Липецк, 8 июля – АиФ-Черноземье. Сегодняшний гость редакции «АиФ-Липецк» – наш земляк, член Союза художников РФ Виктор Яичников. Его работы высоко ценят профессионалы, и в то же время они понятны и близки обычным людям.
Чувствовать «шкурой»
АиФ: – Виктор Борисович, ваша прошедшая выставка названа лаконично – «33». Что же объединяет это число?
Р.Я.: – Это количество представленных в экспозиции работ. На первый взгляд вроде бы разрозненных, а на самом деле объединённых единым началом – многогранностью человеческих образов. И – иронией. Ирония вообще в моём характере. Я довольно саркастически настроенный человек. Но сарказм мой никого не задевает, ничего личного. Да и если обижается кто-то – хороший способ проверить друзей на прочность. Те, кто не понимает иронии, попросту отсеиваются из моей жизни. Это такая, знаете, «довлатовщина», что ли… Причём Сергей Довлатов – не самый главный персонаж на моей книжной полке, но черты его литературных героев я в себе, тем не менее, легко обнаруживаю. Также считаю, что каждая выставка – это определённый экзамен для художника. К тому же ты имеешь шанс встретить людей, с которыми не сталкивался годами. Оттого вдвойне радостно. Оптимизмом заряжает и хорошо составленная экспозиция. Хочется поблагодарить Олега Кузина, липецкого живописца и моего друга, который практически в одиночку занимался компоновкой и развеской работ. Я никогда не показываю публике свою внутреннюю кухню, картины, в которых сомневаюсь. Возможно, поэтому в экспозиции нет неровностей. Под всеми вещами, здесь находящимися, я подписываюсь.
АиФ: – Здесь представлены ваши работы разных временных «отсечек». А есть что-то созданное специально к юбилейной выставке?
| Есть мнение | |
|---|---|
| Андрей Ломоносов, искусствовед, культуролог, старший преподаватель кафедры истории и теории культуры одного из липецких вузов: – Виктор Яичников всегда обращён лицом к человеку и человеческому в своей живописи. Загадочный и прекрасный, местами сюрреалистичный, местами явственно отсылающий к импрессионизму мозаичный мир представляет нам Виктор Яичников. |
|
Р.Я.: – Не скрою, не удержался от соблазна создать несколько полотен специально для этого события, но на фоне других, проверенных временем, те поблёкли: сразу стало видно, что они требуют доработки. Сам не понимаю, каким образом получаются удачные работы, чувствую себя в определённом роде инструментом. Как только я пытаюсь намеренно что-то выстроить, немедленно выходит банальность – стыдно показывать! А что касается целостности выставки, как её видят люди… Здесь присутствует один интересный аспект, даже проблема. Автопортретность. Имею в виду своеобразный канонический стиль, который вырабатывается со временем у большинства художников. Хотя, если честно, я об этом стараюсь думать меньше всего. Оно само собой как-то так выходит. Я наблюдаю вокруг, смотрю по сторонам, впитываю, подобно губке, и «выплёскиваю» увиденное на холст через призму своего восприятия. Вспоминаю выставку Модильяни в Москве, – ходил туда ежедневно, как на работу. И написал несколько полотен, находясь под глубоким впечатлением от искусства великого мастера, от его манеры письма. И так хотелось разгадать структуру его мышления. В какое-то мгновение будто сам перевоплощаешься в прославленного мастера, понимаете? Амадео Модильяни - один из тех живописцев, которого я, что называется, шкурой чувствую.
Остаться собой
АиФ: – Насколько известно, на ваше творчество повлиял не только Модильяни?
Р.Я.: – Если говорить о предпочтениях в изобразительном искусстве, то кроме Модильяни фаворитами на все времена могу назвать Врубеля и Бальтюса, в зрелом творчестве – это такие мастера, как Климт, Сутин. В юности увлекался и находился под влиянием Брюллова, Серова и Репина. Главным художником же для меня всегда остаётся Матисс. Но он, конечно, недосягаемая величина.
АиФ: – И вы, становясь у мольберта, ощущаете себя кем-то из перечисленных живописцев…
Р.Я.: – Я всё равно остаюсь собой. Я же не родился, предположим, в семье Модильяни, не воспитывался в его эпоху, не прошёл ту же школу. Просто пробую воссоздать тип художественного мышления. Меня каждый раз этот процесс просто ошеломляет и не может не отразиться на всём, что я делаю. Результат – на стендах выставочного зала.
Самый строгий критик
АиФ: – Виктор Борисович, на вашей юбилейной выставке побывало много коллег по живописному цеху. Не опасались нелестных мнений?
Р.Я.: – Некоторое время назад по семейным обстоятельствам я переехал в Москву. Возможно, потому я не участвую в распрях и интригах, у меня нет заинтересованности в том, чтобы занять здесь какую-то нишу, я не требую к себе повышенного внимания или привилегий. Формально я с липецкой организацией Союза художников, изредка участвую в коллективных выставках. От этого, наверное, не успел надоесть, наскучить. Я же себя не могу со стороны оценить. Хотя отношусь к себе весьма критично. Смотрю на вещи с точки зрения «удалась – не удалась» и полагаюсь только на чутьё и своё мнение. Ведь самый строгий критик – я сам.
АиФ: – Когда сидите перед мольбертом с кистью и красками, допускаете к себе людей?
Р.Я.: – Я не могу назвать себя затворником. Однако отмечу две свои ипостаси: художник и человек. Стараюсь поддерживать баланс между ними, чтобы ни одна из сторон моей личности не перетягивала. Как творец боюсь скатиться в литературщину, в иллюстративность. Также терпеть не могу досужие разговоры об искусстве. Даже если люди принимаются обсуждать мои работы, сам, стараюсь в подобного рода дебатах не участвовать. Это моё, личное.
В Тамбове пройдет выставка начинающих художников 
Тамбовскому художнику Андрею Бубенцову исполнилось 50 лет 
«И крестиком вышиваю». Никас Сафронов о себе, гениях и новом искусстве 
Мы сильно отстали. Может ли искусство расшевелить народ