точно не про Гершвина. Гершвин жил музыкой.
- В музыке Гершвина заложено объединение стилей. А как вы считаете, можно ли объединить русскую фольклорную музыку с афроамериканской?
Марк Мандарано: У меня был такой опыт, когда я выступал в США совместно с Игорем Крутым и Дмитрием Хворостовским. Тогда международная популярная музыка была объединена с русской классической музыкой. И мне кажется, что у этого направления большее будущее.
Сидней Аутлоу: В моих выступлениях очень часто объединяются разные музыкальные жанры, и в том числе в репертуаре много русской музыки. И, например, в одной программе у меня может быть 5-6 русских композиций и 5-6 спиричуэлов. И все это неспроста. Мне кажется, русская фольклорная музыка близка спиричуэлу, потому что это наши корни. Это музыка народа, и в этом они похожи.
Кэти Махан: Мне кажется, в любой классической музыке присутствует влияние народной музыки. Мелодии любого композитора тесно связаны с той средой, где он рос. И важно, что эта музыка локализована в определенном времени и месте, откуда родом композитор. Это и делает музыку уникальной.
Обладатель Платоновской премии Алексей Иванов: «В Воронеже хочется жить» 
«Вызов для зрителя». Как воронежцы отреагировали на сюрреализм «Из глубины» 
Дирижер Fabio Pirola в Воронеже: «Мы хотим приблизить к музыке молодежь» 
«Снится во сне». Госоркестр имени Светланова сыграл в Воронеже Платонова 
Музыка шестнадцати. Камерный оркестр из Нидерландов приехал в Воронеж