Когда, проводя зачистку в ауле под Гудермесом, находишь в грязном зиндане своих товарищей, прикованных цепью и неспособных говорить, потому что нет языка, – трудно не сорваться и оставаться таким, каким ты уехал на войну. «Солдат, продай патронов», – звучит в ушах, и не знаешь, что делать: кричать, стрелять или плакать. В преддверии 23 Февраля – «уроки мужества» от гостя нашей редакции, подполковника СОБРа в отставке, председателя Орловской областной организации ветеранов боевых действий ОВД и внутренних войск Петра Мишакина.
«Учим только Коран и военное дело»
Денис Волин, АиФ-Орёл: – Пётр Васильевич, на вас форма боевого офицера, медали, ордена, просто зависть берёт. А когда вы всерьёз задумались о карьере военного?
Петр Мишакин: – Мой отец – фронтовик, награждён медалью «За отвагу». Так что, наверное, это наследственное.
После армии я окончил институт физкультуры им. П. Лесгафта в Ленинграде, но в связи с тем, что в 84–м у меня умерла мама, и отец–инвалид остался один, решил вернуться в Орёл. Тут устроился в СОБР, потом преподавал в школе ГАИ (ныне Юридический институт МВД РФ). Однако в 1996 году произошёл случай, который резко перевернул мою жизнь: во время исполнения служебных обязанностей погиб мой товарищ Денис Мельников. Он участвовал в операции по захвату банды Алиева (они тогда весь город в страхе держали) и в ходе перестрелки получил смертельное ранение. Это была первая смерть в орловском СОБРе.
Она никого не оставила равнодушным, а я принял решение вернуться в отряд.
– А дальше была Чечня?
– Чечня.
– Понимаю, что тема для вас болезненная. Но, может, поделитесь воспоминаниями?
– Есть такое понятие – «дети войны». Так вот чеченские дети мне запомнились больше всего. Не раз нам приходилось ходить по местным сёлам, на зачистки, на различные проверки – и всюду были они. Заходишь во двор, смотришь – играют. Но не с лошадками и свистульками – с обломками военной техники, с гранатами, минами, патронами… Весь двор усыпан смертельным железом. Я смотрю на мальчишек: кто–то без руки, кто–то весь обожжённый, и все голодные. А мы всегда с собой банки со сгущёнкой носили. Достанешь, отдашь им, они по пять человек налетают. «Солдат, дай ещё», – повторяют.
Однажды я заговорил с одним мальчонкой, Ахмедом его звали. В школе, спрашиваю, учишься? Кивает, а потом говорит: «Сейчас только Коран учим и военное дело. Уже умею автомат разбирать». Спрашиваю, а с кем Чечня граничит? Он без раздумий отвечает: «С Россией. С остальными мы дружим!». Очень мне жаль этих ребятишек. 90–е годы у них напрочь вычеркнуты, образования никакого, психика поломана.
– Я знаю, что вы участвовали в освобождении наших солдат из чеченских зинданов…
– Это было в Гудермесе. Наш штаб находился неподалёку от рынка. Помимо ковров и продуктов, здесь торговали… людьми. Инженер у них в 1000 долларов оценивался, солдат – 250–500, офицер дороже. Нашей задачей было собирать информацию о местах содержания пленных и, соответственно, их освобождать.
В тот день мы получили сведения, что в одном из сёл держат наших ребят. Приходим. Обыскиваем дом. Никого нет. Обыскиваем ещё раз. Снова ничего. Тогда решили двигать мебель. Как оказалось, в помещении был оборудован зиндан (яма под половицами). Открываем крышку. Приказываем хозяину спускаться – мало ли, растяжка стоит или ещё что. За ним спускается солдат. Кричит, мол, люди здесь, прикованные цепями. Поднимаем их. Далее следует картина, от которой сердце сжимается. Грязные, лохматые, у одного уха нет, у другого – пальца. Пытаюсь заговорить, оказывается, что у парня нет языка.
Чуть позже выясняем, что это наши солдаты. Ваххабиты отрезали у них части тела и посылали родственникам с требованием выкупа…
«Война – это ошибка политиков»
– На ваш взгляд, война в Чечне – что это? И – в свете недавнего скандала с телеканалом «Дождь», когда в эфире программы на экран был выведен опрос: «Стоило ли сдать Ленинград, чтобы сохранить жизни людей?» – как вы считаете, тема ли это для публичных обсуждений?
– Я отвечу словами своего товарища Ивана Пахомова, полковника в отставке, «афганца»: «Любая война – это ошибка политиков». Это во–первых. Во–вторых, война в Чечне, конечно же, ничего общего не имеет с гражданской войной. Это не противостояние «белых» и «красных», не схватка национальностей. Если хотите, это продолжение Афгана. На авансцене – те же силы из–за рубежа, которые заинтересованы в развале нашей страны и захвате её ресурсов. Сюда втягивается народ. Под личиной идеологии или религии идёт передел сфер влияния, нефтяных денег.
Что касается опроса на «Дожде»… Дискуссия должна быть. Но важно здесь и то, кто и для чего её затеял? Не уверен, что эти люди истово переживают за благо своей родины и народа. Блокаду Ленинграда придумали не русские, а фашисты. Сдай мы город, и его бы уничтожили вместе с оставшимися людьми. В случае с Чечнёй можно ответить так: если бы отдали Кавказ, завтра у нас под боком стояли бы американские ракеты.
– Поговорим о патриотизме. Как оцениваете нынешнюю молодёжь с этой точки зрения?
– Современная молодёжь предоставлена самой себе. В Советском Союзе воспитанию подрастающего поколения уделялось огромное внимание. Сейчас школа занимается только образованием.
Немаловажную роль играла и идеологическая составляющая. С каким воодушевлением в составе студенческих отрядов мы ездили на уборку тех же арбузов; каким уроком мужества для меня было побывать на мемориале в Волгограде! А тот энтузиазм, с которым комсомольцы отправлялись строить БАМ?!
Сейчас ничего этого нет. Единственные, кто старается заниматься патриотическим воспитанием молодёжи, так это ветеранские организации. Но важно понимать, что без господдержки нам очень трудно, а её– днём с огнём не сыщешь. Есть гранты, да. Но мы же не собаки, чтобы грызться за них, как за выброшенную кость!
Россия не балует
– А самим ветеранам государство помогает?
– В Орловской области нет госпиталя или специального медучреждения для ветеранов боевых действий. Хотя известно, что ни один ветеран не сохраняет в полной мере своё здоровье. Ездить приходится в соседний Брянск, где имеется два таких учреждения. Мне, как инвалиду войны, приходится каждый год ездить туда. В области до сих пор нет военного кладбища. Льготы? Как инвалид, опять же, я получаю по тысяче рублей в месяц, обычные ветераны боевых действий – ничего. В очереди на квартиру я стою уже более 20 лет…
– Воинское братство. Оно существует?
– В Уставе нашего Совета сказано, что в первую очередь мы должны оказывать друг другу поддержку. Тем и руководствуемся, вплоть до того, что детишек наших ребят помогаем в сады устраивать. Не говорю уже о том, что нам всегда есть о чём поговорить. Как на войне, мы всегда стоим за того, кто прикрывает наше плечо, мы всегда вместе. Наверное, мы просто выросли с одними идеалами и мировоззрением. Процитирую слова нашей любимой песни, и всё станет ясно:
«Россия нас не балует ни званьем, ни рублём,
Но мы её последние солдаты.
А, значит, нужно выстоять, покуда не умрём.
– Пётр Васильевич, помнится, в 2012 году, когда горсовет со скандалом отправлял мэра Виктора Сафьянова в отставку, вы выступили в его поддержку и даже обратились по этому поводу к президенту. Почему? Как вы оцениваете работу тех, кто занял его место?
– Виктор Викторович отстаивал интересы города, принимал решения в соответствии с законом и всегда прежде совещался с общественностью, которая, если вы помните, также его поддерживала. Это единственный мэр, который попытался объединить все ветеранские организации города, и именно при нём состоялся наш первый круглый стол, и это именно благодаря его настойчивости был открыт памятник воинам–интернационалистам, о котором мы просили 25 лет.
Мне искренне стыдно за тех ветеранов боевых действий, которые сейчас находятся в горсовете и тогда принимали участие в этой позорной акции – иначе её не назовёшь.
Что касается нынешних руководителей города, то могу привести всего один пример. На днях ветераны были на праздничном мероприятии, приуроченном к 25–летию вывода войск из Афганистана, в военно–историческом музее. На нём присутствовали 10 семей погибших бойцов. Мэр города появился на этом мероприятии всего на пять минут. Пробормотал только что–то типа «мы вас никогда не забудем» – и был таков… А от Путина ответа я так и не дождался...
– Не вышла вам боком гражданская активность?
– Я не чиновник и не депутат. Денег ни от кого не получаю. Чем на меня давить? К тому же у меня хорошая поддержка – наша ветеранская организация. В январе 2012 года на сессии горсовета я прочитал стихи своего боевого товарища, афганца Сергея Иванова. Пожалуй, здесь они также будут актуальны:
«Давно я мог бы быть убитым,
Но потому остался цел,
Что на друзей смотрел открыто,
А на врага – через прицел…»
90 лет – время для активной деятельности 
История не терпит лжи. О вредных ошибках и заблуждениях 
«Медали теперь носить тяжело» Нельзя отменить историю в угоду политике 
Алексей Кузьмин: «Тонька-пулемётчица была чудовищем…» 
Пишите чиновникам... письма чиновникам