Автограф Гагарина. О романтиках космоса, великих делах и времени перемен

День космонавтики - праздник, проникнутый романтикой и героизмом. О том, как отправлялись к звёздам первые ракеты, рассказал ветеран Конструкторского бюро химавтоматики Павел Попович.

Безымянный космодром

- Павел Семёнович, в какой атмосфере проходили первые пуски ракет?

- Свою карьеру я начинал в работе над первым «лунником» - двигателем, позволившим совершить облёт Луны. Меня как единственного холостяка в нашей небольшой бригаде начали отправлять в командировки. В итоге, с 1960 по 1964 гг. на космодроме я провёл больше времени, чем в Воронеже. Названия «Байконур» тогда ещё не было, но работа кипела. Шла программа «Восток» - полёты первых советских космонавтов.

Однажды при мне взорвалась ракета - это был не пилотируемый, а боевой пуск. Как положено, специалисты находились в бункере, а в коридоре было много солдат. Обычно, как только ракета уходила со стола, солдаты первыми выскакивали наружу и провожали её взглядами. И в этот раз они, ничего не подозревая, хотели выбежать на улицу. К счастью, начальник площадки полковник Кирилин громогласно скомандовал: «Назад!». В тот раз никто не пострадал.

- Полёты в космос всегда окружал героический ореол. Как относились к вашей работе родные, знакомые?

- О многом не принято было говорить. Когда я приезжал на родину в Херсонскую область, бывшие одноклассники удивлялись: «Почему ты ничего о себе не рассказываешь?». А после группового полёта кораблей «Восток-3» с Андрияном Николаевым и «Восток-4» с Павлом Поповичем соседки жены даже подумали, что это я побывал в космосе. Отец тоже шутил - говорил, что в космос полетел я, а отчество мне сменили из конспирации.

«На нас, на ТАСС…»

- Ваша семейная реликвия - повязка с автографом Юрий Гагарина. Как вы его получили?

- До полёта Валентины Терешковой я ни разу не видел, как уходит ракета. В бункере было четыре перископа. Первые три занимали председатель комиссии, руководитель пусков и главный конструктор. А четвёртый - кому повезёт. В тот раз, спустившись в бункер по двухчасовой готовности, я сразу «прилип» к перископу. Меня попытался было оттереть будущий муж Терешковой - Андриян Николаев. Отказать я, конечно, не мог. «Можно посмотреть?» - «Пожалуйста!» Но сам продолжал держать перископ одной рукой до тех пор, пока ему не надоело любоваться пустыней.

После пуска «белым людям» - начальникам - подавали персональные машины, а простых специалистов в гостиницу увозил автобус. Выйдя из бункера, я увидел, что в машине, куда садятся Гагарин и Николаев, осталось место. «Юрий Алексеевич, подбросишь к гостинице?» - «Садись, поехали!» - радушно пригласил тот. Я попросил автограф, но с собой была только красная повязка участника пуска. Гагарин расписался и обратился к Николаеву: «Андриян, распишись и ты!». А недавно в наше КБХА приезжал космонавт Сергей Крикалёв - теперь на этой повязке есть и его подпись.

Гагарин был таким, как о нём рассказывают. Свой парень. Не чурался никого. Мог зайти в гостиничный номер и запросто пообщаться с рядовыми специалистами.

- А какими вы запомнили Сергея Королёва и других великих конструкторов?

- Однажды вместе с кавалькадой сопровождающих на один из пусков приехал генеральный конструктор Владимир Челомей, любимец Хрущёва. Никто не обратил внимания - все занимались своим делом, готовили ракету к пуску. К Королёву гость подходить не стал, тот тоже не вышел. У Сергея Павловича был кабинет в монтажно-испытательном корпусе - длинная «кишка» со столом и несколькими стульями. Когда утром мы пришли на работу, то увидели на двери надпись - «Челомей В. Н.». Через несколько дней новая табличка исчезла так же внезапно, как и появилась. Всё же у Королёва был непререкаемый авторитет. Ракетчики говорили: «Янгель работает на нас, Королёв - на ТАСС». В «оборонке» лидировал Михаил Янгель, по космосу всё делал Королёв, а Челомей к тому времени ещё ничего существенного не создал. Это потом появятся его ракеты УР-100, УР-200, УР-500.

Королёв был сложным человеком, но по-другому, наверное, и быть не могло. Как-то раз, разгневавшись на подчинённых, он попытался разорвать их пропуска, но те оказались прочными. Отчаявшись, бросил пропуска под ноги и растоптал. «Считайте, что вы уволены!» - заявил Королёв. С этими ребятами мы пошли в гостиницу «заливать» беду. Вдруг приходит гонец от Сергея Павловича - сотрудников вызывают. «Так мы же уволены», - удивились они. - «Уже восстановлены».

«Рыба выпрыгивает!»

- Для Воронежа космос неразрывно связан с именем главного конструктора КБХА Семёна Косберга. Каким он был для подчинённых? Каким - для начальства?

- Семён Косберг был интерес­ным человеком. Очень деятельным. Однажды, когда мы жили на Байконуре, организовал поездку на рыбалку на Сырдарью. Мне и одному из военпредов как самым молодым поручили растягивать невод. Основным козлом отпущения был замглавного конструктора Александр Голубев, который вместе с Семёном Ариевичем оставался на берегу. «Что ты делаешь? Рыба выпрыгивает!» - в азарте кричал шеф. «Братцы, - жаловался потом Голубев. - Я готов уже с вами плыть, совсем меня Ариевич замучил». Таким же Косберг был и в работе. Умел организовать любое дело, всюду вмешивался, исправлял.

А вот с начальством отношения не всегда шли гладко. Как-то раз на космодром приехал Хрущёв, и министр представил ему Косберга так: «Это главный конструктор двигателя, который отказал во время запуска ракеты». И ни слова о заслугах.

- Тогда мы были на передовых позициях. Теперь отстали. «Рос­космос» планирует пилотируемый полёт на Луну только после 2030 г.

- Тема «Энергия-Буран» закончилась на подъёме. Осуществили то, что пока никто не повторил - автоматическую посадку космического корабля после полёта. Многие компоненты остались непревзойдёнными. Но у нас не хватило «пороха», чтобы соревноваться. На космодроме до сих пор стоит макет «Бурана». Это тяжёлое зрелище. Сколько средств, сколько труда! Сейчас мы в очередной раз срываем сроки по строительству космодрома «Восточный». Так что ничего удивительного. Раньше 2030 г. точно не успеем.

Смотрите также:

• Одержимые Севером. 18 февраля начинается экспедиция «Великий северный путь» →
• «Я отплачу врагу за всё» О чем мечтали авторы солдатских треугольников. →
• Из армии в экологию →