Вернулась после более чем двадцати лет разлуки с городом, в котором прошла её юность, который по праву присудил ей лавры первого поэта, и не только среди молодых. И тут же, словно из чёрной зависти, пропустил её через такие испытания, что не всякому взрослому, умудренному знанием жизни и умением противостоять её "свинцовым мерзостям" человеку пришлись бы по плечу. Но разговор об этом - впереди.
Начали же мы беседу с того, что первично для поэта: кто он и что он, что являет собой его творчество и каковы условия, при которых поэт может полноценно творить. И - вот она, та Марина, которую кто же на филфаке не знал! И за которой мы, "малышня" этого блиставшего своей изысканностью и рафинированностью факультета, только что хвостом не ходили!
Поэту не нужен комфорт
Потому что человеческий интеллект, считает она, рождается и закаляется только из сопротивления миру, точнее - его злу. Так что вполне закономерно, что источником творчества поэта является именно его неблагополучие.
- Я никогда не понимала вот этого стремления старших наших товарищей, коллег к прижизненному комфорту, - аргументирует она свою, мягко скажем, не очень уютную для большинства из нас точку зрения.
Суть не во внешних приметах, а во внутреннем состоянии поэта. И без внутреннего дискомфорта в творчестве - истинном творчестве - ничего не бывает. Просто не бывает! Поэтому, как это ни звучит парадоксально, поэты - вольно или невольно - провоцируют свое неблагополучие. Потому и личная их жизнь часто не ладится. Потому и часто кажется: вот оно, состояние покоя и его настигло, и не за горами миг, когда оно творца просто уничтожит.
Пол не имеет значения...
Спрашиваю Марину Владимировну и о том, почему она категорически не приемлет слова "поэтесса". Что это - яростный феминизм или же органично присущее ей чувство справедливости? В данном случае - гендерной? "Идею" феминизма Марина отрицает напрочь: просто в её восприятии, растолковывает мне так хорошо знакомая самодостаточная Кудимова, поэтесса - это жена поэта. А женщина-поэт... "Мы же не говорим, - горячится Марина, - "докторица", "адвокатша", "космонавтша",,. Язык много мудрее нас. И не случайно гендерные различия в нём проявляются лишь на уровне родовых окончаний. Не потому что все, перечисленные мною, и многие другие профессии далеко не "чисто мужские", но потому, что пол в них не имеет ровным счётом никакого значения".
На самом деле, если доктор квалифицированно нас лечит, если он с годами не растерял чувства сострадания и профессиональной порядочности, суть ли важно, какого он пола? Коли адвокат добивается справедливости, умеет защитить ваши права, то какая разница - мужчина он или женщина? И если Марина пишет не "бабские", а нормальные стихи, сделавшие бы честь любому мужчине, какое отношение к ней имеет неведомо что означающая "поэтесса"?
Так это идёт от того, врывается в мои раздумья вслух Марина Кудимова, что литература в целом, и поэзия в частности, до сих пор считаются привилегией мужчин. Хотя двадцатый век убедительно доказал, что это - полная чушь, опровергнув все предрассудки, поставив вровень женщину с мужчиной. Или даже иначе - поставив женщину на самый высокий пьедестал.
Во всяком случае - в России, пытаюсь я продолжить тему. И попадаю, что называется, пальцем в небо. Потому что, следуя железной логике Марины, приходится признать: поэзия - это колоссальная работа души. И, может быть, самое полное доказательство наличия души в человеке, её способности к развитию. А женщина - вообще существо душевное, чрезвычайно тонко организованное. Пример тому - Нобелевские лауреаты, среди которых давно уже полно женщин.
Наш читатель - лучший в мире
Вполне естественно, что с темы поэта и поэзии, "женского" и "мужского" начал в ней разговор перетекает к проблеме читателя, перетекает, собственно, через такой зигзаг, как упорное стремление критиков найти в Кудимовой " похожесть" на кого бы то ни было. Найти, не считаясь с тем, что шла Марина всегда исключительно своим путём, даже если был он изрядно тернистым.
- Ну, Цветаева - это понятно: по аналогии имен. Назвали меня Мариной, пишу стихи - значит, должно быть что-то общее с той Мариной. Евтушенко действительно очень многое для меня сделал в личном плане. Он помог в тяжёлой для меня жизненной ситуации, очень помог с изданием первой книги стихов. Писал письма, пытался пробить ту непробиваемую стену, имя которой было "Союз писателей".
Дальше нить рассуждений перекидывается на то, что известная в своей убийственной ироничности формула "Писатель пописывает, читатель почитывает" к настоящей поэзии неприменима. Потому что его, истинного читателя, на мякине не проведёшь, штампами да ярлыками не убедишь. Тем более - в случае с Кудимовой, которая, надо отдать ей должное, никогда, ну ни разочка в своей жизни, до барской полупрезрительности к читателю не опускалась. И когда говорят всуе, что, мол, не тот нынче читатель пошёл, Марина взрывается. Поскольку "аксиома" сия - бред и полная чушь. На самом деле наш читатель и сегодня остаётся тонким знатоком литературы, умеющим читать не только то, что написано, но и то, что таится между строками. Она знает о чем говорит - много поездила и по стране, и по миру. А уж в том, что читатель умнее и иных критиков, и части поэтов, и вовсе не сомневается. И ни разу ещё в этом предположении не ошиблась.
О времени не столь далеком
...В тамбовском Маринином былом много чего. Есть и такое, что предпочтительнее было бы забыть. Не ей - нам, тамбовчанам. Например, то лето 1973 года, когда Марина Кудимова, окончив филфак ТГПИ, наотрез отказалась ехать по распределению. Причин на то было много, и все - одна другой уважительнее.
- Понимаете, какое дело: я для себя все решила в классе, может, седьмом или восьмом. Ничего, кроме проблем, мне это решение не принесло. Потому что, по большому счёту, я практически перестала учиться, занималась только стихами. В институте - другое дело. Это было моё. Это - Литература! А в школе - физика, химия, биология...Я считала, что мне это просто никогда не будет нужным. Сидела и под партой целыми уроками читала что-либо из библиотеки поэта. Даже учителя к этому безобразию, в конечном счёте привыкли, потому что поняли - бороться с явным "бунтом на корабле" бессмысленно. Не думайте, что я этим горжусь: это было детство, это было глупо.
Но есть вещи, решённые для меня раз и навсегда. Когда я поняла, что по окончании института я не попадаю в аспирантуру, а мне очень хотелось заниматься наукой, и вполне возможно, что и жизнь моя сложилась бы по-другому: мне очень хотелось заниматься филологией, лингвистикой, сравнительным языкознанием. И кое-какие данные для этого были, как говорили мои преподаватели. Когда выяснилось, что это не получится, я поняла, что, поехав по распределению, теряю три золотых года для творчества, для того, чтобы добиться чего-то в поэзии, значимость которой была для меня первостепенна.
Ну а дальше было то, что было. Очередной телёнок начал бодаться с очередным дубом, и... очередной дуб рухнул.
Справка
Родилась 25 февраля 1953 года в Тамбове, в интеллигентной семье. Окончила Тамбовский государственный педагогический институт. Поэт, переводчик, журналист. Автор книг стихов: "Перечень причин", 1982; "Чуть что", 1987; "В антракте, в провинции" (на датском и русском языках), 1988; "Арысь-поле", 1989;"Область", 1990
Постфактум
Дуб рухнул, но не досаждают ли до сих пор щепки от него нашим чиновникам "от культуры"? И не потому ли на встрече, которую читающий Тамбов ждал с нетерпением и, надо сказать, ожидание того стоило, официально Марину, лауреата множества премий и обладателя самых престижных в литературном мире наград, никто не сопровождал? Согласитесь, странно...
Кому нести «русский крест»? Почему писатель Александр Лапин уехал в деревню 
Марина Кудимова: «Поэзия – это способ жизни» 
Писатель: «Нет ничего хуже, чем задумываться о высоком» 
Руководство для провинциальных писателей: стоит ли искать признания? 
Рупор эпохи. О поэтах-губках, вреде «зомбоящика» и жертвах искусства