Война в Донбассе продолжается. На стороне ополчения республик ДНР и ЛНР воюют многие добровольцы. Есть там и добровольцы из России, из нашей области. Один из них – 45–летний липецкий поэт–песенник, ветеран Афганской войны Игорь Ждамиров.
Главное его оружие – это гитара. С ней он объехал десятки новороссийских городов, а его песня «Письмо ополченца родному врагу» облетела даже украинские каналы. Недавно он вернулся из очередной командировки. Пользуясь случаем, «АиФ–Липецк» пригласил Игоря в редакцию.
«Не смог бы потом жить»
– Игорь, что вас подвигло поехать на войну?
– А разве я мог поступить иначе? Неужели бы я стал сидеть здесь и смотреть, как наших бьют? Нет, конечно. Мой долг быть с ними.
– Таких, как вы, добровольцев из России там много?
– К сожалению, не много. В нашем отряде из тридцати человек только четверо россиян. В других есть добровольцы из Европы и один даже из Бразилии. Удивительный парень, зовут Рафаэль. Он личный телохранитель «Бабая» (Александр Можаев – Ред.). Я как–то задал ему вопрос: зачем он приехал сюда воевать?
– И что он ответил?
– Он сказал, что это бесчестное дело, когда убивают простых людей, и он не смог бы потом жить, в глаза сыновьям смотреть, если бы не решился помочь. Но в большинстве своём ополчение состоит из местных. Правда, их не много осталось – меньше одного процента всего мужского населения Донбасса.
– А остальные где?
– Сбежали в Россию! Попрятались за бабьи юбки. Я знаешь, сколько раз слышал: «Меня жена на войну не пустила»? Всё это отговорки. Когда в твой дом пришёл враг, оправдывающих мужчин причин нет. Я считаю, ты должен взять оружие и идти защищать свою Родину, свою семью. У нас в отряде есть парень, ему 16 лет! И он наравне со взрослыми воюет. Как–то спрашиваем его: «Как же тебя мама отпустила?». А он отвечает: «У меня мама правильно рассуждает – кто будет родную землю защищать, если всех попрячем?»… А тех, кто сбежал, там считают предателями. Если бы они остались, война бы уже давно закончилась.
С песней на передовой
– Как вас встретили в Новороссии?
– Как родного, очень хорошо. Только заехал, сразу понял – здесь прекрасные люди, столько в них душевной теплоты, искренности. Они мне выделили сопровождение. Первый день, конечно, было страшно. Всё–таки война. А потом я стал проникаться этой атмосферой, и постепенно страх отступил. На смену ему пришло понимание – я должен быть здесь. Видели бы вы глаза ребят, когда они слушали мои песни! Они плакали, и я плакал вместе с ними. На площади в Кировске на мой концерт столько народу собралось! Я пою, смотрю на них и чувствую, что если уеду, никогда себе этого потом не прощу. Так и остался. Принял присягу, меня приписали ко второму взводу первого казачьего полка под началом атамана Павла Сбитнева, выдали оружие.
– Далеко от вас были украинские войска?
– Нет, совсем рядом – километрах в 4–6. Так что и «град», и гаубицу – всё послушал. И насмотрелся всякого. Первомайск весь в руинах, как Сталинград в Великую Отечественную войну… Солдаты кто в чём одеты. У нас есть бойцы – двенадцать человек, которые круглосуточно дежурят на передовой – наблюдают за передвижениями украинских подразделений. Так вот они были все простывшие, замёрзшие. Глядя на них, сердце разрывалось. Поэтому первым делом, вернувшись в Липецк, я пошёл к вице–мэру Антону Курочкину за помощью для этих ребят. Рассказал ему всё, что видел, о чём наболело. А он: «Поможем, всё найдём». Кстати, если бы не Антон, ничего бы не было. Это он находил деньги, всё организовывал. Так что уже в следующую поездку я отправился с подарками – тёплой одеждой и обувью для бойцов.
– А с едой там как?
– Неважно. Сначала ополченцев народ кормил. Люди приносили из дома котелки с едой. А теперь народу самому есть нечего. Некоторые – в основном бабушки, дедушки – приходят к воинской части и ждут, что мы с ними поделимся. Конечно, делимся, чем можем. Но ведь и бойцов кормить надо.
– А как же «гуманитарка» из России?
– Как–то один житель Донбасса сказал: «Если бы всё, что у вас в России собирают, до нас доходило, у нас были терриконы из еды». Но, мне кажется, он нас переоценивает.
Убивают своих
– Кто воюет на той стороне?
– Все подряд – и мужчины, и женщины. Сперва я злился на них, а потом подумал – ведь это запутанные, обманутые люди, и мне стало их даже жалко. А сколько мученической смертью погибает людей, отказавшихся в нас стрелять. До нас слухи доходят, что их расстреливают. Вот люди и бегут, кто куда, лишь бы в армию не попасть.
– Слышала, что есть и те, кто переходят на вашу сторону?
– Да полно таких. Переходят целыми ротами. И пленные, бывает, остаются. Потому что понимают: если вернутся – им не жить. Мы их отдаём, а те к стенке ставят. Однажды целую машину так расстреляли. А ведь видели, что свои едут! Мы даже специально ребятам флаг украинский дали и на бортах написали «Украина». А они их всех до одного… двадцать человек.
– А как с пленными обращаются?
– К ним в плен лучше не попадаться. Русских и казаков убивают мучительно и долго, вырезают органы – на продажу.
– А ополченцы?
– В целом с пленными обращаются хорошо. Мы хотим, чтобы те, кто на той стороне, поняли, что мы – люди, мы – не звери, мы – не они. И это работает. Но там правда не нужна. Тех, кто приезжает и начинает её рассказывать, тут же убивают. Они своих солдат уничтожили больше, чем наши снаряды.
«Обязательно вернусь!»
– Как ополченцы относятся к перемирию?
– Никто в него не верит. Каждое перемирие – это подвоз боеприпасов к украинским частям. После каждого перемирия мы город теряем или станицу.
– Какие сейчас настроения в Новороссии?
– Непонимание происходящего, возмущение и высокая степень напряжения. Населению кажется, что ополчение бездействует. Оно кричит: «Что вы стоите? Гоните их до самого Киева!» Ну, хорошо, погоним мы их, а кто отвоёванные земли останется защищать? Их защищать некому! Людей не хватает…
– К вам в ЛНР дважды приезжала жена. Не страшно было за неё?
– Взгляд отсюда всегда боязливый. А там ты понимаешь, что на всё воля Божья, и где тебе суждено умереть, там ты и умрёшь. В сутки один Липецк несёт больше потерь, чем вся Луганская область. Просто там к жизни бережно относятся, а тут её как не ценили, так и не ценят. Поэтому когда Оксана в очередной раз попросилась ко мне, я уже и сам не выдержал, страшно по ней соскучился, и сказал – приезжай. Я её встретил, всё показал. А потом мы вместе ездили по городам и давали концерты.
– Поедете ещё в Новороссию?
– Обязательно. Как же я оставлю своих братьев!
Война от «сердца». На Донбассе воюют только добровольцы 
"Прививка" от фашизма 
Русский характер. Как 70 лет прожить в Бразилии и сохранить любовь к родине 
«Иди, а то убьют». Дорога в концлагерь глазами маленькой узницы из Воронежа 
Любава Ковалева из Луганска о своем переезде в Курск: «Было стыдно просить»