Лекарство для души
– Наталия, расскажите о себе, о том, когда вы начали писать стихи?
– Поэзией я увлеклась в достаточно зрелом возрасте, имея за плечами богатый жизненный опыт и вполне сформированное мировоззрение. До этого более четверти века я посвятила практической медицине, осваивая после окончания Курского медицинского университета все фармацевтические тонкости. Именно это отточенное до педантизма ремесло и помогло мне в будущем стать профессиональным «мастером слова». Ведь не зря говорят, все физики и медики – лирики. Вспомните Антона Чехова, Александра Розенбаума, Аркадия Арканова и других известных литераторов.
– Но не все физики становятся поэтами. Что побудило именно вас взяться за перо?
– Творчество – это всегда результат некой неудовлетворённости. У Генриха Гейне есть по этому поводу очень точное высказывание: «Трещина, расколовшая мир, проходит через сердце поэта». Поэзия для меня – это попытка найти себя. А десять лет учёбы в литературной студии «Взлётная полоса» под руководством известного журналиста, ныне председателя регионального отделения Союза писателей России Александры Тамбовской стали для меня школой, давшей верный посыл для осознания своей принадлежности к литературному племени.
– Кого же вы считаете своими первыми учителями?
– Первыми учителями, вероятнее всего, стали мои родители, примкнувшие к интеллигенции послевоенных лет, трепетно хранящие классические традиции, удобренные гуманистическими античными идеалами. Настольной книгой в нашем доме был трёхтомник Пушкина, 1937 года издания, которым наградили маму в связи с окончанием школы с золотой медалью. Большое влияние на меня оказала старшая сестра. Именно она привила мне эстетический вкус и научила избирательности в чтении.
Таланты из глубинки
– Что вы думаете о современном творчестве?
– К сожалению, чего греха таить, многих из нас сегодня раздражают километровые графоманские излияния «доморощенных гениев». Рифмуется всё подряд: унылая проза жизни, еда сомнительного качества, ширпотреб. И горестно, что русский язык загрязняется «проходными» словечками импортного производства. Некоторые художники бездарно тратят себя на тщетное перетягивание «коммерческого одеяла», создавая лишь иллюзию борьбы. Мне больше импонируют те авторы, которые, как писал Сомерсет Моэм, вызывают у читателя «восторг дикаря».
– Наверное, таких авторов можно по пальцам пересчитать?
– Как раз наоборот. При крайне низком общем уровне культуры в нашем регионе очень высок творческий потенциал. Возможно, это связано с магнитными аномалиями Черноземья. У нас много талантливых людей. А благодаря тому, что в Липецке появился литературный журнал «Петровский мост» (гл. редактор – И. Безбородов), широкому кругу читателей открылись имена таких поэтов, как Людмила Парщикова, Александр Гриднев, Леонид Ширнин, Аркадий Польшин, Владимир Соснин и многие другие.
– А кого бы вы отметили из публицистов?
– С удовольствием прочитала заметки об эмигрантской прозе первой волны «Тёмная бездна» Светланы Карпенко, публицистическую статью ко Дню 65-летия Победы Анатолия Березнева «История и истерия», литературоведческий обзор прозы Бунина «Солнечный удар как Божий дар» Александры Тамбовской. А как подкупают своим лаконичным поэтическим языком пронзительные рассказы Леонида Винникова. Также очень интересны критические статьи Исаака Розенфельда с его непоколебимой гражданской позицией и профессиональным литературным «нюхом».
Великая миссия
– Вас, как поэта, наверняка, не может не затрагивать то, что происходит в обществе?
– Меня огорчает, что во всех областях нашей жизни идёт подмена понятий, в том числе нравственных. Конечно, я не могу к этому относиться равнодушно. Все эти переживания и воплощаются в моих стихах, чаще на философско-религиозную или гражданско-патриотическую темы. Поэт как индикатор, отображает то, что происходит в современном обществе. Поэтому его стихи должны быть своевременны.
– Какова же роль самого поэта? Должен ли он «глаголом жечь сердца людей»?
– Истинный поэт обязан делать что «должно», а не «можно»: он призван «облачать в слова неизречённую волю Бога», как писал японский философ Кодзиро Серидзава. У такого поэта есть тайная свобода, когда цензором является только его собственная совесть. Стихи же – это сокровенные исповеди, маленькие спектакли, способные звукописью преображать души, которые всегда остаются полем борьбы между злом и добром.
– Так какое будущее, вы думаете, нас ждёт?
– Я верю, что у России великое будущее, нужно только стать ближе к простому человеку и чаще обращать свой взор к небу.
Осознан путь. Прозрачен день.
Постом обуздан голос плоти.
И даже собственная тень
С душой соседствует
в полёте.
Вдали лесная полоса
В попону длинную одета…
И мироточат небеса
Неуловимым мягким светом.
В пустынной заводи берёз
Таится облик благодати,
И доведённая до слёз,
Я плачу скупо и некстати…
Поэт Людмила Гришина о Курске, немцах и пенсии 
«Царица наук» прославила воронежских учёных 
Воронежский поэт Родион Прилепин презентовал книгу о подростковых чувствах 
Писатель Виктор Герасин отметил 50-летие творчества 
Кого воронежцы увековечили, а про кого забыли